— Дослушай!
— Поверь, я услышала достаточно! Не знаю, зачем ты решил мне… все это высказать, но любая другая на моем месте уже давным-давно ушла бы…
— Да, но не ты…
Мы молча переглянулись.
— Тебе всегда хочется мне помочь. В том числе из-за этого я в тебя и влюбился. А еще… по другим миллионам причин.
— Ну-ну! — Заалев я постаралась отвернуться от этого больного.
— Ты же это понимаешь? — перехватил меня Дима за подбородок.
— Что? Что понимаю? — естественно ничего не понимала я.
— Я же тебе с самого начала сказал! — нахмурился он.
Захотелось вновь врезать ему!
— Я сказал, что никогда в жизни не говорил об этом с кем-то. И даже сам с собой старался это не обсуждать. Это такая гниль. Моя больная любовь была настолько запретной темой, что-о-о… что была заколочена и закрыта за десятками дверей у меня в мозгу. А теперь… сейчас, — выдохнул он. — Я говорю об этом. Впервые. С тобой.
Как мне надо было реагировать на это?
— Я сейчас впервые произнес вслух то, что меня гнобило годами. Что доставляло боль.
Чего он от меня хочет?
— И эти слезы, что сейчас были, они не были фактом чувств, — пояснял мне Дима, то, что, судя по всему, казалось ему очевидным.
Только сейчас я поняла, к чему он ведет.
— Тебе стало легче?
У меня все внутри завыло от боли. От того что он в свойственной манере умудрился перед тем как сказать мне что-то важное, довести до истерики и фактически уничтожить.
Дима соглашающе закивал:
— На самом деле я даже не знаю, когда точно это произошло. В какой момент эта гангрена исчезла! Это не произошло сразу — факт. Но знаю, что, когда вы решили сравнить друг друга перед самым Новым годом, я уже точно знал, что моя девушка лучше. И лучше той, кто много лет для меня была идеалом.
— Хватит, — прижала я пальцы к его губам.
— И когда Паша с Натой объявили о том, что они ждут ребенка… да, я испугался, что лишусь друга, но-о-о… кроме этого я почувствовал радость за своих друзей. Она наконец-таки, стала мне другом. Близким другом, — вывел свою окончательную формулу Дмитрий. — И меня отпустило.
Заметив мои слезы, Романов обнял меня, прижав к груди.
— Ты чего?
— Я так сильно перепугалась, — поделилась с ним, когда смогла успокоиться. — Ты меня так напугал…
— Мне просто надо было это все рассказать…
— Зачем? — на самом деле я до сих пор не понимала для чего он решил этим со мной поделиться. — Лучше бы я этого не знала. Это очень больно. Мне было больно слышать от тебя эти слова на протяжении десяти минут, а ведь это все твоя жизнь в течении нескольких лет.
— Как зачем? Чтобы тебе был более понятен мой секрет, о котором я хочу тебе рассказать.
— Как? — ахнула я. — Это был еще не секрет??? — у меня был шок.
— Ха-ха-ха! В смысле? Нет!!! — рассмеялся Романов. — Это была предыстория.
— Еще только предыстория??? — растерла я руками лицо. — А что мне еще придется сейчас пережить? Ха-ха-ха! — это был нервный смех. — Извини, но, я так с тобой, скоро заработаю остановку сердца!
— Ладно, могу тебя долго не мучать тогда…
— Ну? — прикусила я нижнюю губу.
Зажав между ладонями мое лицо, он произнес:
— Я счастлив.
Не проронив ни слова в ответ, я улыбнулась и согрела пальцами его предплечья. А потом и вовсе обняла.
Прижимая меня к себе одной рукой, свободной Франк водил по моим волосам.
— Впервые в жизни я ощущаю себя счастливым. Мой бесконечный кошмар закончился благодаря тебе.
Так мало надо, чтобы стать счастливей всех на Земле,
Хотя и кажется, что это трудно.
— Так я тебя спасла? — пробормотала на ухо.
— Спасла, — подтвердив это, обнял он меня еще крепче. Крепко-крепко.
— Так вот кто из нас супергерой!
— Ха-ха-ха! Ну есть такое. Согласен. Когда ты заговорила о секретах, я задумался, о чем могу рассказать. И естественно наткнулся в своих мыслях на этот кошмар. Вот только… это так непривычно. Осознавать, что его больше нет.
Погрузившись в тишину мы каждый о чем-то думали. Для меня были недоступны его мысли, но я, в свою очередь, пережевывая что мне сейчас пришлось узнать, пользуясь предоставленным для этого временем, поняла, насколько для меня оказалось важным услышать его историю.
Да, она была скомканной, естественно без подробностей, но… в ней было невероятно много боли. Я даже боялась представить, как он жил все это время. Как мучился. Я бы так не смогла. Убежала бы. Я бы точно ушла. Да и большинство поступило бы так же. Я не сомневалась в этом.
И мне вновь представилась возможность убедиться в парадоксальности связи этих трех, явно сумасшедших, людей.
С одной стороны, я могла понять Нату, которая просто-напросто потерялась в своем выборе. Это было не сложно.
Павла, который дорого заплатил за свою неуверенность в себе, что судя по всему заставило его кардинально измениться для того чтобы вернуть свою женщину и в то же время не упустить человека, являющегося для него фактически братом.
Но… третий…
Дима, которому просто не повезло, а может наоборот, иметь сильные чувства к обоим из своих друзей. Но, как бы это не казалось странным, я поняла для себя одно — не смотря на любовь к Наталье, он всегда выбирал Павла и хотел быть рядом с ним. Он просто не способен был навредить ему. Я была уверена в том, что, когда у них не получилось он сделал бы все, для того чтобы вычеркнуть Нату из своей жизни, но… для этого ему пришлось бы лишиться Паши. А вот на это… судя по всему… Романов никогда не смог бы пойти. Он выбрал для себя боль и молчание.
Знал ли обо всем это Паша? Я могла предположить, что все-таки нет. По крайней мере я готова была поспорить, что он хотел этого не знать. То, что для Наты это было бы откровением я не сомневалась. Ну вот такая история. В которой, наконец-таки, была поставлена точка. И конечно же, было бы не честно, не скажи я о том, что мне было безумно приятно узнать, что я действительно смогла стать для Романова номером один в его жизни. И-и-и… наверное, мне стало наконец-таки… легче. Ведь он откровенно сказал об этом сам.
— Мне очень сложно. Легко, но в тоже время сложно, — поделился со мной Дима. — Привыкнуть к тому, что я могу думать о своей жизни. О том, что у меня есть та, которая смогла влюбить в себя. И мне… очень непривычно чувствовать эту свободу.
Я потрепала его за нос.
— И мне кажется… — тут Франк рассмеялся. — Паша этому рад не меньше. Ха-ха-ха!
— Идиотина! Ха-ха-ха!
Мы некоторое время смеялись.
— Ты-ы-ы… когда-нибудь с ним поговоришь на эту тему? Или… — я прищурилась.
— Это останется в прошлом, — свел Дима брови. — Смысл? Думаю… он все прекрасно понимает. В конце концов, мы виноваты все. Все трое накосячили прилично. Просто кто-то пострадал больше, кто-то меньше.
— Знаешь, — задумалась я. — Ты мне рассказал о своей беспомощности, о том, что тебе приходилось терпеть ради сохранения дружбы с ним. Но-о-о… мне кажется Паша тоже в этом случае не знал как поступить. Думаю, он понимал, что есть некий дискомфорт у тебя, но для того чтобы избавиться от него, ему бы пришлось отказаться от ваших отношений… а-а-а…
Романов почесал свои волосы.
Я развела в стороны руки.
— Это для него было бы… нереальным решением. Да и что уж говорить, — пожала плечами. — Ната действительно стоящая девчонка, вас обоих понять можно… ха-ха-ха! — на этом он свалил меня с себя на диван.
— Я согласен, что она стоящая, — услышала сквозь свой смех. — Но, стоящая — это не лучшая.
— Вот ты какой!!! Подлиза!!! — поймав его за голову, я прижала Романова к своей обнаженной груди.
— Ну как… — после секса поинтересовался он. — Как тебе секретничать со мной?
— Ха-ха-ха! — у меня начался нервный смех.
— Понравилось, да? — продолжал издеваться Дима.
— Очень! Но, пожалуй, впредь я воздержусь от столь откровенных разговоров, вдруг узнаю что-то еще, — в это момент я решила подняться и поискать на полу одежду. — Что…
