— Сколько стоит аппарат? — спросил Бето и, отсчитав Кики названную сумму, близкую к стоимости такого же новенького, бросил простенький туристический аппарат в свою спортивную сумку.
В дверях раздевалки появилась Марисабель. Кики издали помахал ей рукой и понесся к выходу из спортивного зала.
— Марисабель, может быть, погуляем? — спросил Бето.
— Лучше домой. Сегодня из Бразилии возвращается Карлос, и мама Джоана просила не задерживаться.
— А я пригласил к нам Кики и Себаса, — удрученно сказал Бето.
Кики и Себастьян пришли часа за два до того, как семья Сальватьерра должна была сесть за стол в связи с возвращением из Бразилии Карлоса.
Только сегодня Джоана вспомнила о письме, которое она по возвращении из Бразилии забыла передать Луису Альберто.
В одном маленьком городке на Амазонке, где они недавно побывали с Карлосом во время путешествия по Бразилии, стройная большеглазая служащая из администрации отеля, узнав, что они мексиканцы, радостно улыбнувшись, сказала, что в окрестностях городка одна мексиканская фирма построила сорок коттеджей, и назвала фирму Луиса Альберто Сальватьерра. Услышав от Джоаны, что она родственница Луиса Альберто, женщина приготовила сувенир и письмо и попросила Джоану передать их Луису Альберто с… поцелуем.
— Обязательно с поцелуем! — сказала она, вручая письмо Джоане…
Что она и сделала сейчас.
Луис Альберто, повертев в руке смешной сувенир — играющего на барабане негра, удивленно вскинул брови, прочитав имя бразильянки на обороте конверта и, хлопнув себя по лбу, воскликнул:
— Боже! Весточка от Жуаниты!..
Этот семейный ужин отчасти посвящался бракосочетанию Джоаны и Карлоса, которые тут же после венчания отбыли в свадебное путешествие.
Джоану продолжало беспокоить состояние Марисабель, ее отрешенность при внешней общительности, заметная, наверно, только ей.
Она не могла предугадать, объявит ли сегодня дочь о помолвке с Умберто. Хотела и не могла спросить ее об этом. Готова была умолять об отсрочке столь важного оповещения.
Джоана так и не решилась рассказать Марианне о скоропалительном решении Марисабель, не зная, как та отреагирует на него.
Если Марисабель решила исполнить свое обещание Умберто, то как можно объяснить ее спокойное общение с Бето, который так и сияет при каждом ее слове?
На самом деле внешняя сдержанность и кажущаяся умиротворенность Марисабель объяснялись лишь воздействием лекарственного курса и гипнотическим сеансом доктора Кевина Смита. В ее душе царило все то же смятение.
Она чувствовала, как меняется.
Никогда раньше она не стала бы так старательно скрывать свои побуждения. Никогда раньше не стала бы так скоропалительно обещать то, что могла не исполнить. Больше всего ее пугало, что, начав действовать по-иному, она все еще судила о себе по-старому, словно вместо одной в ней живут две Марисабель.
Она и сама не знала, как повзрослела за последние недели.
— А чего-нибудь покрепче нет? — спросил Кики, разглядывая в комнате Бето стоящие на низком столике банки с пивом и кока-колой.
— И этим обойдешься! — одернул его Себастьян, опасаясь, как бы к моменту важных действий, которые им надлежало осуществить, его друг не «поплыл».
Другой такой случай им вряд ли представится.
В почтовом ящике около ворот дома Сальватьерра уже лежал большой желтый конверт с фотографиями, изобличающими Бето, и запиской «доброжелателя». Оставалось выбрать наиболее благоприятный момент и позвонить Лили. У нее находится один из ее школьных поклонников, который спустится к уличному телефону-автомату, наберет номер дома Сальватьерра и как благородный «доброжелатель» попросит Марисабель ознакомиться с содержимым лежащего в почтовом ящике пакета.
Труднее было другое — выкрасть что-нибудь ценное, что могло бы бросить тень на Бето.
А уж как «бросить тень» — дело несложной мошеннической техники.
Себастьян несколько раз отлучался в туалет, полушутливо ссылаясь на то, как четко реагирует его организм на хорошее пиво. По-кошачьи, почти неслышно сбегая по лестнице, он зорко посматривал по сторонам, заглядывая в приоткрытые двери спален.
В глубине полутемного коридора, напротив туалета, он увидел невысокую дверь, приоткрыл ее и заглянул вовнутрь.
Это была «литературная камера» Луиса Альберто. На ее стенах висели портреты доньи Елены и дона Альберто и несколько картин. В углу внимание Себастьяна привлек небольшой старой модели несгораемый ящик. Сделав три больших шага, он подскочил к нему и заглянул вовнутрь. На полках лежали какие-то папки с документами, чековая книжка, из-под которой выглядывали несколько звеньев металлических четок.
Он потянул за них и увидел всю гирлянду дивной работы с вмонтированными в каждую «ягодинку» миниатюрными лаковыми сюжетами Евангелия. Чутье подсказало Себастьяну, что наиболее интересная для него здесь вещь — эти четки. И не потому, что, скорее всего, они были сделаны из драгоценного или полудрагоценного металла или сплава, а потому, что являлись реликвией.
Положив четки во внутренний карман, Себастьян выскользнул из комнаты, прикрыл дверь и шмыгнул в туалет.
Когда он вернулся, то увидел, что Кики успел опростать почти полдюжины банок с пивом.
Пора было ретироваться. К тому же, возвращаясь из туалета, он увидел, что в гостиной почти все готово к началу ужина, а в прихожей Марисабель, Джоана, Марианна и Луис Альберто поочередно обнимают высокого загорелого мужчину, по всей видимости, отца Марисабель — Карлоса.
Бето смущенно извинился перед Себастьяном и Кики за то, что пригласил друзей, не зная о назначенном семейном ужине.
Себастьян, незаметно толкнув Кики, сказал, что им тоже пора. Пусть Бето не беспокоится, он славный парень! Только нельзя ли перед уходом сделать один звонок?
Бето подал ему трубку беспроволочного телефона, и Себастьян набрал номер Лили.
— Тетя Эулалия? Это я, Себастьян. Так я заеду к вам? Ладно? — И повесил трубку. Этих слов было достаточно, чтобы через некоторое время после их ухода в дом Сальватьерра позвонил «доброжелатель».
За праздничным столом семейства Сальватьерра сошлись вместе те же люди, что и на лужайке перед храмом падре Адриана в день венчания Джоаны и Карлоса.
Был за столом и падре Адриан.
Он сказал несколько слов.
— Дети мои, помимо кровного родства существует еще одно, более крепкое, это родство во Христе, родство душ. Трудно приходится людям. Часто поднимаются они брат на брата. Вот почему духовное ваше родство так радует мое сердце и сердца тех, кто вас знает. Будьте счастливы, дети мои!
