Он подсел к телефону, отвернувшись лицом к выходу. Алина, укрывшись за распахнутой дверцей шкафа, скинула платье и достала с полки джинсы, клетчатую рубашку и ветровку, купленные в том же туристическом магазине, где она нашла карту. Ей вдруг пришло в голову, что впервые за два последних года она переодевается в присутствии мужчины. Когда Алина работала манекенщицей, ей приходилось проделывать это по сто раз в день. И тогда эта процедура не вызывала у нее никаких эмоций. А вот сейчас… Она пристыдила себя, но медлила, скатывая чулки: ей хотелось, чтобы Стрельник оглянулся.
Однако бесчувственный инструктор не воспользовался возможностью насладиться бесплатным стриптизом.
— Лев Сергеич? — говорил он в трубку. — Нет, меня сегодня не будет. Да машину я обкатываю. Прокачусь до лесного лагеря. Там удобнее. Движения никакого, до самой Ладоги. Я не перебиваю. Слушаю, слушаю. Да. Да… Все понял… да…
Алина переоделась и захлопнула шкаф, Стрельник оглянулся и с виноватой улыбкой постучал по телефону:
— Да-да, Лев Сергеевич. Понял, все понял. Вернусь, сразу займусь вождением. Одна нога здесь, другое колесо там.
Он положил трубку:
— Вот ведь любитель разговорного жанра. Вцепился и не отпускает. Алина, я имею право на один комплимент? Ну, один-единственный, а?
— Нет.
— Тогда мне нечего сказать о том, как вы смотритесь в этих джинсах.
— Поехали, у нас очень мало времени, — сказала она, стараясь скрыть улыбку, и застегнула молнию куртки.
Он помог ей пристегнуть ремни безопасности, которые крест-накрест охватили грудь и туго прижали ее к спинке сиденья.
— Как у нас с бензином? — спросила она.
— Сегодня я взял запас. Но, надеюсь, он не понадобится. Я посмотрел на своих картах: мы были на верном пути. Если бы не та куча, попали бы прямиком в лагерь. Я мог бы и сам догадаться, откуда она взялась там.
— Из лагеря, откуда же еще, — сказала Алина, удивляясь тому, что Стрельник повторяет ее мысли.
— Верно. И самосвал наверняка коршуновский, — кивнул инструктор. — Остается только выяснить, что там стряслось.
Алина хотела спросить его о чем-то, но не успела — «Вольво», понесся с такой скоростью, что она стиснула зубы, боясь прикусить язык.
Стрельник вел машину молча, никак не реагируя на поведение других участников движения. Ни одного комментария по адресу тех, кто мешал юркому «Вольво» пробиваться вперед. Когда перед самым бампером вдруг резко затормозил необъятный «Мерседес», Алина не выдержала:
— Вот козел! Сам же подставляет задницу!
Стрельник только хмыкнул и неуловимым движением руля перебросил машину вправо, потом влево, и снова оказался на свободной полосе.
— Он не козел, — мягко сказал инструктор, ударив по рычагу переключения скоростей. — Он просто заметил впереди ямку и пожалел свою подвеску. О заднице в таких случаях никто не думает. За разбитый зад ему заплатят те, у кого плохая реакция. А вот ремонт подвески — за свой счет.
— Странно, — сказала Алина. — Первый раз вижу такого добренького водителя.
— Я не водитель, я инструктор.
— Вы так гордо об этом говорите. Наверное, очень любите свою работу?
— А как можно не любить работу? Работа — часть жизни. Как можно не любить жизнь?
— По-моему, очень редко кому удается зарабатывать на жизнь любимым делом, — подумав, сказала Алина.
— Ну и напрасно. Лучше голодать, чем делать то, что тебе противно. Выбор есть всегда. Просто некоторые хотят получить больше денег, чем удовольствия от жизни.
— На эти деньги они купят себе другие удовольствия, — не сдавалась Алина.
— Например? Секс? Анчоусы, фаршированные устрицами? Круиз по Карибскому морю в компании таких же любителей платных удовольствий? Кстати, я заметил, что у таких типов резко портится настроение, когда за полученное удовольствие приходится расплачиваться.
— С вами трудно спорить.
— Никогда не спорьте с инструктором, — важно сказал Стрельник. — Между прочим, не знаю, как для женщин, но для мужчины очень важно иметь свое дело. Причем делать его очень хорошо, желательно лучше всех. И чтобы результат был виден. И чтобы дело было полезным для остальных людей. Не люблю обсуждать присутствующих, но придется. Вот я, к примеру, учу людей безопасно ездить. Результат: кому-то эти занятия спасут машину и кошелек, а кому-то здоровье и жизнь. Ну, стоит любить такую работу?
— Стоит, стоит. Кстати, как прошло первое занятие, товарищ инструктор?
Стрельник покачал головой.
— О, на высоком организационном уровне.
Машину тряхнуло так, что Алина подпрыгнула в кресле, и ремни больно резанули по плечам.
— А вот вы не очень-то бережете подвеску, — заметила она. — Что это было?
— Яма. Обычная ленинградская яма. Такие надо перелетать, а не объезжать. Что мы и сделали.
Как только Стрельник выбрался за город, он помчал еще быстрее, причем в основном по встречной полосе.
Алина уже боялась задавать вопросы и смотрела только на приборный щиток, чтобы не видеть, с какой скоростью пролетают мимо нее встречные и попутные автомобили.
На панели под лобовым стеклом была приклеена репродукция иконы.
Коснувшись ее пальцем, Алина спросила:
— Это ваш ангел-хранитель?
— Святой Николай, — коротко ответил Стрельник.
— Там, кажется, ничего не написано. Откуда вы знаете, что это именно он?
— Кресты на одежде.
— Вот почему вы так быстро едете, — сказала Алина. — Надеетесь на силу молитвы?
— За рулем нельзя молиться. На дорогу смотреть надо. А Николай помогает путникам. Не дожидаясь молитвы. Работа у него такая.
На этот раз, очевидно, не без помощи высших сил, они достигли нужного поворота всего за час, о чем скромно доложил Стрельник, останавливаясь перед знакомым самосвалом.
— Ну что, дальше пешком? — бодро спросила Алина, пытаясь дрожащими пальцами совладать с пряжками ремней.
— Посмотрим, — Стрельник отвел ее пальцы и надавил на пряжку, отчего та разжалась. — Извините, Алина, я забыл настроить ремень под вас. Туговато было, да? Как же вы дышали с такой-то натяжкой?
— А я не дышала.
— Ну и правильно. Дышать можно и дома.
Он забрался в кабину самосвала и пощелкал ключами. Потом выскочил с длинной рукояткой, вставил ее в дырку под радиатором и принялся крутить.
После нескольких неудачных попыток завести самосвал Стрельник вытер лоб:
— Эх, сюда бы Петровича… Вот кто у нас специалист по реанимации таких агрегатов.
Возле кучи мусора Стрельник повел себя странно. Он долго ходил вокруг нее, словно Что-то выискивал среди штукатурки, щепок и обломков. Потом извлек из кармана полиэтиленовый пакет и наполнил его мусором. Пакет он отнес и спрятал в бардачке «Вольво», а когда вернулся, то спустился к ручью и сделал несколько шагов по течению, низко наклоняясь и даже иногда ощупывая дно.
