— Почему?
— Потому что мне никто не верит. И я не знаю, как им доказать…
— Что доказать?
— Подождите. Я пришел к вам за спасением.
— За спасением души?
— Да нет. Черт с ней, с душой. Мне другое нужно. Только я не могу вам ничего рассказать, пока не расскажет Тоня. Пусть она первая.
— А потом?
— А потом вы мне и поможете.
— Как?
— Я потом вам скажу, не торопите меня. Мне нужно, чтобы вы узнали все сами.
— Но послушайте, объясните мне, почему вам понадобилось спасение через десять лет после всего, что случилось? Где вы до этого были?
— Жил, работал. Ничего не делал. Не знал, что делать. Но потом книжка мне попалась про гипноз. Я прочитал ее и понял: вот что меня спасет. А через несколько дней приятель на работе про вас рассказал. И я тогда решил: вот кто меня спасет. Так я пришел к вам.
— Подождите, подождите. Ко мне вовсе не вы пришли, а Антонина!
— Вы уверены? — улыбнулся Оз.
— Конечно. Она мне сама рассказывала, что увидела объявление на Невском, и…
— Доктор, а ваши объявления хоть когда-нибудь появлялись на Невском? — спросил Оз, и доктор Р. задумался.
— Ваши афиши висят только в Озерках. Вы ведь не Кашпировский.
— Так как же тогда…
— Я вашу афишу месяц на Невском наклеивал, пока Тоша ее заметила.
— Господи, у меня что-то с головой, — сказал доктор Р. — Вы, кстати, никогда не наблюдались у психиатра?
Оз полез в карман, а доктор подумал, подняв глаза к потолку: «Господи, помоги, опять в карман полез! Что еще у него там?»
— Вот, — сказал Оз, доставая и протягивая доктору бумажку.
— Это что?
— Справка из психоневрологического диспансера, что я абсолютно здоров.
— Действительно, — доктор удивленно пробежал листочек глазами. — И дата свежая.
— Это специально для вас, — сказал Оз. — Кстати, ваш курс как называется?
— Курс гипноза.
— А я приписал в афишке еще одно название: «Воскреси свое прошлое». Я знал, что это сработает.
— Но почему?
— Потому что Тоша отыскала Фису! Значит, начала воскрешать прошлое.
— А вы как Фису отыскали?
— А я ее никогда и не терял!
— Хорошо, значит, Антонина отыскала Фису, и вы решили действовать. Почему именно тогда?
— Я боюсь, что все может повториться…
Доктор Р. устал в конце концов от этих вопросов и ответов и только спросил напоследок:
— А почему вы клеили объявление именно на Невском?
— Тоша каждый день проходит мимо, возвращаясь с работы…
И снова они приходили. И снова уходили. И снова Дима брал Фису за руку и вел за собой. А я мысленно кричала ему вслед: «Почему не меня? Возьми меня!» И однажды он, словно услышав мой крик, оглянулся:
— Тоня, хочешь с нами?
— С вами? Нет, спасибо. Не хочу мешать.
— Ты не помешаешь, Тоня.
— Правда, пойдем, — позвала Фиса.
И мы втроем отправились в кино. Но фильм я совсем не запомнила. Зато запомнила то полуобморочное состояние, когда сидишь рядом с ним и чувствуешь жар, которым веет от его тела, чувствуешь его запах. И мне показалось, что он сидит чуть-чуть ближе ко мне, чем к Фисе.
А потом все закружилось. Мы (втроем!) стали каждый вечер совершать вылазки в город, а по выходным выбирались куда-нибудь за город. Солнце светило как сумасшедшее, слепило глаза, но было еще холодно. Эти несколько недель прошли звенящим потоком, который размыл все границы наших отношений, и через некоторое время уже трудно было сказать, кто кому кто и к кому же приходит Дима. Нас было трое, и река времени несла нас к крутому повороту, за которым один должен был пойти своей дорогой, а двое других унеслись бы в сказочное путешествие по волнам большой любви. Поворот уже маячил где-то на горизонте, я чувствовала это. И еще я предвкушала, что на том самом повороте Дима вдруг возьмет меня за руку и уведет от всех моих сомнений.
Правда, сомнений у меня было мало. Хотя Фиса раздражала. Я боролась с ней из последних сил, а она словно не замечала этого. Наивная купальщица в океане счастья, она даже не подозревала о возможных подводных течениях. Она была спокойна и излучала все те же неуловимые волны тихой радости.
— Тоша! — сказала мне как-то Марго. — Нас с Веткой твои кавалеры одолели. Приходят плакаться в жилетку по очереди. Ты бы их пожалела, что ли.
Я посмотрела на нее не знаю уж как, но Марго это не понравилось.
— Тоша, что происходит? — спросила она.
Я почувствовала, что Марго насторожилась. А она ведь умница, Марго, она может и догадаться. Нужно непременно ее успокоить, пока она не поделилась своими опасениями с Фисой. И тогда — я, честное слово, даже усилий для этого не приложила! — на мои глаза навернулись слезы.
— Все ужасно плохо, Марго. Если бы ты только знала…
Я все повторяла и повторяла эти фразы, не зная, что же еще придумать. А Марго внимательно смотрела на меня.
— Он мне изменил, — выкрикнула я в заключение и зарыдала.
Марго, решив, что речь шла об одном из моих кавалеров, растрогалась и принялась гладить меня по голове.
— Не плачь, ну и черт с ним. Подумаешь, обойдемся.
Так я рыдала битых полчаса, выплакивая свои страхи, злость на Фису и любовь к ней. Проклятая Фиса!
Тут дверь распахнулась и влетел Дима. Увидев меня, он оторопело остановился посреди комнаты. А потом подошел, сел рядом и стал тихо говорить:
— Не плачь, Тоня. Все образуется. Жизнь так устроена, что в конце концов все будет хорошо. Все будет так, как ты хочешь…
От этих сладких слов я начала всхлипывать уже совсем на другую тему и уткнулась в его теплое плечо с таким родным теперь уже запахом, а он осторожно обнял меня за плечи. А когда появилась Фиса, то даже не тронулся с места, а только приложил палец к губам: «Тс-с-с…»
Еще несколько дней потом он был ко мне необыкновенно внимателен, а Фиса держалась несколько в стороне. Мы все летели к своему крутому повороту и даже представить себе не могли, что все, что у нас есть, разлетится там вдребезги.
Через несколько дней неожиданно грянул лютый мороз. Ночью гудел ветер и мы плохо спали, потому что все боялись, как бы не распахнулось наше окно, державшееся на честном слове Ветки, которая прибила его мелкими гвоздиками. Ручек у окна давно не было. В доме поселилось беспокойство. Марго с Веткой считали, что причина в завываниях ветра, Фису передергивало постоянное присутствие Оза где-то в коридоре, а я знала, что это приближается время великих перемен. Нам осталось только подойти поближе к повороту — и все станет по-другому. Я буду держать за руку черного короля, а Фиса… Но, собственно, кто она мне, эта Фиса?
