ей во всем признаться. Сам. Не дожидаясь признания Давида. Но не сейчас. — Иди, отдыхай.
Легонько подтолкнул Богдану обратно к кровати. Дождался, когда она уснет и прошел в соседнюю комнатку. Носил Марка на руках, не желая расставаться с ним ни на секунду, хотя мог и положить его в люльку.
Спустя час, пролетевший совершенно незаметно, пришлось разбудить Дану. Малыш требовательно плакал, и причмокивая губами, искал грудь.
— Я куплю все, что нужно и сразу вернусь, — передав ребенка, направился к двери. — Может, ты чего-нибудь хочешь?
— Чтобы ты скорее вернулся.
Обернувшись, увидел ясную улыбку на ее губах, несмотря на усталость в каждой черточке ее лица. Она успела приложить сына к груди и без стеснения начать его кормить. Мне стоило усилий отвернуться от них и уйти.
Спешил по коридору, держа в голове образ кормящей ребенка Богданы. До парковки добрался почти бегом — терять время не хотелось. Снова хотелось вернуться в палату и никуда не уходить.
Пару шагов не дошел до машины. Замер, почувствовав, как каждая мышца в теле превращается в камень. Сжал кулаки… и приблизился к брату.
— Давид, — сухо бросил вместо приветствия.
— Герман, — словно подражая мне, отозвался он.
Спрашивать о цели его визита, было верхом идиотизма, и я просто молча ждал, что он скажет.
— Спасибо, что нашел ее… да еще и в таком интересном положении, — в его голосе прозвучала насмешка. — Я слышал, она родила мальчика! Моего долгожданного наследника. Теперь ты тут не нужен, брат! Сделал все, что от тебя требовалось. Давай, поезжай, — с деланным радушием похлопал меня по плечу и я скрипнул зубами. — Что? — вскинув брови, Давид изобразил удивление. — Или ты думал, я отдам тебе своего сына? Нет! Он только мой!
=22=
Богдана
Все утро и почти половину дня провела в сборах. Жутко нервничала перед выпиской, не понимая, как быть дальше. Остаться без поддержки Германа стало бы испытанием для меня. Я привыкла, что мне было на кого положиться. Теперь Герман был неотъемлемой частью нашей с Марком жизни. Помогал мне во всем. Большую часть времени проводил с нами в палате. Принимал неоценимое участие. С легкостью пеленал и качал на руках Марка, давая мне возможность выспаться или принять душ, не прислушиваясь к плачу в палате. А когда все же укладывала сына, Герман составлял мне компанию, и, мы просто болтали на отвлеченные темы.
Пусто становилось, лишь когда он нехотя уходил домой. И даже после его ухода мы подолгу говорили по телефону, словно давно не виделись и нам было что рассказать друг другу.
Он воодушевленно делился впечатлениями о хлопотах с ребенком, называя их приятными хлопотами, и ни разу не заикнулся о своем удрученном состояние. А я видела — что-то неизгладимо изменилось в Германе. Не знала, в какой момент это произошло и что стало тому причиной, но как бы не докучала его вопросами, получала лишь ободряющие улыбки и заверения, что все в порядке.
Я не верила, но тему больше не поднимала, не желая быть навязчивой. К тому же, как только он брал на руки Марка, в его взгляде появлялось столько неприкрытого счастья, что все портить я попросту не смела.
Наблюдала за ним и благодарила судьбу, которая подарила мне такого заботливого мужчину. Наслаждалась каждой минутой, проведенной с ним рядом. И тосковала, когда за Германом закрывалась дверь палаты. А после считала секунды до следующей встречи.
Сегодня идиллия должна была закончиться. Нас выпишут и я с сыном отправлюсь домой. Останусь с ним один на один. А еще буду переживать из-за Давида, который может испортить нам жизнь. Ведь он почти добрался до меня. Я не знала, чем закончились его поиски, но лишь надеялась, что они не увенчались успехом и он попросту оставил нас с Марком в покое.
Выбросив из головы мысли о человеке, который не заслуживал моего внимания, взглянула на часы. Скоро должен был прийти Герман.
Марк мирно спал, согретый мягким выписным конвертом. Я же бесцельно бродила по палате. То и дело поправляла на себе свитер и юбку, которая сидела на мне чертовски аппетитно. Обтягивала слегка округлившиеся бедра и открывала оставшиеся худыми икры.
Герман по моей просьбе привез одежду еще вчера, но выбор сделал сам. Мне нравилось то что он подобрал для меня. И мне не терпелось предстать перед ним обновленной, красивой, а не в надоевшей больничной рубашке.
Как только стрелка часов доползла до полудня, в дверь постучали. Дрогнувшим голосом разрешила войти. Сразу увидев на пороге Германа. В руках он держал просто огромных размеров букет. Алые розы. Наверное, мне потребуется остаток дня, чтобы сосчитать их количество. И воздушные шары с поздравлением рождения сына.
— Прости! Опоздал, пробки, — извиняющимся тоном начал он, потом замолчал.
Его взгляд медленно скользил по моей фигуре, наполняясь восхищением. К удивлению, я не смутилась. Словно это было чем-то правильным и откровенно нас сближающим. Наверное, с такой теплотой на меня никогда не смотрели и я отдала бы все, чтобы вновь и вновь ощущать на себе обожающий взгляд.
— Ничего. Марк сытый и сухой, так что у нас есть еще как минимум полтора часа.
— Жаль, но в ресторан не успеем, — отшутился Герман и шагнул мне навстречу. — Значит, ужин на мне.
— Согласна, — позволила себя обнять, совсем ненадолго, чтобы не смущать присутствующий персонал, который вошел следом за Германом.
Он передал мне букет и шары. А сам поспешил взять на руки Марка. Всю дорогу до машины Сергей Анатольевич рассказывал мне о режиме, таблетках и витаминах. Напоминал, когда нам стоит повторно показаться. Пожелав удачи, попрощался с нами до следующего раза.
Герман дождался пока я сяду на заднее сидение, передал мне Марка и аккуратно закрыл дверь.
Сел за руль и плавно выехал с парковки. Ехали молча. Герман сосредоточенно смотрел на дорогу, хотя изредка поглядывал в зеркала и часто петлял по переулкам, словно путал дорогу.
— Куда мы едем? — поинтересовалась, когда мы проехали поворот к моему дому.
— Это сюрприз, — улыбаясь, отозвался Герман. — Обещай сначала подумать, а
