тупых шуток.
– У вас две недели. Всё ясно?
– Так точно! – хором отвечаем мы.
– Свободны.
Мы вышли из кабинета и направились к парковке. Не знаю, как Герман, но меня такой расклад не устраивает, провальных дел у нас не было. Да и отчитывают нас впервые, и всё из-за одной девчонки, что вскружила голову обоим.
– Ты был прав, – говорит друг, когда мы уже сели в тачку. – Надо поставить Наумова следить за Алисой.
Наумов Сергей – молодой парень, что недавно в наших рядах, и он сейчас следит за домом Жукова.
– Да, надо, – соглашаюсь я, завожу машину и выруливаю на дорогу, вливаясь в поток автомобилей.
Через пару часов Наумов сам объявился с хорошими новостями – Жуков вышел из укрытия. Всё более чем удачно складывается. Мы наконец начнём действовать, переключимся с Алисы на Жуков, и дело пойдёт.
Такой был план, и я в нём был уверен, как и Герман. Он был полностью согласен со мной, сам понимает, что Алиса нас отвлекает, что мы оба слишком остро на неё реагируем.
Но эта чертовка неугомонная пнула ногой в наш план и внесла свой коррективы.
Алиса
Аккуратно стучу в массивную дверь и, услышав разрешение войти, открываю и прохожу в кабинет директора.
– Здравствуйте! Вызывали, Марина Леонидовна? – спрашиваю я.
– Вызывала, садитесь, Алиса Михайловна, – холодно говорит она и кивает на стул по эту сторону стола.
Я присаживаюсь, не зная, что от неё ожидать. Но судя по взгляду, ничего хорошего. Работаю я тут не так давно, но она казалась очень доброй и милой женщиной. То ли она так хорошо умеет скрывать истинное лицо, то ли я в людях не разбираюсь, что более вероятно.
– Я просмотрела график ваших уроков, – начинает она, откинувшись на спинку кожаного кресла. – И сделала вывод, что для вашего оклада вы мало работаете, – стуча ручкой по столу, смотрит на меня с вызовом.
– И что вы предлагаете? – спрашиваю я, выдерживая её взгляда.
– Не предлагаю, я ставлю вас перед фактом: с этого дня у вас прибавляются часы, – сцепляет руки над столом и подаётся вперёд. – Было двадцать, теперь будет тридцать часов в неделю.
– Хорошо, – киваю я и улыбаюсь.
– Если вас не устраивает, вы можете уйти, – невзначай говорит она и поправляет стопку бумаг на своём столе. – Вы всё ещё на испытательном сроке.
– Нет, тридцать так тридцать, – улыбаюсь во все тридцать два, не давая ей возможности думать, что она меня расстроила. – Всё? Или что-то ещё?
– Пока всё, – притворно улыбается она в ответ.
– Тогда я пойду? У меня урок скоро, – встаю со стула, сжимая ручки сумки.
– Иди… те, Алиса Михайловна, – кивает эта грымза.
Выхожу из кабинета и направляюсь в свой класс. Всё-таки первое впечатление бывает обманчивым. И что же я ей такого сделала, что она решила нагрузить меня работой?
Я прекрасно знаю, сколько мне причитается, и что за те часы, что у меня были до этого, оклад небольшой. Вот только боюсь, что, если я возмущаться буду, вылечу отсюда как пробка. А этого совсем не хочется, по крайней мере, пока у меня не будет запасного варианта.
Но я в любой момент могу устроиться официанткой или кассиром в супермаркет. Работы я не боюсь и с голоду не помру. Так что нам не страшен серый волк.
– Bella, – навстречу мне идёт итальянец. – Вы как всегда… прекрасны, – лыбится, выставив на всеобщее обозрение свои белоснежные, ставленые зубы.
– Здравствуйте, господин Фабио, – говорю я, собираясь пройти мимо.
Нет у меня настроения на разговоры, да и нечего нам с ним обсуждать.
– Куда вы так бежите? – встаёт он на моём пути.
– У меня урок, – ответ выходит грубым, поэтому, чтобы смягчить, тут же улыбаюсь.
– М-м-м, если я не ошибаюсь, – протягивает он и смотрит на свои сверкающие часы. – У вас есть ещё пятнадцать минут до начала.
– Нет, не ошибаетесь, но мне нужно подготовиться.
– У меня есть для вас небольшой презент, – игнорирует меня и достаёт из кармана клетчатого пиджака квадратную коробочку с белым бантом.
– Это ни к чему, – перевожу взгляд на него. – Не стоит.
– Не обижайте меня, – наклоняет голову на бок и настойчиво протягивает мне эту чёртову коробку.
– Вы всем сотрудникам подарки делаете? – продолжаю упираться.
– Алиса Михайловна! – голос Марины Леонидовны, как гром среди ясного неба. – Вы торопились на урок, – говорит она холодным и недовольным голосом за моей спиной.
– Да, я иду, – почему-то хватаю проклятую коробочку и, проходя мимо итальянца, иду в свой класс.
Прицепились все, у меня что, на лбу написано: «Свободная»? Закон подлости, когда тебе вообще ничего не нужно, они как пчёлы на цветок. Да вот только цветок не свежий, его уже ни раз растоптали и выкинули.
Зашла в класс, начала готовиться к уроку с мыслью, что мне нужно всячески избегать встречи и с итальянцем, и с двумя другими. Надо им чётко дать понять, что меня не интересует ни общение, ни помощь, ни тем более подарки.
Кстати о подарках, мое женское любопытство всё кричит открыть коробочку и посмотреть, что там. И как бы я не била себя по рукам и не утверждала, что её надо вернуть, всё же не удержалась и открыла.
В картонном квадрате на белой шёлковой подушке лежала серебренная брошка в виде розы, инкрустированная камушками Сваровски, как говорит надписи на прилагаемой бумажке, сверкают в дневном свете. Красивая, даже очень, но принимать не собираюсь.
И как по классике, мой план избегать всяких мужских особей не увенчался успехом.
Алиса
Не привыкла к такому графику, и неделя выдалась тяжёлая, я ещё никогда так не ждала пятницы. Нашей «любимой» Марине Леонидовне показалось недостаточно добавить мне по два часа в день.
– Алиса Михайловна, вы заберёте младшую группу после обеда, – сказала она на собрании.
Спасибо, огромное вам спасибо, Марина Леонидовна… Младшую, да ещё и после обеда. Нет, детей я люблю, но они не слушаются. Пока их соберёшь, обратишь внимание к себе, пока поймут, с чего и как начать, вечность пройдёт. Прихожу домой как выжатый лимон. Но фиг я сдамся, пусть эта грымза подавится.
Не понимаю, что на неё нашло, за что она так на меня взъелась, в одно мгновение стала, как Снежная королева, не иначе. Но мы тоже не пальцем деланы, выдержка у нас каменная.
Итальянец, чтоб его, не унимался, всю неделю мне свои подарочки таскал. То розу на столе найду, то коробочку с дорогущей безделушкой. Ну браслет из белого золота безделушкой не назовёшь, но не суть. Мне этого всего не нужно,
