выдохнул Сергей. Втянул нижнюю губу, провёл по ней зубами, выпустил, и та влажно заблестела. Инна сглотнула, уронила взгляд на его губы, качнулась навстречу и тут же отпрянула – за его спиной хлопнула дверь.
– Я что-то тебе должен? – тут же спросил Сергей будничным тоном. Показал глазами на свёрток с цветами – судя по виду, Инна не сразу поняла, что он имеет в виду.
– Д-да, то есть, нет. Поставка оплачена на месяц вперёд. – Она протянула букет, он обхватил его, походя задевая её пальцы своими. Задел локтём грудь, мазнул чуть ниже, перехватывая цветы.
– Хорошо. Тогда… увидимся?.. – вопросительная интонация едва ли была заметна вошедшим покупателям, обсуждавшим букет на чей-то день рождения. Но Инна поняла. Едва заметно кивнула.
К закрытию потянулись люди, и подумать о Сергее и разговоре с ним Инне удалось лишь под вечер. Она сметала облетевшие лепестки и вспоминала дыхательные практики, успокаивая рваный ритм сердца.
Выплакавшись вволю, той ночью Инна так и не смогла заставить себя лечь с Русланом. Утром, порхая по дому, с улыбкой поругала за то, что так легко вырубился, посетовала, что из-за храпа не смогла уснуть рядом. Проводила в командировку и лишь потом позволила себе вспомнить. И в очередной раз ужаснуться. Мир явно начал вертеться в обратную сторону, отматывая года, возвращая в прошлое. В те робкие, первые надежды и мечты, во влюблённость, которая так быстро погасла. Инна помнила, как было больно смотреть на Сергея, идущего в обнимку с Тамарой. Он так стремительно начал с ней встречаться, что она даже не успела поговорить. Обсудить то, что между ними произошло. Сказать, что хотела бы попробовать. Тогда было больно и обидно, именно Руслан помог отвлечься, за это Инна всегда была ему благодарна. Он любил так, как умел, но тогда этого было достаточно. Сейчас стало мало.
Когда он вернулся из командировки, она набросилась на него прямо в коридоре. Перемежая слова о том, как скучала, с поцелуями, затащила в душ, сорвала одежду и буквально заставила его взять её, прижимая к стене, под хлещущими тёплыми струями. А потом всю ночь ласкала, обвивала длинное худощавое тело ногами, руками, тёрлась о него, стирая из головы воспоминания о Сергее. О том, как сладко было его целовать, как болезненно сжимался низ живота от одних только прикосновений. Как сильно она на самом деле хочет всё повторить.
– Ты уже закрылась? – на заднем дворе ждал Руслан. Улыбался своей привычной, едва заметной, но тёплой улыбкой, подпирая стену.
– Да, – улыбнулась ему Инна, выбросила мусор и щёлкнула замком. Нет, она определённо не собиралась встречаться с Сергеем. Пусть разбирается со своими проблемами в семье без её помощи, ей всё равно, и никаких потрясений не нужно, хватит.
Май в этом году обещал побить все температурные рекорды. Уже утром парило так, что все раскрывали окна, с ужасом представляя, что принесёт лето. Причёсывая длинные, до поясницы, волосы, Инна мрачно думала, что неплохо бы наконец сменить причёску: постричься предельно коротко, чтобы не возиться каждый день. Интересно, ей бы пошло? Задумчиво покрутившись перед зеркалом, она посмотрела на часы, вздохнула и отправилась на кухню. Время. В её доме всё было расписано по минутам, с педантичной точностью, ни шага в сторону. Поставить чайник, расставить чашки, разбить яйца, чтобы приготовить омлет. Две ложки сахара Руслану и Игорю, молоко в кофе для себя. Шесть тридцать четыре. Руслан вышел из ванной, пошёл одеваться. Шесть тридцать пять. У Игоря завопил будильник. Шесть сорок. Перевернуть омлет, достать тарелки. Шесть сорок три. Разлить чай. Шесть сорок пять. Сай появился на кухне, подошёл, клюнул в лоб и улыбнулся. Раз-два-три.
– Игорь, иди завтракать!
Каждый день по часам, не сменяющийся ритм, даже когда Руслана нет дома. Он приучил к порядку во всём, но больше всего это напрягало по утрам. Инна не помнила, когда просыпалась, валялась в постели и представляла, как пройдёт сегодняшний день. Механизм, который подводили каждый раз, когда возвращается Руслан – вот кем она стала. К обеду с удивлением замечала, что уже прошла половина дня. Привычно собирала-разбирала-заказывала букеты, доставала контейнер с обедом и изредка, чтобы позлить налаженный механизм внутри, не иначе, позволяла себе сбежать в кафе или к Свете. Нет, не напрягало, стало привычным.
Солнце пробивалось сквозь резной тюль, ложилось на стол пятнами вышитых хризантем. Инна рассеянно следила за тенью, которая двигалась, повинуясь лёгкому ветру, и считала секунды: сейчас Руслан сядет, придвинет к себе тарелку, возьмёт вилку и прокрутит в руке три раза. Потом наколет омлет, прожует и:
– М-м, очень вкусно.
И прищурится. Мать твою, прищурится, чтобы показать, как понравилось! Волна протеста зрела давно, но постоянно гасла под гнётом мыслей: к чему что-то менять? Есть ли смысл? Руслан подчинил её своим привычкам давно. Медленно, незаметно перекроил, хотя наверняка этого даже не осознавал. Не задумывался. Быть может, всему виной развод Светы, может, пьяный поцелуй и шальной флирт с Серёжей – Инна всё сильнее осознавала – это не её привычки. Не её жизнь. Повинуясь неясному желанию она сдвинула чашку Руслана на пять сантиметров влево и вздрогнула, когда он, не глядя, потянулся к ней, тут же недоуменно вскинул голову – до этого был поглощён омлетом. По спине прошёл холодок. Собрав тарелки, Инна заверила Игоря, что обязательно придёт на последний этап экзамена, проводила до двери и привычно остановилась, чтобы попрощаться с Русланом. Посмотрела на часы: семь десять. Развернулась и ушла в гостиную, когда он прошёл мимо, даже не заметив её.
– Инна? – удивлённый голос, Руслан появился в проходе.
– Прости, милый, – она улыбнулась, подошла, принимая невесомый поцелуй. – Придёшь на экзамен?
– Обязательно. – Новая улыбка, он ушёл.
Инна ненавидела себя жалеть, сейчас тем более не собиралась. Однако чувство, что завязла в болоте по пояс, стало слишком осязаемым, чтобы его игнорировать. Она буквально ощущала пустоту под ногами, противный холодок в груди, когда понимаешь, что помощи ждать неоткуда. И что друзья не придут и не вытащат. Что она одна, и либо искать возможность выбраться, либо позволить себе окончательно утонуть…
Вдох-выдох. Глупости. Нервный смех на грани истерики. Инна расправила плечи и поймала отражение в зеркале у входной двери. Нет никакой необходимости что-то менять. Её нет, не было и уже не будет. Какая только ерунда не придёт в голову ясным майским утром, когда солнце пробивается сквозь пока ещё нежную, светлую зелень листвы, а сердце начинает биться особенно быстро. Конечно, ерунда – все эти мечты о чём-то новом.
