груди шкварчит. А еще, кажется, что-то шкворчало на плите. Да и запах неприятный. Гарью воняло…
— Черт! — спохватилась, откидывая телефон.
Блин в сковороде уже был черный, а сама сковорода едва ли пламенем не пылала. Выключив газ, наспех закинула сковороду в мойку и тут же открыла кран с водой. Еще более неприятный запах въелся в нос, а в глазах от дыма защипало.
— Вот же ворона! — топнула ногой, открывая окно.
— Варя! Варвара! — обеспокоенно доносилось из динамиков телефона.
— Мамуль, я тут!
— Что у тебя там происходит?
— Да, ничего…
— Вот, говорила я твоему отцу, что рано тебе еще одной жить! Так нет же уперся, ишак старый!
— Все хорошо, мама! — более настойчиво повторила.
— Ох и напугала ты меня, Варька! Вы меня с отцом со своими выкрутасами со свету раньше положенного сведете!
— Не-а, дорогая, — послышался вдалеке голос отца. — Умрем мы в один день, — а затем добавил, — только ты чуть-чуть пораньше, а я чуть-чуть попозже.
— От дурень! Никак сдыхаться от меня хочешь?!
— Ну должен же я быть поощрен за муки… Ай! Ты чего, Оленька?
— Чтоб не молол почем зря, — шикнула мама, а после мне, — не, ну, ты слышала, что твой папка городит?!
— Так он же любя, мамуль, — замачивая пригоревшую сковороду, проговорила.
М-да, как бы новую покупать не пришлось, а она ж керамическая была, а стоила и подавно, как золотая, чтоб ее! За такие деньжищи, что я за нее отдала, она должна сама готовить и сама себя мыть.
— Так и я любя! Бьет, значит — любит.
— Смотри у меня, Олька, договоришься, — послышался игривый тон отца.
— А я и смотрю.
— Вот и смотри!
— Вот и смотрю, смотрю!
Это могло продолжаться вечно. Временами мои родители превращались в подростков, совсем запамятовав, что в их солидном возрасте негоже себя так вести. Впрочем, мы народ простой, а раз душа молодая (а у моих сумасшедший родоков она была именно такая), значит нехай балуются. Милые бранятся, только тешатся.
К тому же, папка специально отвлек внимание мамы на себя, за что ему отдельная благодарность.
— Мам! Пап! — прервала их перепалку. — Мне сейчас ехать заказ принимать.
— Ой доча, совсем заболтались! Давай, не скучай! Целую, люблю! И папа тебя тоже очень любит.
— И я вас, пока.
Ехать мне нужно было на край земли, а то бишь в другой конец города.
Иногда я пекла разные вкусности для одной кондитерской и получала за это довольно неплохие деньги. Не миллионы, конечно, но как подработка для студента, а тем более любимым делом, отличная. Пекла я в основном пирожные. Зачастую хозяин кондитерской сам приезжал и забирал, однако случались и такие конфузы, как сегодня. И все бы было не столь плачевно, если бы не одно «но».
Моя нога. Не скажу что что-то смертельное, но неприятно ныла. Чтоб я еще раз повелась на бредни этой шизанутой, да ни в жизнь! А то мало ли, может, в следующий раз мне этот булыжник в голову прилетит!
Сонечка, к слову, долго просила вчера прощения, а я бессовестно играя на ее чувстве вины, заставила подругу топать за винишком.
— Я проклята, — захныкала, а затем залпом выпила оставшееся вино в бокале. Какой это по счету?! Третий? Пятый? К черту! Режим «шальная императрица» активирован!
— Да просто не твое это, Варь.
— Ну да, — хмыкнула, наливая вино в бокал, — и Андрей не мое, и Тема. — вспомнила своих последних ухажеров, которые слились. — Все они — не мое!
Может я просто не такая?! Не может быть проблема во всех.
— Ну и дурында ты! — закатила глаза Сонечка. Легко ей говорить, вон уже третий за сегодня наяривал на телефон. Все гулять звал, а она тут мне сопли подтирала. — Кого ты потеряла? Ты видела их? — и сморщилась. — Андрей твой, кобель, каких еще поискать. Он думает исключительно тем, что находится на уровне ширинки, а оно тебе надо?! Ты ж, Варька, серьезная у нас, не для тебя это перепихон на один раз.
— Он гад, — согласно покивала. — Ну, а Ванюша? — надула обиженно губы, — он хороший был, — улыбнулась, предаваясь воспоминаниям.
Ванюша — мой летний роман. Моя пылкая любовь и мое разочарование. Сильный был, статный, боксом занимался. Такой всегда за девушку постоять сможет. Не то что сопляки всякие. Нападут хулиганы, так впереди тебя пятками будут сверкать. Я сперва вообще была удивлена, что он обратил внимание на меня. А он обратил, цветочки дарил, на большем не настаивал, а затем… Затем просто взял и исчез.
— Был да сплыл! Он же боксер, небось в голову прилетело, вот и кукушка-то поехала, раз тебя потерял.
— Ага, или мозги на место встали, — крякнула, вновь отпивая.
— Варь, это не последние парни в твоей жизни, — ласково потрепала меня по голове Сонечка.
— Знаю, просто надоело приходить в пустую квартиру. Хочу обнимашек, поцелуев, совместных ужинов и любви, — капризно захныкала и мечтательно вздохнула.
— Ничего и на нашей улице будет праздник, — подмигнула, а затем перевела тему на Дуню, которая все никак не шевелилась с Беловым.
— Как думаешь, может, к гадалке пойти? — спустя какое-то время вновь подняла тему своего «одиночества».
Ну, такие мы девочки-припевочки, как винишко в голову ударит так и начинались заговоры, гадания и пьяные звонки. К слову, в звонках бывшим я была «ас», поэтому когда устраивали такие вот попойки, обычно вытаскивала сим карту и попросила своих бабонек ее прятать, от греха и моей пьяной головы подальше, дабы искушения не было.
— Ты че, мать, опять? — устало потерла переносицу подруга, в отличие от меня она была стекл, как трезвышко, точнее... Трезвая, как стеклышко.
— Не, ну, а шо?! — пожала плечами. — О, — появилась в моей голове одна идейка, — дай телефон, — потребовала.
Соня прищурилась, после чего несколько недоверчиво протянула гаджет.
— Щас все будет!
Спустя некоторое время, Сонечка едва ли не помирала со смеху, держась за живот, а я все одно и тоже повторяла.
— Когда я выйду замуж?
— Судьба близко твоя, да придет к тебе через слезы твои, — ответил мне гаджет.
— Опять слезы?! Заело
