─ Ну и? ─ врубаю мудака, и товарищ по ту сторону тут же оценивающе проходится по мне потемневшим взглядом – если учесть, что футболку я снял во мне, у него наверняка сейчас сильно подгорает. ─ Есть вопросы?
─ Прости, а ты…? ─ надо же, ещё и вежливость где-то отыскал для меня.
─ Её парень. Знаю, что вы с ней раньше танцевали и всё такое прочее, но на этом всё, понял? Не звони сюда и вообще забудь о ней – у тебя там явно всё хорошо, ─ киваю на проплывающую мимо девицу, заинтересованно взглянувшую на меня.
─ И кто это решил? ─ теряет всю свою любезность, готовый пролезть ко мне через монитор, как девочка из «Звонка», только меня такие не пугают.
Бля, зачем я это делаю, а?
Но рот живёт отдельной жизнью, и я теряю контроль.
─ Она. Или думаешь, стала бы меня просить отвязаться от тебя? А если не дойдёт, я найду тебя и ноги переломаю.
Первый сбрасываю и, покопавшись в контактах, отправляю «Женю» в блэк-лист. Прощай-прощай, мы расстаёмся навсегда…
Насвистываю мелодию из «Убить Билла», ощущая какой-то бешеный прилив сил, и, быстро умывшись в ванной, а заодно перенюхав там все флаконы, чтобы на день вперёд закинуться её запахом, крадусь вниз, хотя уже слышал, что все уехали.
Пахнет самым богичным завтраком на свете. Мишаня возится с чем-то у плиты, и я подхожу, прижимаясь к ней всем телом – просто потому что хочу. У неё идеальное тело для такой позы, и воображение заставляет мозг кипеть.
─ Проснулся, чудила? ─ уже не так сильно вздрагивает, а меня просто распирает от гордости.
─ Знаешь, я тут кое-что натворил, ─ шепчу ей на ушко. ─ Надеюсь, ты меня накажешь.
─ Ага. И что? ─ нарезает хлеб, не подозревая о моих делах, и я осторожно вынимаю нож из её ладони, убирая его в сторону.
─ Тебе тут звонил какой-то тип, ─ касаюсь губами мочки. ─ Я сказал, что ты больше не хочешь с ним общаться. Это ведь тянет на преступление, да?
Застывает, медленно разворачивается в моих руках, и во взгляде я вижу картинки, как она меня расчленяет медленно и с радостью. Это так здорово, что я не могу не лыбиться, как идиот.
─ Ты… что сделал?
─ Он тебе не подходит, Мими. Совсем. Ты слишком шикарна для такого неудачника.
Пауза, и я просто благодарю себя, что холодное оружие вовремя изъял.
─ Я знала, что ты не в себе, ─ даже находит силы смеяться, а я прижимаю её к столешнице.
Издаю лай и тоже угораю с её забавной рожицы.
─ Какая же ты псина, а, ─ качает головой, пытаясь вырваться. ─ Пусти и дай убить тебя!
Веду одной рукой по краю её юбки, чуть задирая. Мими шипит сквозь стиснутые зубы, а я окончательно признаю своё перед ней поражение.
─ Хочешь, стану только твоей псиной?
─ Чего?
─ Подумай, ─ почти касаюсь пухлых губ. ─ Никто и пальцем тебя тронуть не посмеет.
Не знаю, что она собиралась ответить, и как далеко меня послать, судя по шоку во взгляде, только мне срочно приходится прятаться за стойкой, потому что в дом кто-то возвращается.
─ Забыли что-то? Доброе утро.
─ И тебе, Мишель, ─ здоровается с ней отчим, проходя мимо. ─ Всего лишь дурацкая бумажка, без которой всё будет плохо.
Он уходит наверх, и Мими молчаливо показывает, чтобы я смывался, и пока я упрямлюсь, Филатов слишком быстро появляется вновь, вынуждая меня прижаться к полу рядом с самыми охренными ногами на свете.
Я даже щекочу её тихонько, проводя по голым лодыжкам, пока она стойко терпит мои приставания, когда этот мужик вдруг подходит ближе – нас разделяет только столешница.
─ Мама, должно быть, запамятовала, но в эту субботу я устраиваю вечер. Будет замечательно, если ты тоже там окажешься.
─ Извините, но у меня в субботу дополнительная тренировка. ─ Да-да, а потом я заберу её покататься по ночному городу, и тебе не светит.
─ Это не предложение, Мишель, ─ меняет тон так быстро, что даже я охреневаю, и вдруг кладёт свою ручищу ей на плечо. ─ Не заставляй меня сожалеть, что позвал тебя жить к себе. Я ведь в любой момент могу передумать.
Мими надо отдать должное. Она ничем не выказывает паники или злости – просто стойко пережидает приступ чужого гнева, только я чувствую, как всё её тело напрягается.
─ Хорошо, ─ выдыхает.
─ В таком случае, ты же не будешь против, если я представлю тебя одному своему знакомому, так? ─ давит на её плечо старый хрен, и мне руку ему сломать хочется, но Миша будто предугадывает, незаметно опустив ладонь мне на голову. Я пытаюсь угомониться.
─ Разумеется.
─ Превосходно, ─ наконец, оставляет её в покое и сваливает, а мелочь ещё долго смотрит вслед, потирая плечо.
─ Это что… сейчас было?
─ Не знаю, ─ хмурится. ─ Такого раньше не происходило.
Глава 17
─ Плечо покажи, ─ требует Царёв, а меня до сих пор потряхивает.
Мне же не показалось, нет? Отчим реально мне угрожал, чтобы сделала, как он хочет?
─ Всё нормально.
─ Синяк будет, а тебе нормально? ─ не слушает меня, едва рубашку на мне не порвав, а меня опять накрывает приступом злости.
─ А что такое? С чего вдруг это беспокойство?
Смотрю на него и не понимаю, чего ему от меня надо. Он хорошо делал вид, что ничего не случилось между нами в том дачном домике, а теперь вдруг строит из себя заботушку. И это ещё девушек называют нелогичными.
─ Мишань, ты дура или притворяешься? Этот урод только что чуть тебя не покалечил!
Боль? А это разве боль? Пф-ф… Если бы ты знал, Царёв, что такое настоящая боль, не смотрел бы на меня сейчас так.
─ А я ещё раз спрашиваю, тебе какое дело? Играешь в заботливого соседа? Извини, конечно, но я такие игры не люблю…
Я только успеваю заметить, как в его глазах мелькает опасный блеск, а потом уже вишу на его плече вниз головой.
─ Нам пора в школу, маленький монстр, ─ выносит меня из дома, подхватывая рюкзак, и тащит к своему байку, припаркованному дальше.
Я даже не сразу начинаю сопротивляться, но когда ситуация доходит до мозга, уже поздно кричать. На улице даже нет никого, кто мог бы вмешаться, да и никто бы не стал лезть, видя, как похищают девчонку ранним утром – только дедушка-дворник задорно улыбается при виде такой милой картины.
─ Ты крэйзи? ─ ещё пытаюсь вырваться, но Царёв накрывает мою ягодицу прямо под юбкой, вынуждая замереть от шока и чуть не подавиться воздухом. ─ Отпусти сейчас же или клянусь, позже я тебя изобью!
Пугают не его действия. Пугает моя реакция, ведь не должно же так быть, чтобы от одного прикосновения всё тело превращалось в расплавленную жижу… Но именно это и происходит, и что самое страшное, я не могу это контролировать.
─ А ты разве не слышала, что я такой же, как отец? Тот ещё беспредельщик, ─ у него даже дыхание не сбивается, когда он доносит меня до байка, а потом просто заключает в ловушку из собственных рук. ─ Или вернёмся к тебе? Прогуляем школу, и я ещё раз докажу, какой я ненормальный… Тебе понравится.
Не знаю, как я успокаиваюсь, но эти слова отчего-то действуют совсем иначе. Не так, как должны. И Царёв позволяет себе ухмылку, будто точно знал, как меня угомонить.
Я безропотно даю увезти себя, ещё не представляя, с чем столкнусь, и просто наслаждаюсь поездкой, а вот в школе мы, конечно же, появляемся перед сотнями глаз. Кажется, пялятся просто все, кому не лень, но Его Величеству на всё плевать – никуда не спеша, он помогает мне спуститься, и, прежде чем отдать рюкзак, удерживает его в своих руках.
─ Увидимся, детка, ─ опять оказывается на расстоянии поцелуя, позволяя мне вцепиться в сумку, и со стороны может показаться, что мы реально слиплись губами.
Ухожу первая, выдернув рюкзак, уже слыша перешёптывания, и на пути попадаются загадочно ухмыляющиеся Тая с Никой.
─ Никаких вопросов для репортёров, ─ сразу предупреждаю, и те понятливо переглядываются, но молчат.
Вместо первого урока очередной классный час, и все тащатся в кабинет, где нас уже ждёт Константин Евгеньевич. Едва заходим, здороваясь, его взгляд сразу натыкается на Самойлову, задерживаясь на ней слишком долго. Я вообще уже не раз замечала, как он на неё смотрит, и мне становится немного не по себе, всякий раз, когда это вижу. В голове тут же возрождаются миллионы обрывков памяти, кучей острых осколков режут по сердцу, но я пытаюсь успокоить себя одной единственной мыслью.
