неловкости.
— Неинтересно, Марин, — застегивал ремень Антипов, вернув себе вальяжность и пренебрежение.
— Я никогда никого так не любила.
Пару секунд он пристально смотрел на белобрысую красотку, а я задыхалась из-за нехватки воздуха. Напряжение так и витало вокруг.
— Марин, засунь свою любовь себе в конкретное место и поглубже, — ответил мажор, заправив ладонью рубашку за пояс штанов.
У меня кроме слова «о-хре-неть» ничего в мозгу не осталось.
— Не подставляй Сафронову, Леша, — красотка откинула назад локоны и провела пальцами по углам своих губ.
Какого хрена они меня приплели в их развратные игрища?
— Попробуешь влезть, и я сделаю тебе очень больно, — мажор изменился в лице, демонстрируя предупреждение и обещание.
— Леша, за два года мне надоели твои игрушки, — примирительным тоном промурлыкала Соболева, обняв его за шею.
— А мне ты, — ухмыльнулся Антипов, отодвигая девушку от себя.
— Но все равно ты меня трахаешь. И заметь, чаще инициатор ты сам.
Их откровения хуже, чем минет, свидетелем которого я стала. Они могли поговорить где угодно и когда угодно, но болтливость одолела их именно здесь и сейчас. Я злилась. Меня корежило как раскаленный металл под холодной водой. Желание бесчинствовать и убивать никуда не уходило.
— Марин, с тобой удобно, — выдал козел.
— А с Сафроновой? Весело? — злилась эта дура, опять задевая меня.
— Весело, — согласился гад, но как-то с вызовом в голосе. Будто сказал это, чтобы позлить свою подружку.
— Ну-ну, после одного раза все равно кинешь. У тебя же пунктик: разовый перепих и никаких отношений, — она болтала, а я навострила уши.
— А кто тебе сказал, что она мне интересна как девушка? Просто… кукла.
Своими словами Антипов с размаху вогнал невидимый кол в мою грудь и пошел на выход, а Соболева засеменила следом.
Я стояла ни жива ни мертва. В висках долбил пульс, голова раскалывалась. Опустилась на корточки по стенке и закрыла лицо руками.
Почему мне так больно?
Почему так плохо?
Что он сделал со мной?!
Слезы обжигали глаза, а я не старалась их сдерживать. Если не прольются по щекам, то утопят меня изнутри.
«Люблю тебя… Никого никогда так не любила», — услужливо подбросила память.
Бред!
Не может быть!
Не понимала Лешу, но в себе запуталась еще больше. Я мечтала совершенно о другом, не о таком, как Антипов. Абсурдно даже предполагать, что я в него влюбилась. Но глупо отрицать очевидное. Красивый парень. Сильный. Харизматичный. Однако, в фантазиях я всегда была окружена нежностью и лаской, на что — по моему мнению — мажор не способен. Ровно настолько, насколько ничтожен вариант стать для него любимой.
Лучше бы не думала. Каждая мысль — как открытие. Барахталась в болоте логических цепочек и самоанализа, погружаясь в трясину все больше. Было бы здорово стать сейчас куклой Машей с пустой пластиковой башкой.
Я не должна Лешу любить! Но я любила…
Громкий звук входящего сообщения разбил тишину, и я вздрогнула. Золотарева меня потеряла. Утерев тыльной стороной ладони слезы, поднялась на слабых ногах и направилась к выходу. Любовники должны наверняка уже исчезнуть с поля зрения, а значит, бояться мне нечего.
Едва вышла из спортзала, как наткнулась на Антипова, сидящего на подоконнике в холле. Вид у меня ужасный, конечно. Зареванная, лохматая и жутко уставшая. Измотанная в хлам.
Очередных перепалок не хотелось, да и делать вид, что пребываю в неведении по поводу их рандеву не способна. Едва наши взгляды встретились, как я тут же опустила глаза. Шла медленно, а тело рвалось бежать и подальше. Силилась показать безразличие, а все внутри кипело от желания устроить скандал.
— Так-так, детка… — он спрыгнул с подоконника и моментально возник передо мной. — И как давно ты пряталась в спортзале?
— Не понимаю, о чем ты, — старалась обойти его, но Леша схватил меня за локоть.
— Посмотри на меня, — скомандовал по-хозяйски.
— Отстань, Антипов, — пыталась выдернуть руку, но он только сильнее сжал пальцы.
— Ты плакала, Маш? — тихо спросил он, пытаясь заглянуть мне в лицо.
Я реагировала на него неправильно. Желание разрыдаться на груди предателя буквально сбивало с ног, и я отшатнулась в сторону, не обращая внимания на боль в локте.
— Я вопрос задал, — настаивал Антипов и сверлил взглядом.
— Не твое дело, — ответила как можно небрежнее.
А у самой пожарища в груди. Хотела его ударить и… прижаться к нему сильно.
— Кто обидел мою куклу? — сбавил тон и притянул меня к себе.
Первый раз, когда он обнимал вот так… позволяя уткнуться в него носом. Одной рукой гладил затылок, перебирая волосы, а другой водил по спине. Вдыхала его запах и улетала, растворяясь в нем. Так хорошо, что больно. Мучительно больно.
«Кукла… кукла… кукла», — шарашило по вискам с частотой пульса, и желание кричать заполнило до краев.
Уперлась в его грудь ладонями и оттолкнула. Не могла…
Предел достигнут.
— Ты! Ты меня обидел! Все из-за тебя! — выплевывала ему в лицо каждое слово. — Ненавижу тебя! Презираю каждой клеткой своего существа! Жду не дождусь, когда ты исчезнешь из моей жизни. Видеть тебя не могу! Слышать твой мерзкий голос не желаю! И если в тебе есть хоть капля от нормального человека — оставь меня в покое. Не приближайся. Никогда!
— Маша, успокойся, — попытался он снова притянуть меня к себе, но я отступила, пряча руки за спиной.
— Иди к черту, Антипов! — я откровенно сорвалась в истерику. — Иди к черту! Ненавижу!
Развернулась и побежала сама не знаю куда, главное подальше от него.
На урок, разумеется, не пошла. Спряталась в крыле, из которого давно сделали курилку. Сидела на пыльном подоконнике, поджав колени к груди, и скулила. В голове не укладывалось, как могло со мной произойти такое… Когда я влюбилась в Антипова? В какой момент он меня обыграл? Хотелось бы сказать, что мне противно и злюсь, но нет. Я в отчаянии и растерянности. Обижена и оглушена инсайтами. Алексей Антипов. Мажор, гад и козел. А я его люблю.
... Разговаривать ни с кем не хотела. Моя дезориентация оказалась настолько велика, что я с трудом понимала, что происходило вокруг. Даже ночь не приносила покоя. Сны затягивали в водоворот желаний, и я беззвучно плакала, когда понимала,
