от происходящего в доме мамы, что ничего не запомнила. Весь мой мир сводился к Коле и мыслям о прошлой жизни. Важные для следствия разговоры я пропускала мимо ушей.
Мы с ним прервались на перекус. За полтора часа, что я тут мы почти не продвинулись.
Он снова начинает задавать вопросы. Перечисляет имена и фамилии каких-то незнакомых людей.
— Я ничего не знаю, — произношу в который раз, не глядя мужчине в глаза.
Семён на меня снисходительно смотрит. Чувствую на себе его пристальный взгляд. Кожу ощутимо покалывает.
Я и без того умом и проницательностью не отличалась, но сейчас так и вовсе жестко туплю. Так сильно, что голова потрескивает. Мозг отказывается существовать в этом бренном теле.
Неужели хоть что-то запомнить не могла?
— И всё — таки мы попробуем, — произносит с нажимом, совершенно не оставляя мне возможности отказаться.
Качаю головой из стороны в сторону. Кисти рук разглядываю. Кое — где виднеются следы краски, въевшейся в кожу.
Я снова начала рисовать.
Яра предложила создать дизайн-проект для одной из категорий номеров в их новом гостиничном комплексе. Как тут откажешься? Это просто мечта! Только вот для вдохновения мне нужна подзарядке. Перед тем, как взять в руки планшет, я рисую акрилом на холсте. Подбираю палитру. Плавный переход между цветами. Расстановку предметов по зонам. Выглядит схематично, но мне помогает.
Акрил хорошо отмывается, не оставляя следов ненужных, только сегодня я зачем-то взяла масляные краски и вот сижу тут красивая.
— Маша, в любой момент мы остановимся. Как только поймешь, что это твой максимум. Но я тебя уверяю — ты способна на многое, — снова Семен дает о себе знать.
Его уверенность меня воодушевляет.
Чувствую себя на приеме у психоаналитика. Приходится начать всё рассказывать с самого начала. Можно сказать, с детства. Как я познакомилась с Марком у мамы на работе. Как мы сдружились, потому что он был добр ко мне.
Звучит странно?! Скорее всего. Он меня навряд ли поймет, если у него были нормальные отношения с родителями.
Мной мама была всегда недовольна. Поначалу я хотела дотянуться до нее, начать ей соответствовать. Поняв, что ничего из этого не выйдет, я забросила эту затею. Просто старалась не выводить её лишний раз из себя — не отсвечивать.
Всё изменилось, когда Марк появился. Я узнала, что можно быть самой собой и с тобой всё равно будут обращать. Это неописуемое чувство для человека, который всегда и во всем плох. Я держалась за нашу дружбу.
Рассказывать пытаюсь подробно. Дойдя до момента, когда подслушала разговор мамы с коллегами, в котором они обсуждали, что кого-то необходимо убрать, я замолкаю.
В силу возраста я тогда не до конца понимала степень необратимости этих слов. Внушала себе, что не так поняла, и они не желали убивать кого-то. Сейчас, после того что с Ярой случилось, иллюзий у меня почти не осталось.
— Семен Давидович…
Хватит себя вести как ребенок.
Буду я предательницей, если помогу против мамы собрать доказательства?
Он отрывает взгляд от монитора и смотрит на меня, дескать, слушаю.
— Вы уже установили, кто именно взорвал машину Саяры?
У меня язык не поворачивается произнести слово «покушение». В мозгу начинает долбить: «Из-за меня… Из-за меня».
Он вздыхает. Снимает очки и кладет их на стол.
— Ты хочешь узнать, не мама ли твоя её заказала?!
Дышать становится тяжело. Воздух густеет и нагревается до тысячи градусов.
Надо собраться.
Под столом сцепляю руки в замок и киваю.
Если я услышу утвердительный ответ, моё сердце разобьется в крошку. Миллионы мельчайших осколков разлетятся по моему телу.
Сергей
Подойдя ближе, Жека бросает на диван рядом со мной свёрток с деньгами.
— Ты их ещё на стол кинул бы, — усмехаюсь.
Он падает в кресло стоящее напротив, всячески свое недовольство мне показывая.
— Тут пятьсот штук. Как ты и просил. Остальные Маше перевёл. Хоть у кого-то есть нормальная карта, которую можно по назначению использовать, — друг ворчит, словно дед старый.
Это его стиль. У Кретова два состояния: неуемная смешливость и невыносимое недовольство.
— Я тебе заказал мясо. Потерпи пару минут. Поешь и, возможно, отпустит, — шучу, делая вид, что не понял, в чей огород был камень сейчас брошен.
Определенные неудобства при работе на государство присутствуют.
Нет желания объяснять безопасникам, откуда крупные поступления средств на счет происходят.
— Слуга народа, — продолжает нудить Кретов. — Я шесть банкоматов объехал, чтобы снять их для тебя! Нала нигде нет. Серый, может ну эти госорганы?
На вопрос не отвечают, молча, смотрю на него многозначительно. Все друзья были в курсе, где работать хотел. Мечта сбылась.
Жека вздыхает. Немного медлит. По нему видно — хочет сказать что-то не слишком приятное. Риски оценивает перед тем, как рот открыть.
— Вы что, с ней опять помирились?
— С чего ты решил?
Он говорит о Маше. Это единственное, что я понимаю из его слов.
— Зачем столько бабла было ей отдавать? С чего бы после развода? Тем более такого, как ваш.
Можно подумать, он сам хорошо с матерью Алёны расстался.
— Маше сейчас нужнее, — отвечаю коротко, потому что ни с кем не хочу обсуждать, то, что испытываю в последнее время.
После покушения на Яру, мы с Машей впервые за долгое время поговорили нормально. Обсудили её дальнейшие планы.
Она очень напугана была. Долго плакала, да так сильно, что я начал за нее волноваться. Не припомню, когда она так сильно расстраивалась.
В какой-то момент я испытал ностальгию. Это странно, после всего, сто случилось. Но процесс это неконтролируемый. Слишком много всего нас в прошлом объединяло, не говоря уж о сыне.
Мне хочется, чтобы ее жизнь наладилась. Для этого, как минимум, ей надо учиться.
Пока мы были женаты, всем было удобно, что она домом занимается и ребенком. Я не ограничивал, но Маша сама не изъявляла желания восстанавливаться в университете или переводиться на другую специальность. Сейчас, несмотря на отсутствие материальных проблем, уже дома не посидеть. Ей нужно реализовываться как-то. Дизайн не самый плохой вариант. Учитывая её склонность — оптимальный.
— Сафи я тебе, конечно, простить не могу…, - друг задумывается. Легкая улыбка трогает его губы. — Отобрал любовь всей моей жизни. Как, кстати, её дела?
Беру со стола свой телефон. Сняв блокировку, захожу в галерею. Протягивай ему, показывая последнее видео, присланное ею утром. На нём Саф готовят к съёмке.
Последние месяцы — по её собственным словам — самые напряженные за всю карьеру. Мне кажется, она не спит вовсе. К
