Я нашариваю ладонь сестры, вцепляюсь в нее, в поисках уверенности и сил, и Ланка утешающе шепчет, наблюдая, как Каз обходит машину:
— Слушай, не трясись так. Ну попали, чего уж… Довезет… И то хорошо… У меня там Вальчик с Серегой, что-то душа не на месте…
Я пытаюсь взять себя в руки.
Все хорошо.
Мы сейчас поедем, быстро поедем, и уже через несколько минут выгрузимся у дома Ланки. Я поднимусь с ней на этаж, дождусь, пока Каз уедет, и спокойно поеду на работу в больницу… Все будет хорошо…
Мы выезжаем на дорогу, Ланка гладит меня по ладони, успокаивая.
И я в самом деле чуть-чуть прихожу в себя, позволив внутреннему голосу уговорить бушующий в груди страх.
И даже настолько успокаиваюсь, что нахожу возможность осмотреться, оценить обстановку машины. Роскошную, конечно, очень стильную, в серо-оранжевых тонах. Передняя панель — сплошной экран, множество датчиков, даже в глазах рябит. Как можно в этом всем ориентироваться?
Я изучаю мелькание огней на экране, а затем поднимаю взгляд к лобовому и выше, к зеркалу заднего вида…
И наталкиваюсь на внимательный взгляд водителя.
Каз смотрит на меня, тут нет сомнений. И в глазах его что-то настолько странное, что я не могу отвести взгляд, не могу перестать изучать… Он чуть прищуривается, и в уголках глаз собираются морщинки, четкие такие, резкие. И брови сдвинуты… Едва заметно, но так выразительно. А радужки темны, настолько, что зрачков почти не видно. И это завораживает… Гипноз какой-то, честное слово…
Я настолько увлекаюсь, что даже дышу через раз. И в груди непривычной волной поднимается что-то болезненно-тяжелое, перекрывает горло, сушит губы. В волнении сильнее сжимаю пальцы Ланки, и она шипит от боли.
Перевожу взгляд на сестру и тут же прихожу в себя.
— Прости, — шепчу, убирая от нее пальцы, — я что-то…
— Потом поговорим, — едва слышно отвечает она, и я отворачиваюсь к окну.
Сбоку от нас на светофоре тормозит огромный черный внедорожник, очень похожий на те, что привозили Хазарова к больнице. Охрана , что ли, Каза?
Хочется опять посмотреть на водителя, понять, видел ли он этот внедорожник, но страшно. Откровенно страшно опять утонуть в его глазах. Наваждение какое-то… С Алексом я и сотой доли этих эмоций не испытывала…
Мы заезжаем во двор Ланки, тормозим у подъезда.
Каз выходит и открывает нам дверь, откидывает кресло, по очереди вытягивает нас с сестрой из салона машины, словно морковки из грядки.
— Я Марусю отвезу на работу, Светлана, — говорит он неожиданно, становясь так, чтоб оттеснить меня от сестры.
И я только рот открываю от неожиданности!
Я забыла вообще о том, что говорила ему сегодня! Что мне на работу! А он помнит, надо же!
Я с мольбой смотрю на Ланку, и она без слов понимает меня, хмурится:
— Спасибо, Казимир Андрианович… Она мне пока в доме нужна… Я ее потом на такси отправлю.
Протягивает мне руку, бесцеремонно вытаскивая из-за , казалось бы, нерушимой преграды в виде спины Каза:
— Спасибо, что подвезли! До свидания!
И волочет меня за собой, даже не оглядываясь.
Я ничего не говорю, не смотрю даже на него!
Просто бегу за сестрой к подъезду.
И каждую секунду боюсь опять оклика, приказа, похожего на удар плетью… Инстинктивно сжимаюсь в ожидании…
И выдыхаю от облегчения, когда за нами захлопывается дверь подъезда.
Ланка тут же, словно из нее воздух разом выкачали, прислоняется к стене и смотрит на меня:
— Так, с этим надо что-то делать, Марусь. Я зря у тебя на поводу пошла…
— Все будет хорошо… — шепчу я, — он сейчас уедет… Уедет…
— Ты кого успокаиваешь? Меня? Себя? — злится Ланка, — черт, да что такое-то? Чего прицепился? Слушай, пока меня не было, он ничего с тобой?..
Я с честью выдерживаю ее испытующий взгляд, отвечаю максимально уверенно:
— Нет! Я вообще его не видела… Не знаю, чего он…
— Блин… — вздыхает Ланка, — у меня вообще сейчас на это все нет времени, Марусь… Я тебя не отобью от него, понимаешь?
— Понимаю… Я сама справлюсь… Спасибо тебе… Я больше вообще с ним не встречусь… Просто тут деньги, тебе же хорошо, и Вальчику… — я бормочу это все сбивчиво и слышу со стороны свой жалкий голос. Неубедительно…
Мелькает мысль все же рассказать сестре про происшествие в кабинете Каза, но тут же отбрасываю ее.
Все, хватит уже!
И без того на Ланкину шею села и поехала!
Надо просто с ним поговорить… Все объяснить, максимально честно, максимально правдиво. И так, чтоб отстал.
Я смогу.
Правда, смогу.
А эти все догонялки не доведут до добра.
— Блин, Каз из тех, кому легче дать, чем объяснять, почему нет… — бормочет с досадой Ланка, — ладно… Прорвемся. Глянь в окно, уехал? А то мне домой уже надо… И тебе такси вызвать еще…
Я взбегаю на площадку жду первым и вторым этажами, смотрю в окно подъезда. Приметной красной машины Каза нет во дворе.
— Уехал!
— Ну, отлично.
Ланка вызывает машину, отправляет мне информацию по номеру и марке такси, которое должно приехать, и скомканно прощается.
Я чувствую, что она очень сильно уже хочет от меня избавиться, и опять ощущаю себя виноватой в том, что столько проблем доставляю.
— Я на улице подожду, Лан…
Сестра кивает:
— Ну все, доедешь, звякни.
— Да не надо, Вальчика еще разбужу…
— Ну смс пришли…
— Хорошо.
Выбегаю из подъезда, обессиленно прислоняюсь к двери, жадно глотая свежий вечерний воздух.
Ох, и жизнь у меня бурная, надо же… Кто бы мог подумать…
Двор темный, одиноко горит фонарь у подъезда, я поглядываю на въезд, чтоб не пропустить такси, и запрещаю себе думать о том, что произошло.
Искать причины этого, ковыряться в себе и мотивах Каза.
В любом случае, ничего не выясню и ни до чего не докопаюсь. Только невроз себе заработаю. А у меня и без того полный комплект… Если так дальше пойдет, то Холодов получит вместо студентки измученную нервными тиками дурочку…
— Поговорим?
Высокая темная фигура выступает из полумрака, и я обреченно думаю, что Холодов точно меня не дождется… Или я не дождусь…
Второй вариант — вернее.
Глава 24
В первый момент в голове появляется трусливая мысль просто сбежать. Развернуться, и… Не будет же он за мной гнаться?.. Не будет же?..
Но я старательно прячу свою привычную трусость подальше, потому что ничего хорошего она мне никогда не приносила, и смотрю в глаза Каза. Чуть прищуренные, насмешливые. Словно он меня, как книгу, читает, понимает все мотивы. И мгновенное желание слинять срисовал тоже.
Компанию страху составляет теперь еще и стыд… Прекрасная комбинация!
Именно она и руководит моими дальнейшими телодвижениями.
В частности, вызывающе вздернутым подбородком и с усилием убранными от груди руками. А то есть у меня особенность, закрываться, прятаться в вечном защитном жесте.
— О чем вы хотите поговорить, Казимир Андрианович? — стараясь, чтоб голос мой звучал спокойно и даже равнодушно, спрашиваю я.
Каз морщится, слыша свое полное имя:
— Думаю, после всего, что между нами было, ты можешь называть меня по имени и на “ты”, — улыбчиво скалится он, доставая пачку сигарет.
— А что между нами было? — не поддерживаю я его иронию, смотрю прямо и дурочку из себя строить не собираюсь.
Почему-то кажется, что, начни я хлопать ресницами и пугаться, будет только хуже. Да и пробовала уже так. Никакого нужного эффекта.
Пора уже перестать прятать голову в песок и признать, что я чем-то этому красивому мужчине приглянулась. Непонятно, чем, правда, и думать на эту тему, памятуя исследования о том, как абьюзеры находят своих жертв, не хочется.
Я прекрасно понимаю уже, что привлекаю определенный тип мужчин, напористых, с уверенностью берущих то, что им нравится, не спрашивая чужого желания.
И понимаю, что меня саму Каз тоже привлекает… Не зря же портрет его рисовала. Бессознательное в действии.
