— А Maître? — спросил Сейдж.
При упоминании Maître Огюста я почувствовала покалывание вдоль позвоночника. И знала, что это нехорошо. Он был моим мастером в секс-клубе, а я — его сиреной. Но каждый раз, когда я была с ним, то чувствовала, как что-то внутри меня начинало меняться, как росла симпатия к нему. Я молилась, чтобы его маска спала. Мне так хотелось узнать, кто скрывался под ней, что это граничило с одержимостью. Он трахался как бог секса, но больше всего я жаждала того, что происходило после. Очевидно, он был первым моим мастером. Я понятия не имела, как другие мастера обращались со своими сабмиссивами. Но когда я лежала у него на груди, его кожа была теплой и пахла эвкалиптом и табаком из-за его одеколона, мне не хотелось двигаться.
— Вот черт, — сказал Сейдж, повернувшись ко мне лицом. — Он тебе нравится.
— Конечно, он мне нравится. Я с ним сплю.
— Нет, он прав, — сказала Амелия и обняла руками мои щеки. Она посмотрела мне в глаза. — Фейт, у тебя есть к нему чувства. Именно так ты выглядела во время эпизода с Оскаром Демпси на втором курсе.
Я рассмеялась, но почувствовала, что правда этих слов ударила меня по заднице так сильно, как могла только трость Maître.
— Неправда, — возразила я.
— А ты можешь влюбиться в своего мастера? — спросила Нова. — Ты ведь даже не знаешь, как он выглядит. Он мог бы сидеть сейчас в кабинке рядом с нами, а ты бы ни о чем не догадалась. — Она, конечно, была права. Maître мне не просто нравился. Я была влюблена в него, в его руки и уверенность в себе в спальне. Ни один мужчина не доставлял мне такого удовольствия, как он. Я была полностью зависима.
— Он горячий. Я знаю это. Мужчина с таким стояком и сексуальным мастерством не может не быть сексуальным.
— Он сам сказал, что клуб — это всего лишь одна большая ролевая игра. А что, если его привязанность к тебе только сексуальная? Или он просто очень хорошо играет роль? — сказала Амелия.
Боль, похожая на лезвие, вошедшее в грудь, пронзила меня.
— Послушайте, — сказала я, откинув назад волосы. — Он мне не нравится. Как ты и сказала, невозможно узнать мужчину по-настоящему под всей этой театральщиной. Это секс, секс, о котором я пишу статью. Больше ничего.
На этом трое моих друзей замолчали, что само по себе являлось подвигом. Мы никогда не замолкали.
— Нова? — сказала я и взяла свою куртку и сумочку. — Ты готова? Салли только до десяти, а у меня с ней встреча. Думаю, мы достаточно растянули завтрак. — Она встала и взяла свои вещи. — Увидимся дома, шлюхи, — сказала я Сейджу и Амелии. Поцеловала Сейджа в щеку, потом Амелию.
— Мы любим тебя, — тихо сказала Амелия, отчего у меня в горле встал комок. — Просто не хотим, чтобы ты пострадала.
— Я знаю, — сказала я и обняла свою лучшую подругу. Я никогда не смогу обвинить их в том, что они не заботились обо мне. — Со мной все будет в порядке, обещаю. Все равно время с Maître быстро уходит. Пара недель, и все закончится.
— Пара недель могут стать целой жизнью, когда ты влюблена. Черт, да и один день тоже.
— Я не влюблена. — Я ухмыльнулась. — Ладно, может быть, немного в его эпически огромную дискотечную палку, но не более того. Клянусь. Я нашла глазами Нову. — Ты готова, Рыжая?
— Пошли. — Мы направились к зданию, и Нова сказала. — Маленький мальчик голубых кровей возвращается завтра, не так ли?
— Это то, что Тео сказал вчера. Сказал, что он прилетает когда-то сегодня. — Мои мысли тут же вернулись к Гарри и нашей последней встрече. Садись в эту чертову машину, Фейт!
— Думаешь, будет неловко? Знаешь, когда в последний раз вы разговаривали, ты намочила его салон дождевой водой, а он прочитал твой список.
— Черт, не напоминай мне, — сказала я. — Все будет нормально. Мы не разговариваем, просто так сложились обстоятельства, что мы оказались вместе той ночью. Да, он может подумать, что я маленькая грязная сучка, которая любит очень грязный секс. — Я пожала плечами. — Для меня это только делает человека более интригующим, но такой ханжа, как Гарри Синклер, скорее всего будет обходить меня как можно дальше и регулярно проверять на венерические заболевания.
Нова рассмеялась и прикрыла рот рукой. Я бросила на нее взгляд.
— Извини! Но ты должна признать, что чтение нашим строгим генеральным директором книг о фистинге и зажимах для сосков стало бы настоящим украшением года. — Я решила проигнорировать ее. Это продолжалось недолго. Когда мы входили в лифт, Нова спросила. — Ты подготовила свои записи для Салли?
Я постучала по своей сумочке.
— Здесь.
— Они ей понравятся.
— Надеюсь.
Несколько дней я работала над первой партией заметок для своей статьи, чтобы показать ее Салли. Большая статья еще не скоро будет представлена на рассмотрение, но она хотела убедиться, что я выбрала правильный тон. Я гордилась своей работой. В ней был мой фирменный резкий стиль, элементы юмора и остроумия, и я соблюдала строгие правила соглашения о конфиденциальности.
Как только подошло время встречи с Салли, я постучала в дверь ее кабинета.
— Отвали! — крикнула она. Она никогда не говорила «заходите» или «входите», как нормальный человек. Это всегда был синоним «уходите», но обычно не такой вежливый. Карла, ее помощник, кивнула мне, чтобы я проходила. Салли сидела за своим столом и что-то читала.
— Заметки, — сказала она, не подняв на меня глаза. Я передала их и села. Моя задница едва успела коснуться кожи, как Салли хлопнула рукой по столу и развернулась в кресле. — Ты что, Фейт, издеваешься надо мной?
Я подскочила от ее внезапного гнева.
— Э-э… в каком смысле?
— В каком смысле?! — Салли встала, и ее стул врезался в стену позади нее. Она ударила по моим записям тыльной стороной ладони. — Девиантное поведение слишком богатой манхэттенской элиты. — Она продолжила. — Напыщенные мудаки, изображающие пони…, кролики с фиолетовыми глазами, слишком богатые одиночки, которым нужны более сильные оргазмы?
— Что? — спросила я, не понимая, что, черт возьми, происходило.
— Ты вообще воспринимаешь это всерьез, Фейт? Читала хоть одну из наших главных статей?
— Конечно, читала, я…
— Они глубоко проникают в суть, а не посыпают словесным конфетти кучу обычного дерьма. Кто эти люди? Что заставляет их заниматься этим? — взгляд Салли скользнул по странице, и она замерла. — Ты была питомцем Maître с первой ночи? — я подумала, что у нее от шока отвалится челюсть.
— Да.
— Да? Да! — она рассмеялась, но за этим не было никакого веселья. На самом деле, глаза Салли так выпирали из глазниц, что я боялась, что ее голова вот-вот лопнет. — И ты не думаешь, что это твоя история? Ты трахаешься с владельцем и самым известным человеком в Нью-Йорке, а мне рассказываешь о придурках с Уолл-стрит средних лет с пивными животами, притворяющимися лошадьми? — Салли опустилась в кресло. — Я совершила ошибку, — сказала она, и я почувствовала, что моя надежда на эту статью начинала угасать.
— Нет, ты не…
— Ты трахаешься со знаменитым Maître «НОКС», вступаешь с ним в интимную связь. Имеешь доступ к нему так, как никто другой. — Салли наклонилась вперед, ее странное угловатое и строгое лицо нависло над моим. Я почувствовала себя Сигурни Уивер в фильме «Чужой», когда ее пытались обнюхать, только у моего «чужого» были зачесанные назад черные волосы и очки в жесткой оправе «Прада». — У тебя есть шанс написать самое громкое разоблачение десятилетия, Фейт. — Салли постукивала когтистым пальцем по деревянному столу, подчеркивая каждое слово. — Выяснить. Кто. Он. — Салли села на свое место, а я застыла на месте. — Это наша статья.
— Но соглашение о конфиденциальности…
Салли махнула рукой в знак отказа.
— Мы можем раскрыть его личность без явного раскрытия его личности, ты понимаешь?
— Да, — сказала я, но в душе у меня что-то екнуло и скисло, как испортившееся молоко.
— А теперь уходи.
Собрав свои записи, я в состоянии шока пошла к лифту. Когда я дошла до Новы, то опустилась в кресло и прошептала.
