снова, как рабыня была перекинута через широкое плечо хозяина и поднята на второй этаж большого дома. Все мысли из головы улетучились у один миг, оставив только пульсирующее до боли осознание того, что близится наказание за побег. В одной из комнат Зафиров поставил меня на пол закрыл дверь на ключ.
— Ты будешь послушной и позвонишь сама или поступим проще и я его посажу в тюрьму, а потом накажу тебя за непослушание? — он говорил самым будничным тоном о судьбе моего любимого человека.
Чудовище не блефует.
— Накажи меня, только не трогай его.
— Надо же, какая жертвенность. Неужели так любишь?
Ничего не ответив дрожащими руками набрала номер Сергея и включила громкую связь:
— Алло, Сергей!
— Привет, родная, представляешь меня задержали до выяснения личности. Ерунда какая-то! Надеюсь, что в ближайшее время буду на вокзале и обниму тебя!
— Сереж… То, что я вчера согласилась стать твоей женой — было ошибкой. Я люблю другого.
Повисла тяжелая тишина, с каждой секундой убивающая часть моего израненного сердца.
— А как же твои сообщения? А как же наша любовь? — голос жениха сорвался и перешел на крик.
— Сообщения — случайность. Прощай.
— Ты снова предала меня! Шлюха! Мало того, что переспала с кем-то, так еще и играла со мной! Я ждал! Я берег твою невинность! Ты все растоптала, тварь!
Не дав ему договорить, я повесила трубку и от горя и внутреннего опустошения осела на пол. Слезы струились по моим щекам, а сердце рвалось от горя. Надо мной раздался звук хлопков. Зафиров аплодировал.
— Вот видишь, малышка, ничего сложного, — холодно процедил Зверь и забрал у меня телефон, — а теперь раздевайся.
— Только не сейчас… Пожалуйста, Давид, дай мне прийти в себя! — я умоляла его, без надежды на сочувствие, но вдруг Чудовище сжалилось:
— Отдыхай.
Посмотрев на широкую спину направившегося к двери Зафирова я взбесилась. Отдыхать? Какой теперь отдых? Злость вдруг всколыхнула все мои воспоминания, заставив подскочить:
— Ты больной ублюдок! Зачем я тебе? Чего ты хочешь?
Осознание ошибки пришло почти сразу. Но было поздно.
— Сейчас, — тихим голосом ответил Зверь и развернувшись направился на меня, — я вытрахаю из тебя всю дурь.
Дальше все было просто ужасно, даже хуже чем в первый раз, потому что он снова наказывал, но теперь не за ложь, а за побег и непослушание.
Не было ни прелюдии, ни поцелуев, Зверь был жестоким и холодным. Уже через минуту полностью одетый Зафиров разорвал на мне одежду и перекинул через широкий полокотник кресла, оставив на четвереньки. Ужас от происходящего был даже сильнее, чем в первый раз, потому что теперь я точно знала, что может быть по-другому — не больно и бережно.
Я, вытерпевшая пытки в его кабинете и лишение девственности в прошлом, испугалась и впервые готова была на все, чтобы это прекратить. Гордость сдалась:
— Давид, я умоляю тебя! Пожалуйста! Прости меня, я больше не буду! — меня сотрясали рыдания и каждое его движение отдавалась во мне невыносимой мукой и страхом.
— Чего ты больше не будешь делать? — рычал Зверь, удерживая меня за горло.
— Я больше не буду убегать, я буду послушной!
Удивительно, но эти простые слова вощымели действие и наказания получилось избежать. Полуголую в разорванной одежде, Чудовище отнесло меня ванную, где я оказалась под душем, вздрагивающая после долгих рыданий. Сильные руки натёрли меня каким-то гелем для душа, пахнувшим лавандой, а потом завернули в мягкое белое полотенце, отнеся на кровать. Стыда больше не было. Да и какой после такого стыд?
Зверь вышел, закрыв дверь снаружи.
Хотелось покончить с собой, чтобы убить все чувства внутри, но ненависть уступила усталости. Кошмары больше не пугали, действительность была в разы страшнее, тем более теперь я всегда спала как убитая, лишившись сновидений.
Уже вторые сутки я находилась в этом доме.
В первый день я рыдала от безысходности, унижения и боли, а потом пришла в себя и стала ждать, когда же меня отпустят. Я просто отдыхала или смотрела кино, но больше всего переживала, что родные хватятся меня, ведь телефон мне так и не вернули. Ну не убьет же меня Зафиров? Изнасилует? Возможно… И то, если буду сопротивляться или спорить…
Был ли страх перед Чудовищем? Безусловно, но теперь иллюзий на спасение тоже не было, все самое ужасное уже случилось, поэтому депрессия уступила место апатии. В конце концов ко всему привыкаешь и постепенно перестаешь бояться. Сон стал крепким и здоровым, а панические атаки окончательно оставили меня.
Своего мучителя с после того я ни разу не видела, но как сказала болтливая экономка, Зафиров в основном живет в центре города в своей квартире, многочисленные любовницы ездят к нему туда же, а здесь он бывает редко или когда приезжает его отец из за границы.
Я пила имбирный чай и слушала болтовню экономки, когда открылись ворота и внутрь заехал черный мерседес. Меньше всего я хотела сейчас встречаться со Зверем, поэтому поспешила уйти в одну из комнат. В детстве меня никогда не наказывали, в отличие от сестры Леры, которой всегда доставалось. Я же была тихой и спокойной, а еще беспрекословно слушалась родителей, которые во мне души не чаяли. После смерти папы тоже мало что изменилось и мы с мамой и бабушкой жили в полном понимании и согласии. Так чем же я заслужила появление этого Чудовища в моей жизни? Он не просто подавлял и наказывал меня, он как будто воспитывал каждым ужасным проявлением своей воли, а затем непремеменной заботой о моем здоровье.
Маньяк? Псих!
Раздался стук и в двери появился Олег, тот самый охранник.
— Давид Платонович распорядился отвезти вас домой.
— Прекрасно! Наконец-то в свободной стране, где крепостное право отменили больше ста лет назад, меня перестали держать, как рабыню под замком! А мой телефон?
— Вот ваш телефон, для всех знакомых вы болели, поэтому не выходили на связь.
Я, наконец, ехала домой! Но, несмотря на мнимую свободу, тревога не оставляла меня, потому что его слова, сказанные в ту ночь после Дашкиной свадьбы, никак не выходили у меня из головы.
"Трахать тебя буду только я"
Ужасно и мерзко.
В относительном спокойствии прошла еще одна неделя и я стала морально и физически отходить от последней встречи со зверем и даже пару раз встретилась с Лерой и Дашкой, которые теперь были счастливыми жёнами. Только теперь даже не надеялась, что Зафиров забудет меня. Обязательно объявится. Только когда? Когда буду меньше всего готова.
— София,
