— Нам здесь нравится. — Кевин начал крошить соломинкой лед. — Мамин начальник в Оклахоме был настоящий скупердяй.
— Кевин!
— Так дедушка говорит. И он тебя совсем не ценил. Ты держала свой свет под спудом[16]. — Кевин не знал, что это значит, но так говорила его бабушка.
— Дедушка пристрастен. — Меган улыбнулась и потрепала сына по голове. — Но нам действительно здесь нравится.
— Кушайте на здоровье, — велела Джули и поставила три огромные, плоские тарелки на стол.
Длинные, хрустящие булочки были наполнены мясом омаров и окружены холмами капустного салата и горой картошки фри.
— Девчонке неплохо было бы набрать вес, — заявила Джули. — Мальчику тоже. Не думаю, что они шибко нравятся тебе такими тощими, капитан.
— Они мне нравятся в любом виде, в котором я могу их заполучить, — поправил ее Натаниэль, вызвав у Джули еще один приступ хохота.
— Мы никогда не съедим все это. — Потрясенная, Меган не могла отвести взгляд от своей тарелки.
Натаниэль уже начал поглощать булочки.
— Конечно же съедим. Так ты уже успела взглянуть на книгу Фергюса?
— Не совсем. — Меган попробовала первый кусок. Какая бы ни была здесь обстановка, еда оказалась действительно первоклассной. — Я сперва хотела расквитаться с самыми страшными долгами. А поскольку с бухгалтерией «Морского порядка» было больше всего проблем, я занялась ею. Мне еще надо закончить со вторым кварталом у вас и у Башен.
— Твоя мама очень практичная женщина, Кев.
— Ага. — Кевину, наконец, удалось проглотить гигантский кусок булки с омаром. — Дедушка говорит, что ей надо побольше отвлекаться.
— Кевин.
Однако ее предупреждение запоздало. Лицо Натаниэля расплылось в ухмылке.
— Правда? А что еще говорит дедушка?
— Она должна немного развеяться. — Кевин набросился на картошку фри с целеустремленностью ребенка. — Потому что слишком молода, чтобы вести жизнь отшельника.
— Твой дедушка умный человек.
— О да. Он знает все. У него в крови нефть, а в голове лошади.
— А это уже цитата из бабушки, — сухо заметила Меган. — Она тоже все знает. Но ты вроде бы спрашивал о гроссбухе Фергюса.
— Просто интересно, разжег ли он твое любопытство.
— Немного. Полагаю, мне удастся ночью выкроить час-другой, чтобы над ним поработать.
— Не думаю, что твой папочка имел в виду это, советуя тебе немного развеяться, Меган.
— Не важно. — Она перевела разговор на более безопасную тему о старом гроссбухе. — Некоторые страницы сильно потускнели, но за вычетом нескольких незначительных ошибок расчеты очень аккуратны. За исключением пары последних страниц, содержащих лишь цифры, записанные безо всякой логики.
— В самом деле? Они не складываются?
— Это не похоже на обычные расчеты… Но мне надо взглянуть на них поближе.
— Иногда, смотря слишком близко, можно упустить главное. — Натаниэль подмигнул Джули, когда та поставила на стол новый набор напитков. На этот раз его ожидало кофе. Джули знала, что за рулем он не пьет больше одного пива. — Я бы тоже не отказался взглянуть на эту книгу.
Меган недоуменно нахмурилась:
— Зачем?
— Люблю загадки.
— Не думаю, что это такая большая загадка, но, если семья не против, у меня нет никаких возражений. — Вздохнув, она откинулась на спинку стула. — Извините, но я просто не могу съесть больше.
— Все хорошо. — Натаниэль поменялся с ней, пододвинув Меган свою пустую тарелку. — Зато я могу.
К изумлению Меган, он действительно смог. В том, что Кевин справился со своей порцией, для нее не было ничего удивительного. Судя по тому, какими темпами тот рос, она часто опасалась, что ее сынишка способен слопать вместе с едой и тарелку. Но Натаниэль… Он съел свою порцию, потом все, что осталось у нее на тарелке, не моргнув и глазом.
— Ты всегда столько ешь? — поинтересовалась Меган, когда они отъезжали от ресторанчика.
— Не-а. Хотя всегда хотел. Мне никогда не удавалось наесться досыта, когда я был ребенком.
«Скорее всего, потому, что не всегда было чем», — подумала она.
— На море учишься есть все, что под рукой, и даже больше того.
— Ты должен бы весить фунтов триста[17].
— Некоторые люди способны быстро сжигать калории. — Он перевел взгляд на нее. — Как ты, например. Вся эта нервная энергия, которую ты тратишь, поглощает огромное количество калорий.
— Я вовсе не тощая, — возразила она.
— Согласен. Хотя недавно думал иначе, пока не обнял тебя. Ты гибкая, как тростинка, — мужчина испытывает необыкновенное ощущение, когда ты касаешься его.
Меган шикнула, бросив быстрый взгляд через плечо.
— Мальчишка отрубился в ту же секунду, как я завел двигатель, — успокоил ее Натаниэль. Да она и сама увидела, что Кевин растянулся на заднем сиденье, положив руки под голову, и спал крепким сном. — Хотя и не понимаю, какой вред может нанести мальчику знание того, что мужчина интересуется его матерью.
— Он ребенок. — Меган снова повернулась, и ее полный нежности взгляд, которым она смотрела на сына, потух. — Я не хочу, чтобы он думал, что я…
— Человек?
— Это не твое дело. Он мой сын.
— Это так, — легко согласился Натаниэль. — И ты проделала чертовски потрясающую работу по его воспитанию.
Она бросила на него осторожный взгляд.
— Спасибо.
— Не за что. Я просто констатировал факт. Очень сложно растить ребенка самостоятельно. Тебе удалось справиться с этим на отлично.
Было невозможно на него сердиться, особенно памятуя рассказы Коко.
— Ты потерял мать, когда был совсем маленьким. М-м-м… Коко как-то упомянула об этом, — сказала Меган.
— Коко имеет привычку упоминать о многом.
— Она не хотела ничего дурного. Ты знаешь ее лучше, чем я. Коко очень беспокоится обо всех окружающих ее людях и хочет видеть их…
— Разбитыми на пары? Ага, я знаю ее. Она уже выбрала для меня тебя.
— Она… — Меган потеряла дар речи. — Какая глупость! Это просто смешно.
— Только не для Коко. — Он легко вел машину по крутой, извилистой дороге. — Конечно, Коко и не догадывается, что я знаю о том, что она уже решила за меня, когда я сделаю тебе предложение.
— Какое счастье, что ты предупрежден об этом, да?
Ее возмущенный тон вызвал у него улыбку.
— Конечно. Она пела тебе дифирамбы в течение нескольких месяцев. И ты почти оправдываешь предварительную рекламу.
Меган зашипела как змея и резко повернулась к нему. Однако его ухмылка вкупе с абсурдностью ситуации способствовала тому, что возмущение в ее взгляде сменилось весельем.
