Спасибо, дружище. Ты, конечно, не самый мощный из горного клана, но я теперь знаю, кого буду выкликать, когда окажусь на смотровой площадке. Площадка, которую построит Гарри. Знать бы, как тебя зовут. Опять дико заболела голова.
А, черт, не дает вспомнить что-то важное. Осталось вспомнить что-то важное, а я не могу. Как же ее зовут? А… Анна… Провал.
Не дают умереть. Укол, эфир, что-то еще, непонятное. Велят жить. Что ж, буду жить, раз велено. Еще не пришел срок Гарри Стоуну обратиться в горного духа.
Но знаю теперь, кем стану в следующей жизни. Что ж, неплохая будет жизнь. Но сначала, духи, дайте прожить эту. В этой жизни есть многое, чего я еще не сделал. И есть человек… женщина… девушка… которая меня ждет. Где-то далеко — не могу вспомнить где.
Но знаю, что есть, что ждет. Плачет, наверное. Думает, что разлюбил, забыл, бросил, променял. Как же ее зовут? Голос такой, забавный, немножко смешной. Родной. Но как же, как же, черт возьми, ее зовут?! Я же помнил! А… Анна…
— Аннабел!
— Гарри! — Ответ был четким, ясным, явным, не приснившимся. Звук того самого, живого, смешного, родного голоса.
Гарри открыл глаза. Над ним стояла Аннабел.
Никогда еще время не тянулось так долго. Никогда еще время не протекало так быстро. Время замедлялось, останавливалось, потом вдруг ускорялось, совсем забыв свой обычный ритм. Оно замедлялось, чтобы дать двум наконец встретившимся влюбленным сказать все, что еще не успели сказать. Оно останавливалось, когда губы осторожно приникали к губам со следами запекшейся крови, а руки — к рукам, закованным в гипс.
И вдруг время бешено ускорялось и бедные влюбленные не успевали наговориться, нацеловаться, как появлялась медсестра и провозглашала:
— Мисс Кловер! Время свидания заканчивается.
Мисс Кловер грустно оборачивалась на повелительницу времени, кивала головой, не убирая руки с шеи Гарри — единственного, что можно было трогать безболезненно.
И потому-то ни тот, ни другая не могли сказать, сколько же прошло дней с мгновения новой встречи — один, десять, год, вечность? Их мир был тут, сосредоточился в дверях палаты.
Они узнали друг о друге больше, чем за все предыдущее время.
Аннабел стояла на коленях перед кроватью, водя щекой по руке Гарри.
— Как ты нашла меня?
— Мне сказали.
— Кто?
— Огден.
— А он рассказывал тебе, как меня нашли?
— Нет. Зачем ты туда пошел? Ты мог погибнуть. Ты мог погибнуть и оставить нас сиротами.
— Нас?
— Да. Меня и нашего ребенка.
Гарри резко поднял голову. Охнув от боли, уронил ее на подушку.
Аннабел бросилась к нему.
— Что ты?! Тебе нельзя двигаться! Ты сошел с ума!
— Что ты сказала? — Глаза Гарри радостно светились. — Что ты сказала?
— Ты сошел с ума!
— Нет! Другое!
— У нас будет ребенок, дорогой, — нежно по слогам прошептала Аннабел прямо ему в ухо. — У нас будет ребенок.
Гарри улыбнулся широко и счастливо. И снова закрыл глаза.
— Как хорошо, — тихо произнес он. — Как хорошо. Значит, будет…
— Да.
И время выжидательно остановилось. Но ничего особенного не произошло. Двое не собирались отрываться друг от друга. Время покатилось дальше. В дверь просунулась голова в зеленом колпаке.
— Мисс Кловер, время уходить.
— Иду, — сказала Аннабел, нехотя вставая с колен. — Иду. До свидания, Гарри. Завтра я к тебе приду снова.
— До свидания, — повторил Гарри, счастливыми глазами провожая уходившую Аннабел. Она не успела закрыть дверь, как он крикнул вслед: — А кто будет?! Мальчик?! Девочка?! Тройня?!
Ответом был двойной женский смех за дверью.
День за днем в положенный час Аннабел открывала дверь палаты, с нетерпением ожидая новых сведений о ходе лечения Гарри. В положенный час выходила из дверей госпиталя и направлялась в отель, в котором остановилась на время пребывания в городе. В положенное время выходила из отеля, спеша на прием к доктору по собственным делам.
После длинного сердитого телефонного монолога, который ей довелось выслушать от наблюдавшего ее акушера, Аннабел послушно передала себя в руки медиков из госпиталя и была счастлива сообщить врачу, что угроза выкидыша миновала.
— Значит, мои назначения подействовали, — авторитетно заявил доктор. — Хвалю за послушание.
Аннабел со смехом поблагодарила его за своевременное содействие. Она не стала высказывать собственное мнение: просто все стало на свои места, и природа покатила по указанной ей дорожке к намеченным срокам и результатам.
Не оправдались и беспокойства доктора по поводу возможных осложнений в состоянии больного мистера Стоуна. Трудно сказать, сумел бы он так быстро выкарабкаться, если бы не видел каждый день над собой любящие глаза, не чувствовал на лице ласковый поцелуй, не слышал бы родной голос, неутомимо твердивший слова ободрения, не держался бы в часы обострений за теплую тонкую руку.
А их было немало. Но часы просветления становились все длиннее, а разговоры больного и его добровольной сестры милосердия — все дольше.
Лишь только Аннабел убедилась, что ее возлюбленный жив, по-прежнему любит ее и постепенно возвращается к жизни, она безумно захотела узнать обо всем, что с ним произошло. Но Гарри отмалчивался в ответ на прямые вопросы, уклонялся от намеков, переводил разговор на другие рельсы. Наконец поняв, что ответа она не добьется, Аннабел, как и раньше, решила для себя, что все это в принципе неважно. Даже если он никогда не скажет, что с ним произошло.
Тем более что она и сама постепенно начала обо всем догадываться.
Чем дальше, тем ярче в ее памяти разворачивались произошедшие в горах события и тем с большей радостью она осознавала, что все случилось так, как и должно было случиться.
Если бы пришлось все повторить сначала, она снова бы отправилась по этой страшной тропе, снова кинулась бы в глотку водяного дьявола, снова так же решительно, без каких-либо сомнений и предосторожностей отдала бы себя в руки этому замечательному парню.
Занимая любимого незамысловатой болтовней, Аннабел снова мысленно переживала тот чудесный миг, который подарил ей Гарри на смотровой площадке над пропастью.
Она едва сдерживала счастливую улыбку, вспоминая его протяжный крик: «Я люблю Аннабел!.. Будь моей женой, Аннабел!».
Да, он поклялся этому горному священнику, что она станет его женой. Она ею и стала — в ту же ночь, раз и навсегда. Отныне, и присно, и во веки веков!
Как все было хорошо! А будет еще лучше!
Аннабел незаметно поглаживала живот. Больше не болит, и утренние неприятности прекратились. Доктор был прав.
Но как хорошо, что она его не послушалась! Правда, путь в Сан-Франциско она и не заметила, как и дорогу в отель, а потом — в госпиталь. Казалось, ноги сами привели ее к хирургической койке, на которой был распластан ее любимый.
Как хорошо, что никто здесь не догадывался о ее состоянии! Решительно объявив себя женой мистера Стоуна, она подошла к распятому на подвесках перебинтованному телу с таким спокойствием, что потом и сама себе удивлялась.
Словно всю жизнь только и делала, что наблюдала разбившихся скалолазов.
А может быть, она уже была когда-то подготовлена к этому зрелищу своевременной лекцией самого скалолаза?
Как бы то ни было, первая встреча с Гарри прошла без каких-либо неприятных последствий и даже больше: вновь вернулись спокойствие, уверенность в себе, в нем и в завтрашнем дне.
Остальное все неважно. Остальное выяснится с течением времени.
Вскоре после этой встречи доктор в Роквестере и получил от пациентки убедительные свидетельства, зафиксированные медиками госпиталя, что угроза выкидыша миновала.
Теперь ничто и никто не мог помешать Аннабел выполнять свои обязанности добровольной сестры милосердия. Она подружилась с деловитой толстушкой Мей, под ее руководством училась кормить и поить Гарри, и хотя не раз сердце замирало при виде того, с каким трудом он шевелит зашитой челюстью, но тем веселее и жизнерадостнее сообщала любимому, что по сравнению со вчерашним днем у него все получается куда лучше. И Гарри охотно верил ей.
Аннабел не понадобилось много времени, чтобы самой понять, что могло случиться с ее любимым. В конце концов, куда же он мог отправиться перед приездом к невесте, как не на прощание с любимыми горами, со своим заповедным уголком?..
Мы приедем с тобой, Гарри, сюда еще не раз, мысленно уверяла его Аннабел. Обязательно пройдем по этим тропам, вернемся к нашему водопаду — уже со спальниками и палаткой — и проведем нашу очередную брачную ночь по всем правилам. Но помнишь, как ты мне тогда сказал? «Теперь у нас другая задача». У нас с тобой сейчас другие задачи. Тебе — выкарабкаться, стать на ноги. Мне — дать жизнь нашему наследнику. Да, дорогой, это будет сын. Я уверена, хотя сканирование еще и не может ничего показать. Это будет сын, такой же сильный и прекрасный, как ты, Гарри. Ведь я прошла эту, как ты назвал, инициацию и готова к самым трудным испытаниям.
