Но Иниаса нелегко было обмануть.
— Ты вся дрожишь.
— Мне холодно, — ответила она и обхватила себя за плечи, будто и впрямь продрогла.
На самом деле ей было очень, очень плохо. Вот бы заболеть сейчас воспалением легких и умереть! — подумала она.
— Подожди…
Иниас достал из бельевого ящика теплый плед и заботливо укрыл девушку, потом пощупал ее лоб.
— Оставь меня, — еле ворочая языком, пробормотала Сиб.
— А вдруг у тебя температура? — резонно заметил он.
— Плевать! И прекрати изображать врача! — С этими словами Сиб отвернулась к стене и накрылась с головой.
Иниас понимал, что ничего больше сделать не может. А разве мало он уже совершил, если подумать? Подобрал несчастную малышку, которую морально покалечил преуспевающий негодяй, — и успешно внес свою лепту! Хорош, нечего сказать!
Сиб слышала, как Иниас подошел к ночному столику, как выключил свет. Потом шаги, наконец, стали удаляться. Она ждала, что вот-вот скрипнет дверь, но вместо этого скрипнуло старое кресло,
Расселся, как ни в чем не бывало! Страха девушка не ощущала — ее душила злоба. Она заплакала бы в подушку, но присутствие Иниаса лишало ее даже этой возможности.
А, собственно, с какой стати злиться на него? Да, Иниас отверг ее, но ведь он никогда даже словом не намекнул на то, что она ему нравится! Проблема заключалась в ней самой. Для него Сиб была сопливой девчонкой, а ему нужна женщина.
И ведь только это, по сути, ее и спасло! Она не сопротивлялась, не защищала свою невинность… Ясно, что в глазах Иниаса Блэра она — маленькая дрянь без совести и чести.
Но как же это могло случиться?! Ведь он не шептал ей комплиментов, не называл красавицей, как все те подонки, которые домогались ее. Он ничего не обещал — да что там, вообще почти не говорил. И все же она легла с ним в постель, позволяя обнимать ее, касаться, целовать — и, что хуже всего, сама этого хотела!
Даже сейчас Сиб все еще ощущала прикосновения его рук, а ее собственные ладони помнили, какова на ощупь горячая, слегка влажная кожа Иниаса.
Господи, что же теперь делать?!
В косом луче света, падающем сквозь приоткрытые шторы, плясали пылинки. Сиб сонно моргала, смутно понимая, что разбудил ее вовсе не свет.
— Боже, кто это? — раздался рядом женский голос. — О, простите, что я вас разбудила! Все моя идиотская привычка врываться к Иниасу без стука.
Сиб окинула незнакомку внимательным взглядом. Сходство с Иниасом было поразительное, разве что черты чуть мягче.
— Вы, должно быть, сестра Иниаса?
— Точно! — Женщина лучезарно улыбнулась. — Можно я перейду на «ты»? С высоты моих лет это позволительно: мне ведь скоро сорок. Кстати, кто ты, прелестное дитя?
— Я… знакомая вашего брата, — смущенно пробормотала Сиб.
— Так я и подумала. — Женщина выразительно посмотрела на брошенную прямо на пол одежду девушки, на голубую рубашку, заменившую ей ночную сорочку, и, сопоставив факты, непринужденно спросила: — Наверное, он сам в ванной?
Сиб помотала головой, искоса взглянув на кресло у стены. Разумеется, Иниаса в нем не оказалось, однако ночь он явно провел именно там: на кресло был небрежно брошен еще один плед.
— Думаю, он этажом выше, — сказала Сиб. — В свободной спальне.
— Ну конечно! — спохватилась сестра Иниаса. — Прости…
Интересно, за что она просит прощения? За то, что вообразила, будто они с Иниасом любовники?
— Меня зовут Морин, — представилась женщина.
— А меня Сиб, сокращенное от Сибиллы, — ответила девушка.
— Рада с тобой познакомиться. Кстати, твоя собака там, в кухне?
— Да, а что? Лаки плохо себя ведет?
— Ну что ты! Очаровательное создание. Моя дочка тотчас принялась его гладить, покуда муж вытаскивал вещи из машины.
— Вашу дочь зовут Эйтне, — припомнила Сиб.
— Да… Неужели Иниас тебе о нас рассказывал?
— Немного.
— Подумать только! Он вообще-то бука и молчун. Вот и о тебе ни разу не упомянул… Боже милосердный, неужели он все-таки это сделал? Не верю!
— Сделал — что? — встревоженно спросила Сиб.
Морин замялась в нерешительности, потом осторожно спросила:
— Ты что-нибудь знаешь о Нейте, мальчике-африканце, воспитаннике Иниаса?
Сиб кивнула. Однако Иниас ни словом не обмолвился о том, что Нейт — чернокожий.
— Ему недавно исполнилось восемнадцать. — Будучи зрелой женщиной, Морин явно не разделяла некоторых взглядов брата — восемнадцатилетний юноша был в ее глазах ребенком. — А сколько тебе лет?
— Скоро восемнадцать! — гордо произнесла Сиб.
— О Господи! — вздохнула Морин. — А впрочем, разумеется, ты и должна быть молода, чтобы все выглядело убедительно… И все-таки это полный бред — так я ему и скажу!
Понятно было, с кем собирается беседовать разгневанная Морин, но, что именно скажет, оставалось загадкой. Так или иначе, но сестра, кажется, не одобряла намерения Иниаса завести фиктивную жену.
— Знаете, по-моему, он уже передумал, — робко произнесла Сиб, не вполне уверенная, что они имеют в виду одно и то же.
— Боюсь, что нет, — вздохнула Морин. — Иначе, зачем бы он тебя сюда привез?
Хороший вопрос… Если бы Сиб это знала!
— Я повредила ногу, — сказала она первое, что пришло на ум.
— Понятно… — протянула Морин. — Но наверное, мне лучше переговорить с братом. Еще раз прости, что побеспокоила тебя, — добавила она, уже стоя в дверях. — Просто я заметила машину и была уверена, что тут спит Иниас.
— Мы приехали очень поздно, потом я принимала душ… — Сиб почему-то вспыхнула до корней волос. — А который теперь час?
— Почти двенадцать! — уже из коридора крикнула Морин. — Не торопись, я приготовлю ланч на всех. Приходи в кухню.
Сиб со стоном рухнула на постель. После того что было ночью, она не знала, как смотреть в глаза Иниасу Блэру. И как вести себя с членами его семьи? Хотя Морин, кажется, очень мила, не чета своему мрачноватому братцу, однако Сиб чувствовала, что среди этой семейной идиллии ей нет места.
Однако следовало что-то делать. Либо остаться в постели, прикидываясь больной, либо встать, и… И что?
Наконец Сиб все-таки выбралась из-под одеяла и осторожно встала на перевязанную ногу. Больно, но терпимо. Девушка оделась и накинула на плечи куртку Иниаса — ее снова слегка знобило. Затем спустилась в кухню.
Кухня в доме Иниаса тоже была оснащена по последнему слову техники. Единственным раритетом являлась массивная плита, возле которой лежал Лаки. При виде хозяйки пес радостно завилял хвостом.
На стуле у большого стола сидела ясноглазая девчушка лет шести. Немолодой мужчина нарезал овощи возле раковины. Иниас, очевидно, еще не выходил.
