После тяжелого болезненного вздоха она убирает дыхательный аппарат в сторону и сипло шепчет: – Высокий. Около шести футов. Тощий.
Куинн внимательно слушает и записывает.
– Цвет волос?
- Я не знаю… может быть, темно-каштановые. Прямые. Короткие.
- Отлично, Кармен. Спасибо, – с заметным усилием Куинн задает самый сложный вопрос. То, ради чего мы действительно здесь: – Кармен, он что-нибудь сказал Вам?
Она моргает. Затем отрицательно качает головой.
Я кладу свою ладонь поверх ее, и она смотрит мне в глаза.
– Кармен. Вы ни в чем не виноваты. Ничего из сказанного вами не будет использовано против Вас. Вы - жертва. Но Эйвери очень нуждается в нашей помощи. И все, что вы сможете рассказать о злоумышленнике или о своих предположениях, почему он напал на вас, может сохранить ей жизнь.
Ее рука дрожит, когда она поднимает ее, чтобы утереть слезу со своей щеки. Она медленно дышит несколько секунд, затем начинает столь же медленно говорить:
– Эйвери что-то нашла на одной из веревок. Только я была в лаборатории в ту ночь… с ней. Когда я услышала о том, что с ней случилось… я испугалась. Вот почему я не пришла на работу сегодня.
Куинн дарит ей успокаивающую улыбку:
– Все в порядке. Как и сказала Сэди, вы ни в чем не виноваты. Я знаю, что вам было страшно, но теперь вы в безопасности. Нам просто нужно знать, успела ли Эйвери провести экспертизу? Все ли она успела сделать в ту ночь?
- Она закончила анализ, – Кармен кивает. – Прямо перед тем как я ушла. Она зарегистрировала улику, затем взяла образец и отпустила меня, – она закрывает глаза. – Она отдала мне отчет, чтобы я передала его криминалистам, – ее глаза вновь открываются. – Я не думаю, что… - она прерывается. – Я не думаю, по крайней мере… я не знаю, если она не сделала запись, может, перед…
- Нечего страшного, - я прерываю ее и вновь прикасаюсь к ней, чтобы успокоить пульс. – Вы дали нам много информации.
Она кивает мне.
– Если бы у меня были хотя бы догадки о том, что подобное может произойти, я бы никогда не оставила ее.
- Вы все сделали правильно, Кармен, - говорит Куинн. – Эйвери дала вам указания, и вы следовали им.
Мы оставляем Кармен, так как она уже начала дремать от обезболивающих.
Когда мы доходим до стоянки, Куинн задает мне вопрос: – А мы сможем перехватить тот документ, прежде чем он попадет в руки криминалистов?
- Сомнительно. Но доказательства обычно надолго застревают там. Если Эйвери не отметила на отчете статус приоритетной важности, то он, скорее всего, просто лежит в стопке документов.
- Но она знала насколько важно, чтобы на него обратили внимание, – говорит Куинн.
Я качаю головой, размышляя:
– Но она также знакома с профилем Субъекта. Если она поняла, что этот человек в системе, то вряд ли хотела привлекать внимание. Вот почему она не создала электронную запись отправки образца. Доказательство должно быть там, – я смотрю на Куинна. – Она хотела сделать резервную копию.
Куинн проводит ладонью по своему лицу, он явно взволнован.
– Тогда мы не должны привлекать к этому внимание.
Я доверяю Эйвери – она никогда меня не подводила.
Когда мы приближаемся к машине Куинна, я делюсь с ним своими мыслями: – Кармен не кажется мне тем человеком, кто сливал информацию в прессу.
- Нет, - соглашается он, открывая «Краун Викторию» с помощью брелка. – Она производит впечатление очень испуганной лаборантки.
- Доверяй своей интуиции, – говорю я, повторяя слова Эйвери, сказанные мне. – Мое чутье говорит, что образец все еще там. Есть ли у нас лаборант, которому мы доверяем так же, как Эйвери?
Куинн поднимает лицо к небу и закрывает глаза. Затем он достает телефон из кармана.
– Кайл, поговори с агентом Проктором, скажи, что команда собрана и готова начать работать. Я уже в пути. – Потрясение. – Меня не волнует, кто будет контролировать процесс. Пусть главным будет Проктор. – Он нажимает кнопку отбоя.
- Что ты задумал? – спрашиваю я, ныряя в машину. Он открывает дверь и приземляется на сидение рядом со мной. – Куинн? Поговори со мной. Я должна знать, что происходит в твоей голове.
Он поворачивает ключ зажигания.
- Даже если мы сможем отыскать образец и протестировать его самостоятельно, и даже если ДНК Субъекта есть в нашей базе, это все равно займет уйму времени.
- Нет. Если мы ограничим область поиска только людьми из нашего департамента.
- Все же мы делаем огромною ставку на то, что восстановим образец и сопоставим его до того, как Субъект поймет, что мы собираемся делать, – он внимательно смотрит на меня, прежде чем вырулить на главную дорогу. – Сейчас мы лишь на полшага впереди него, потому что есть вероятность того, что Субъекту неизвестно об образце…
Я прерываю его на полуслове:
– Но, когда мы пропустим его через базу, Неизвестный узнает об этом.
- Но что если мы сможем отвлечь его в первую очередь от Эйвери? Будем удерживать его на расстоянии, запустив поиск, затягивая его настолько, чтобы успеть проверить наши улики.
Есть только один способ сделать это.
– Ты хочешь использовать меня как приманку?
Я вижу, как лицо Куинна вспыхнуло.
– Нет, совершенно точно нет.
Но он уже выдал себя. Я знаю, когда Куинн пытается лгать мне.
– Все в порядке, Куинн. Я первая предложила провернуть это, если ты помнишь.
Он фыркает в ответ, затем протяжно вздыхает.
– Я не подвергну тебя опасности, Сэди. Я обещаю тебе это. Но мы могли бы позволить федералам сделать это, например, в «Логове», они уже установили наблюдение за всем клубом.
Я качаю головой, не соглашаясь с ним.
– После всего, что произошло в клубе? Субъект на это не клюнет. - Мерзкое чувство сковывает мой желудок. - А что если его нет ни в одной базе? Мы пытаемся играть в эти игры, но на кону стоит жизнь… жизнь Эйвери, которой мы рискуем в случае неудачи.
Куинн подъезжает к станции.
– Тогда мы не подведем ее. Есть у нас образец или нет его, ты говорила, что сможешь проникнуть в голову преступника, – он бросает на меня серьезный взгляд. – Время Эйвери на исходе.
Напряжение, которое нарастало весь день, прорывается.
Да, я могу проникнуть в голову к Неизвестному. Я могу думать на одной волне с ним. Я уже делала это раньше… но я не уверена, смогу ли вернуться обратно в этот раз. Это такой же риск и для меня.
Я поклялась Колтону, что не буду рисковать собой и не позволю Субъекту завладеть даже малой частью меня. Я должна сдержать это обещание для нашего общего блага.
Я открываю телефон и пересматриваю видео еще раз. Образ Эйвери, закованной в цепи, отражается на экране. Ее некогда мерцающие волосы сейчас выглядят безжизненными и тусклыми, выкрашенные в каштановый оттенок. В глубине ее глаз засело отчаянье, стирающее грань между ее настоящей личностью и этой униженной и сломленной женщиной из видео.
