Дженнифер поднялась в спальню, извлекла из сумки паспорт и копию метрики и, войдя в уютный, залитый солнцем кабинет, где старинные фолианты соседствовали с современной офисной техникой, спросила:
– Никос, а когда ты рассчитываешь получить информацию о банковском счете в Лондоне?
– А почему ты об этом спрашиваешь? – оторвав голову от бумаг, произнес он. – Что за срочность?
– Когда этот вопрос прояснится, я наконец смогу открыть сестре глаза на ее бывшего мужа, – отводя взгляд, пробормотала Дженнифер. Она не собиралась говорить ему про звонок дяде Чарлзу, но чувствовала из-за этой недоговоренности некоторую неловкость. – Никос… Если я в ближайшее время не дам о себе знать, Роузмари начнет волноваться. Может, все-таки послать ей сообщение на мобильный?
– А у тебя с собой мобильный? – недовольно спросил Никос.
– Да, – ответила Дженнифер, – а что тут особенного?
– Знал бы, отобрал бы еще вчера. Ну хорошо, сообщи ей, что с тобой все в порядке, и больше ничего. А что касается банковского счета, то ответ обещали дать в течение двух суток.
Так что, когда я получу всю информацию, мы с тобой полетим в Англию и расскажем сразу обо всем твоим родным.
– Прекрасно! – Тронутая его заботой, Дженнифер засияла улыбкой. – Ты такой милый!
Никос молча взял у нее из рук документы и занялся заполнением анкет.
На следующий день в три часа Дженнифер стояла в ратуше, мило улыбалась нотариусу и незаметно крутила на пальце новенькое обручальное кольцо, вдыхая дурманящий аромат белых лилий, подаренных ей Никосом.
– А что он говорил? – спросила она у Никоса, когда они вышли на залитую солнцем пустынную площадь и сели в поджидавшее их такси.
– Он сказал, что такой прекрасной невесты еще не видел. – Никос окинул ее взглядом собственника и не смог сдержать довольной улыбки. Несмотря на скромный наряд – на Дженнифер было незамысловатое фисташковое платье и соломенная шляпка, – новобрачная была ослепительно хороша. – Прилетим домой, и я сразу обрадую своих. Нет, сначала сообщу отцу, а он сам расскажет маме с бабушкой.
Они обедали на увитой виноградом террасе, а потом не спеша пили кофе с восточными сладостями, пока не вошла горничная с сообщением, что Никосу звонят по делу.
– Я ненадолго, радость моя, – сказал он, вставая из-за стола, и, понизив голос, добавил: – Сегодня дела подождут. Как-никак, у нас свадьба…
Он ушел, а Дженнифер сидела, переполненная чувствами и мыслями, и даже не сразу сообразила, что это за музыка, когда у нее в сумке запиликал мобильный. Она лениво потянулась, достала телефон и нажала на кнопку.
– Это Роберт.
От неожиданности Дженнифер вздрогнула и, приложив руку к горлу, выдавила:
– Роберт? Что тебе нужно?
В этот момент на пороге появился Никос – Дженнифер сидела к нему спиной и не могла его видеть – и, услышав имя «Роберт», остановился как вкопанный.
– Каким это ветром тебя занесло на Кипр? – ответил вопросом на вопрос Роберт.
От одного его голоса у Дженнифер от отвращения по коже побежали мурашки. Она открыла было рот сказать какую-нибудь гадость, но потом вспомнила, что Никос не хотел, чтобы Роберт знал, что его темные делишки выплыли наружу.
– Имей в виду, Дженнифер, вздумаешь стоять у меня на пути и совать нос не в свои дела, – тут он выдержал паузу, – и ты пожалеешь! И очень скоро.
– Не понимаю, о чем это ты, – пробормотала она, не в силах побороть охватившую ее панику. – Я приехала по просьбе Роузмари, вернее по делам агентства…
– Не смей мне лгать.
– Мы с Никосом поженились, – услышала словно со стороны Дженнифер свой слабый голосок и тут же устыдилась – и своего страха, и того, что пользуется Никосом как щитом.
– Поженились?! – переспросил Роберт.
– Представь себе, поженились! – подтвердила она и, разозлясь, выпалила: – Так что оставь меня в покое! Теперь ты меня не запугаешь. И вообще, не хочу больше иметь с тобой никаких дел…
– Ну и ну! Неужели этот грек на тебе все-таки женился? – Роберт расхохотался так, словно услышал лучшую шутку года. – Воистину, чудны дела твои, Господи!.. Что ж, желаю вам счастья. Благополучие у вас и так есть. Во всяком случае, пока.
– О чем это ты? – повысила голос Дженнифер, сбитая с толку его дурацкими шутками. – Что тебе от меня нужно?
– Предупреждаю, крошка, лучше со мной дружить! Ведь ты не хочешь, чтобы и твой брак пошел прахом? – Роберт снова хохотнул. – Ну так будь умницей. Как что узнаешь, сразу же сообщи. Договорились, козочка? Ну пока! Скоро увидимся.
Роберт отсоединился, а Дженнифер еще долго сидела, сжав в ладони телефон и тупо глядя перед собой невидящими глазами.
Скоро увидимся?! Ее забил озноб. Неужели Роберт на Кипре?! Она проверила, откуда был звонок. Слава Богу, из Англии! Значит, Роберт по старой памяти пытается ее запугать. Но зачем? И что это значит «лучше со мной дружить»? Ну уж нет! Пошел он к черту! Больше она не позволит этому негодяю себя запугать.
Поборов соблазн выяснить все сразу же, Никос осторожно вернулся в гостиную. Ирония судьбы! Когда он наконец сумел-таки убедить себя в искренности Дженнифер, все открылось. Спрашивается, зачем Роберт ей звонил? Они уже не родственники. Какого черта он названивает младшей сестре бывшей жены? Ответ один: у них были далеко не родственные отношения. Ну конечно! Добсон не стал бы звонить, если бы Дженнифер его на самом деле терпеть не могла, как она теперь утверждает.
«Оставь меня в покое? Больше ты меня не запугаешь? Не хочу иметь с тобой никаких дел?» Выходит, Дженнифер была влюблена в Роберта Добсона. А почему нет? Добсон на пять лет моложе своей бывшей жены, а выглядит и того моложе, к тому же смазливый блондин и дамский угодник – такие, как правило, нравятся женщинам.
Никос пошел к себе в кабинет. Даже если Дженнифер и не спала с мужем сестры, он наверняка знал, что нравится ей, и бессовестным образом пользовался этим. Может, Дженнифер из подсознательного чувства вины хотела открыть сестре глаза, а этот подонок шантажировал ее, угрожая рассказать жене, что ее сестра пытается его соблазнить?
Его невеселые мысли прервал телефонный звонок. Звонила мать. Она буквально захлебывалась от восторга, и Никос стоически выслушал все до конца. Мать упрекнула его по поводу гражданской церемонии и потребовала, чтобы он в ближайшее время привез Дженнифер к ним в Никосию, где они устроят настоящую свадьбу.
Потом трубку взяла бабушка и сказала, что, раз уж он заставил всех так долго ждать, теперь просто обязан сделать все так, как того требуют приличия и традиции. И тут она на радостях ударилась в воспоминания о своей собственной пышной свадьбе, когда вся округа гуляла чуть ли не целый месяц. Старушка расчувствовалась, уронила слезу и поведала, что умрет со стыда, если ее единственный внук не устроит достойного торжества с венчанием в церкви и пиром на весь мир. А под конец посоветовала сделать вид, будто никакой гражданской церемонии и вовсе не было, и жениться снова «как положено».
