— Простите, вы сказали, что меня ожидает загадочное письмо, — обратилась она к администратору.
На что он только кивнул и протянул смятый листок бумаги.
— Что это? — удивилась она.
— Я ничего не знаю. Просили передать и все.
— И сколько Вам заплатили за этот мусор? — молодой парень, который только поступил на курсы менеджера-управленца, удивленно пожал плечами, делая вид, что ничего не понимает.
— Запомни, дорогой, у тебя сегодня счастливый день, — Мария сказала фразу так, что ей самой захотелось понять значение собственных слов. То ли она хитрила с парнем, то ли вызывала его на дуэль, то ли действительно пожелала ему хорошего вечера — она не понимала, что заставило ее сказать эти слова.
Чтобы найти верную дорогу, надо сначала заблудиться.
Бернард Вебер
В Стокгольме лил дождь. Такси по какой-то причине не подъехало вовремя, и Марии, во избежание общения с мальчиком на ресепшене, пришлось стоять у входа в ожидании машины.
— Позвольте, — к ней подошел незнакомый мужчина с лучезарной улыбкой и заговорил с ней, ловко управляя своим пронзительно-ловким взглядом. — Позвольте, я подержу над Вами свой зонт. Вы так прекрасно выглядите, не хотелось бы, чтобы Ваше платье пострадало хоть от одной капельки дождя.
— Благодарю, но Вы должны видеть, что над нами достаточно широкая крыша и ничего страшного с моим платьем не случится.
Ей совсем не хотелось общаться с людьми. Она хотела слиться с дождем. Спокойствие, которое обрушилось на нее после странного сна, не удивляло ее. Возможно, это было только начало нового пути. Не зря же говорят, что перед бурей обязательно бывает затишье. И мужчина с зонтом оказался рядом совсем не вовремя.
— Девушка, я понимаю, что Вы ждете кого-то другого, но неужели мне нельзя полюбоваться Вашей красотой вблизи, насладиться моментом? Вы сделаете меня счастливейшим человеком!
— Так просто? Вот я, стою здесь, мне холодно, Вы подходите, мне становится теплее от Вашего тепла, а Вам счастливее от моей красоты? Я что, правда, так красива?
— Вы божественны!
— Тогда молчите, счастливец. Стойте и молчите.
Сцена счастливого молчания длилась недолгие минуты три, но в них для Марии открылось многое.
Никто и никогда на нее не смотрел «так просто», чтобы наслаждаться красотой. Никому и никогда она не позволяла трогать свое тело «так просто», не ожидая какого-либо удовлетворения. Он смотрел на не, не отводя взгляда в сторону, и крепко держал зонт, хотя дождь действительно не попадал на них.
— Так зачем Вы держите зонт? Я не понимаю.
— Мне так хочется. Просто держать зонт, понимаете?.. Тень от зонта скрывает ваши глаза наполовину, и остается маленькая полосочка нижнего века. И губы, конечно же, губы.
— Замолчите! Сейчас начнете меня раздевать прямо здесь! Губы. Что Вам нужно от моих губ? Поцелуй? Секс? Назовете это любовью? Что Вам нужно?
— Я просто смотрю, — он понимал, что ему следует уйти, но Марию было жалко. Мужчина вдруг захотел защитить ее от всего мира, но он не понимал — надо ли это прекрасной и несчастной в одно время женщине?
— Молчите. Я жду такси. Мне не хочется говорить, — она сжала губы так сильно, что ей стало больно и она тяжело выдохнула. — Да где же этот таксист?!
— Вы знаете, что Ваши ожидания никогда не оправдываются. Не желайте, и все будет так, как надо. — Он закрыл зонт и хотел удалиться от Марии, но она резко дернула его за рукав и сильным рывком притянула его к себе. После поцеловала. Нежно и долго, не закрывая глаз, которые заблестели от удовольствия.
— Вы знаете, мне отец всегда говорил о том, что у меня безумно красивее губы. И однажды я не сдержалась и поцеловала его. Так же, как и Вас сейчас. — Она отвернулась и тихо добавила. — Уходите, мне кажется, я больше не могу выносить этих мучений и пора расстаться со своими мыслями, а Вы теперь тоже стали частью моих мыслей. Кажется, все люди, что меня окружают — иллюзия, часть меня, моих фантазий. Кажется, я во всем себе вру, но не могу понять — почему так происходит. Именно так.
— Простите меня.
— За что Вас прощать?
— Что сказал Вам про губы. Простите за это. И спасибо.
— Спасибо за что? И про губы — зря просите прощения, не виноваты Вы ни в чем.
— Спасибо за поцелуй. Меня никто так не целовал, с такой любовью.
— Я же не думала о Вас.
— О ком тогда Вы думали?
— Ну, вот что Вы пристали?
— Простите еще много-много раз. И здоровья Вашему отцу, он счастливый человек.
— Да, спасибо, на том свете ему очень пригодится здоровье.
— Простите… Как Вас зовут?
— До свидания. Больше поцелуев не будет. Идите-идите, — Мария удивлялась сама, как, ей казалось, она спокойно сама признается себе в том, что открывается перед ней. — И будьте счастливы, вы слышите? Обязательно будьте счастливы. Вы — удивительный человек! Знаете что? Спасибо за Ваш зонт, возьмите мои перчатки!
— Зачем же перчатки?
— Я так хочу, пусть будут у Вас! Во мне есть частица Вас теперь, заберите мои перчатки, я так хочу!
— Возьмите тогда зонт.
Таксист вырулил из-за угла так неожиданно, что Мария снова забыла о смятой в руке бумажке. Ей откровенно не хотелось расправлять этот клочок. Раньше она бы просто выкинула его, но теперь временно защитила себя от неизвестного послания.
— Добрый вечер. Меня зовут Мария. Я хочу поехать в пустоту.
— Знаете, пустота разная бывает, — водитель не повернулся и говорил очень тихо.
— Вы опоздали, Вам и решать — в какую именно пустоту мне надо. — Она легла на свою руку, опираясь на переднее сиденье автомобиля. — У Вас есть диски с классической музыкой?
— Нет, у меня вообще нет музыки, — таксист хитро оглянулся, но Мария не заметила.
Он ехал нервно, будто впервые сел за руль сегодня. Он останавливался через каждые несколько шагов и оборачивался.
— Вы же не против, если мы не будем торопиться? Ей было безразлично, что он говорит.
— В общем, девушка, нам с Вами повезло. Вы меня слышать не желаете, а мне поговорить хочется, поэтому музыки не будет. — Человек лет сорока с выбритыми висками и пирсингом на правой щеке не очень располагал к себе, но ей было безразлично кто ее везет и куда.
— Вы не очень похожи на таксиста. И машина у Вас странная.
— Для Вас это имеет значение?
— Не особо. Давайте разгонимся, может быть, это заменит отсутствие музыки?
— Мария, дорогая Мария! — неожиданно он стал любезничать и даже попытался погладить ее по голове, но она отшвырнула его руку. — Я желаю вам только добра, не бойтесь меня!
