Отец говорит тихо:
— Я знаю, что ты не спишь. Можешь не отвечать, просто выслушай.
Молчит недолго. С мыслями собирается.
— У меня на работе тяжелые времена. Может, помнишь, я тебе рассказывал про шпунт? Такие специальные металлические доски, которые забиваются по периметру в котлованы. Чтобы предотвратить обрушения грунта и протекания. Ну, неважно, детали тебе не нужны.
Кровать проседает немного и голос его с другой стороны доносится. Он теперь от меня совсем отвернулся. Говорит как будто сам с собой. Или с пустотой.
— Так вот. Раньше этот шпунт у меня единственного был во всем городе. Заказов всегда немерено. Грунт в нашей местности влажный, неустойчивый. Ни одна стройка не обходилась без меня. Дела шли отлично. Но этим летом еще у двух фирм появился шпунт. Владельцы шустрые, пробивные ребята, хоть и молодые. Они каким-то образом всегда впереди меня оказываются. Заказов стало меньше в разы. Понимаешь, что это значит?
Он вздыхает тяжело.
— Я своих людей пачками в вынужденный отпуск отправляю. Прошу больничные брать. Не стесняться операции делать, если кто-то раньше откладывал. Видишь, до чего дошло? Если я сейчас этот городской тендер не выиграю, моя фирма — банкрот. Макс мог бы помочь, но он мне сразу сказал, что рисковать ради чужого человека не станет. Если породнимся — другое дело. Понимаешь, как много стоит на кону?
Не удержавшись, сажусь на кровати, поворачиваюсь к отцу. Папа сейчас только об одной чаше весов талдычит. Его фирма. Его успех. Его работники. А дочь? Счастье дочери здесь не в счет? Его грузный силуэт в лунном свете отлично виден. Жаль в глаза не посмотреть — придется со спиной разговаривать!
- Папа, прости! Не получится у меня с Максом ничего! При банкротстве, конечно, с деньгами будет туго. Но я постараюсь помочь. Устроюсь на работу куда-нибудь на пол ставки. По вечерам и по выходным. Мама тоже неплохо зарабатывает. Физиотерапевт — очень востребованная профессия! Я уверена, мы справимся! Ты тоже сможешь наверняка где-нибудь прорабом устроиться!
На этих словах он вздрагивает, как от удара. Поворачивается ко мне и ревет во всю мощь:
— Ты совсем сдурела или только прикидываешься? Я? Прорабом? Какому-то сопливому мальчишке подчиняться? И все ради чего? Чтобы дочь могла направо-налево жопой крутить! С кем попало якшаться, а достойного человека игнорировать!
Он вскакивает с кровати и выглядит устрашающе. Огромный, толстый, пьяный. Злой, как тролль. Вжимаюсь в стенку, закрываю лицо. Не хочу его больше видеть! И вообще никого не хочу! В этот момент в комнату вбегает мама. Слышу ее мягкий, примиряющий голос:
— Мы все сейчас вымотались. И соседи спят, наверно. Мы же не хотим, чтобы они полицию вызвали? Мира сейчас ничего не соображает. На усталую голову глупости говорит. Вот поспит, отдохнет — другое дело! Пойдем-ка в кроватку, я тебе массажик сделаю!
Вижу, как она медленно папу под локоток берет и тянет прочь. Мама, возможно, единственная женщина на Земле, способная папу успокоить и вытерпеть с его закидонами. Неправильно так думать, наверно, непочтительно! Но иногда я втайне мечтаю о том, чтобы много лет назад утонченная, красивая мама не моего отца, а другого мужчину выбрала. Твердого, сильного, доброго. С железобетонным самообладанием и внутренним стержнем. Воспитанного джентльмена, а не грубого тролля.
Это лишь мечты. Темные, плохие, но очень, очень сладкие. Убаюкивающие, как колыбельная на ночь. Как сказка, переносящая меня в другой, счастливый мир. Закрываю глаза. Надеюсь, у меня получится выбрать себе правильного парня. И мои дети совсем о другом будут мечтать, засыпая!
Глава 22. Мира
— Ты чего такой смурной? — интересуюсь у Влада. Под глазами синяки, лицо осунулось — то ли не высыпается, то ли от стресса. А может, и то, и другое.
— Меня сегодня в деканат вызывали, — сообщает неохотно.
Сейчас мы сидим в кафешке, наворачиваем плов. Точнее, я наворачиваю, а Влад механически в себя еду засовывает. Как робот. Это я его заставила сюда прийти, чтоб нормально поесть. Но он вот уже двадцать минут сидит, в тарелке ковыряется. Теперь, наконец, понимаю, почему.
— Декан велел одно объявление убрать из интернет-газеты. О том, что за разумную плату напишу курсовую. Там мои данные указаны: имя, фамилия, телефон. Ему кто-то очень добрый позвонил. Открыл глаза на мою незаконную деятельность.
Поперхнувшись, кашляю. Удивленно отрываю глаза от еды и с упреком на Влада смотрю.
— Ерохин, у тебя же соображалка работает! Зачем так подставляешься? Написал бы: «проконсультирую по поводу курсовой»! И с какой стати ты своими данными светил?
- Я не давал никакого объявления. Тех, кому за бабки пишу курсовые, всегда лично знаю. К тому же, у меня достаточно желающих, рекламировать себя ни к чему.
Глупо моргая, снова перевариваю его слова.
— То есть кто-то тебя подставил?
— Ага. Это мелочь, конечно. Но во время сессии неприятно. Каждая минута на вес золота. А тут идешь в деканат и пытаешься доказать, что объявление убрать не можешь, потому что не ты его постил. Бред.
Влад со звоном кладет ложку. Даже не стал, как обычно, хлебом тарелку подчищать. Пятерней взлохмачивает затылок. Интересуется:
— Твой отец мой номер телефона не спрашивал?
— Ты думаешь, это он тебя подставил? — округлив глаза, на Влада изумленно таращусь. — Да быть того не может! Он прямой человек, гадить исподтишка не стает! Не понравишься — напрямую скажет, не постесняется.
— Самохвалова, не догоняешь опять. Он мой номер мог Мартинсону дать.
— Максу?
Как ни странно, это имя сразу свое место в мозаике находит. Даже протеста в душе не возникает. Тем более, очень кстати вспоминается странное происшествие дома.
— Папа сегодня утром просил мой смартфон. Потому что его разрядился, а ему нужно было срочный звонок сделать.
— Ладно, не проблема. Пускай Макс развлекается. Главное, чтобы это не оказалось разминкой.
После обеда с тревогой покидаю Влада. Это что же получается? Макс не только псих неуравновешенный, но еще злопамятный и мстительный?
Иду в библиотеку. Сессия на носу, первый экзамен уже через неделю, а учиться со скрипом получается. Столько событий происходит в последнее время! Меня, как мелкое суденышко океан во время бури швыряет. Забавляется со мной, как хочет. А я ничего поделать с этим не могу. Лишь безмолвно, безропотно барахтаюсь. Пытаюсь не утонуть в водовороте.
Замечаю, как за окном темнеет. Бросаю взгляд на часы. Я здесь, в библиотеке, уже пятый час сижу. А толку с гулькин нос. Такими темпами моя первая сесия окажется сразу последней. Вот бы найти таблетку для фокусировки внимания! Проглотил ее и думаешь, о чем хочешь. А остальные, лишние мысли в мусорку выкидываешь. Или куда-нибудь в далекий архив прячешь! Я бы сейчас все, кроме геодезии, в архив отправила!
Когда голова становится чугунно тяжелой, а живот начинает до неприличия громко бурчать, поднимаюсь из-за стола, складываю книги в рюкзак, и отправляюсь домой. Пока жду автобуса, натаптываю тропинки по снегу. Всю эту неделю природа нас, горожан, из зимней сказки в осеннюю, слякотную тоску вгоняет. Изредка, правда, погода вспоминает про календарь и тогда снова холодает, как сейчас. Теперь иллюминация в форме снежинок над дорогами уже не выглядит так глупо.
Выпавший сегодня снег воспринимаю, как подарок. Любуюсь бриллиантовым блеском кристаллов в свете фонарей. Снежки леплю и бросаю в молодые сосенки, растущие неподалеку. Улегшись за павильоном, ангелов рисую, собирая косые взгляды старушек. Наконец, отряхнувшись, залезаю а автобус и устраиваюсь на заднем сидении.
В тишине между остановками вдруг различаю мелодию своего рингтона. После того, как с Максом порвала, меня теперь не щебет амадинов к телефону подзывает, а мощные аккорды «I’m free, free fallin'».
Это мама звонит, интересуется, когда я домой подъеду. Голос у нее напряженный. Надеюсь, папа не выпил и не запел свой вчерашний хит про вероятное банкротство!
