Вскинув ноготок, я дерзко поводила им из одной стороны в другую:
— Никакого секса до свадьбы.
Лео, закатив глаза, встал на ноги.
— Ты сегодня невозможная. Разговаривать с тобой, всё равно что поболтать со стеной, — заворчал он. — Позвони мне, когда будешь в настроении, Аделаида.
Усмехнувшись, я лишь пожала плечами и больше ничего не сказала. Лео, поджав губы, яростно вышел из моего офиса и громко хлопнул дверью, чтобы ясно понять как сильно он был недоволен.
— Как маленький, честное слово, — буркнула я.
Алиса вошла в мой кабинет. Увидев открытые окна, она нахмурилась, бросила на меня сердитый взгляд и тут же поспешила их закрыть. Она знала, что любой сквозняк грозился стать для меня воспалением легких. Слабый иммунитет, что тут поделать.
— Отдай эти документы моему юристу, — сказала я и пихнула на край стола брачный договор. — Позвони в свадебный салон и скажи, чтобы подготовили всевозможные варианты. Я не хочу ждать. И договорись с секретарем Лео, чтобы он спланировал для нас ужин через два дня в каком-то дорогом ресторане, где будет много людей. Нас должны видеть на публике.
Алиса покорно кивнула:
— Вам нужно выпить чай.
— Не хочу, — отрезала я и прикрыла глаза.
— У вас болит голова, и вы становитесь раздражительной, — заметила Алиса и явно начала делать мне чай. — Если сейчас все не убрать, то вечером сляжете с мигренью, и завтра вам будет хуже.
— Ты такая надоедливая, — заявила я ей.
— А у вас сегодня паршивое настроение. Нужно было ответить на звонок Кирилла, раз вы так сильно беспокоитесь за него.
Я была близка к тому, чтобы швырнуть что-то в свою помощницу, как мой телефон опять зазвонил. Даже не взглянув на имя абонента, я ответила и резко сказала:
— Да?
— Ада, ты не могла бы приехать и проведать Кирилла? Он уже успел достать всех в больнице, — зазвенел мне в трубку уставший голос Алекса. — Я никогда не думал, что кто-то сможет меня достать, но ему удалось.
По моим губам расплылась довольная ухмылка и я ещё удобней устроилась в своём кресле:
— Нет, я не приеду.
Алекс явно был готов начать мне угрожать, поэтому я решила задобрить его:
— Вы ему включали этику, не так ли?
Если Алекс и был удивлен тем, что я об этом знала, то ничем не выдал себя.
— Не помогло, потому что я уже давным-давно включала ему, — произнесла я.
— И что ты тогда посоветуешь?
— В палате есть телевизор, не так ли? Включите ему мультики. Они действует на него, как снотворное. Вырубают моментально. И чем меньше средний возраст смотрящей аудитории, тем лучше.
Алекс несколько секунд молчал, словно обдумывал это.
— И он постоянно будет спать?
— А как, вы думаете, я постоянно вырубала его во время турне?
— Я уверен, что ты отлично справлялась с этой ролью самостоятельно.
Из меня вырвался тихий смешок:
— Я ж не всегда могла быть доступной, а так просто привязать его к кровати, включить мультики и все. Тишина и покой
Алиса поставила передо мной чашку с чаем. По ее губам блуждала улыбка, потому что зачастую именно она помогала мне утихомиривать Кирилла, которому отчаянно хотелось ввязаться в бой.
— Он всё ждет, когда ты придешь.
Моё сердце дрогнуло, но я нашла в себе силы сказать:
— Я больше не приду. До свидания, Алекс.
А потом положила трубку.
Взяв чашку, я сделала один маленький глоток, как мне на телефон пришло сообщение:
“Босс, я нашел кое-что на вашего Вадима. Хотите взглянуть?
28. Кирилл
— Меня задрала эта больница.
Тишина.
— Тут отвратительно кормят! — крикнул я.
Алекс с таким равнодушным видом открыл лоток со свежими котлетами, что меня аж передернуло.
Кормили в больнице — в этой и в любой другой, — не лучшим образом, потому семейство Тобольских периодически привозило мне еду. Иногда это делала Арина — она заодно притащила еще какие-то книжки, и я, человек, который в общем-то терпеть не мог читать, проглотил их за два вечера. Хочешь пережить скуку — и не так раскорячишься.
Периодически, когда были какие-то новости, приезжал и Алекс.
Но в основном еду доставлял охранник. Он выкладывал лотки горкой на тумбочку, что-то запихивал в мини-холодильник и уходил. Я ему, очевидно, не нравился.
Он мне, между прочим, тоже.
Ах да. В палате был телевизор, какого-то хрена ни к чему не подключенный. И медсестра, каким-то чудом пронюхав о чудесном способе меня отрубить, периодически включала детские мультики.
— Слушай, — обратился я к Алексу, — ну скажи ей, чтобы хоть контент изменила! Меня уже эти утята задрали до ужаса. И засыпать я под них скоро перестану! А когда мне можно будет встать?
— Это вопрос не ко мне, — пожал плечами Алекс, — а к врачу. Но ты повредил себе позвоночник. Тебе надо лежать.
— Я слышал, с таким выписывают.
— Да. И люди лежат дома, — кивнул мужчина. — Напомни мне, а много у тебя дома сиделок?
Я скривился.
— Можно нанять какую-нибудь.
— Чтобы ты с этой какой-нибудь сиделкой сотворил какую-нибудь дурость и сломал какой-нибудь позвоночник? Ах да! Он у тебя всего один! Ну хорошо, сломал один конкретный позвоночник?
— Алекс, ты зануда, — огрызнулся я.
— Зануда, конечно. Но я же прав.
Мне не хотелось этого признавать, но да. Алекс таки был прав. И сколько бы мне ни хотелось это отрицать, я понимал, что это не имеет смысла. Он дело говорил. Дома я моментально нарушил бы режим.
— Это ведь платная палата, — вновь заговорил я.
— Тут все палаты платные.
— Но…
— Не обеднею. Захочешь — вернешь потом. Но ты мне нужен как ценный источник информации, который до сих пор почему-то не изволил рассказать о том, что знает. А тем временем Ада тоже роет. И ей тащат информацию, возможно, больше информации, чем следует ей знать.
Меня перекосило. Последнюю неделю Алекс, издеваясь надо мной и пытаясь отомстить за часы молчания, цедил слова сквозь зубы. Еду привозил, да.
— Ты же и без меня можешь вычислить этого козла, — наконец-то нахмурился я. — Я тебе сдал все, что мог.
— Кроме человека, который тебя нанял.
— Потому что это друг.
— Друг больший, чем Ада?
Я отвернулся.
— Может быть, это какая-то другая Ада Серова.
— Ну да. В мире же полно Ад одинакового возраста и с одинаковым братом Ярославом, который играет в группе с одинаковым названием.
— Алекс, ты…
— Я не хочу рыться в твоих личных архивах. И не хочу ничего ломать, — Алекс сел на стул и внимательно взглянул на меня. — И эту неделю мне было чем заняться и без твоего посредника. Но теперь у тебя есть два варианта: либо назвать мне его имя, либо просто наблюдать, как я буду его искать. Второе хуже. Да, я потеряю чуть больше времени, но результат в итоге может тебе сильно не понравиться.
Я скривился.
— Говоришь, Ада роет? А я лежу в больнице и ничем не могу ей помочь.
— Ага. И не можешь путаться у всех под ногами, как та еще помеха. Тебе не кажется, что это куда полезнее твоей обычной помощи?
— Я же рассказал тебе все, что знал! — восклицание оказалось чуть более громким, чем следовало, но совершенно не впечатлило Алекса. Он с таким равнодушием смотрел на меня, словно пытался сказать: ему абсолютно наплевать на все, что я ему скажу. Ему важно получить результат.
И он выбьет из меня эту информацию, если ему будет нужно.
— Послушай, Кирилл, — прошипел Тобольский, подаваясь вперед. — Я понимаю, что тебе очень удобно не вмешиваться во все это и прикрывать собственного друга. И я даже готов принять, что дружба для тебя — это очень важно, и далее по тексту. Но пойми меня правильно. Вадим — последняя сволочь. Он как плесень. Вцепится, заключит договор, окрутит, вытащит все деньги и смоется. А потом те, кто должен был приходить по его душу, идут к деловым партнерам, оставшимся без копейки. Кого-то убили. У кого-то похитили ребенка. Кто-то покончил жизнь самоубийством. Кто-то спился.
