— Твоя кожа такая нежная, — шепчет он за мгновение до того, как его рот опускается в ложбинку между моими грудями.
Искры, зажигающиеся с каждым его прикосновением, начинают гореть ярче, и я прижимаюсь к нему, чтобы получить больше.
— Терпение, дорогая.
— У меня его нет.
— Ты его обретешь.
Вон сосёт сосок через мой кремовый кружевной лифчик, и я выгибаюсь ещё выше. К чёрту всё это ожидание. Я протягиваю руку назад, чтобы полностью снять лифчик, и прежде чем даже понимаю, что произошло, я переворачиваюсь на живот, и он накрывает меня одеялом. Его левая рука скользит вниз по моей, и он сжимает наши пальцы вместе. — Не сегодня, Рейн. Я мечтал об этом несколько месяцев.
— Давай просто сделаем это очень быстро, чтобы избавиться от всех накопившихся разочарований, а в следующий раз сделаем это медленно, — я говорю, как шлюха, но, когда он прижимает свой твёрдый член к моей пояснице, я знаю, что он в таком же отчаянии, как и я. — Пожалуйста, Вон. Я просто хочу, чтобы ты был внутри меня.
Он садится и снимает рубашку, затем спускается вниз по моему телу, забирая с собой мои брюки. Попутно он целует мои икры. А потом его язык скользит вместе с ним, пока он не оказывается у самой задней части моего бедра. Вон щиплет меня за ягодицы, потом обхватывает за бёдра, чтобы подтянуть повыше. Я зажмуриваюсь, ожидая его, и когда его влажный, горячий язык скользит внутрь меня, вскрикиваю.
— Срань господня.
Он работает у меня между ног, посасывая и покусывая. Лижет и целует меня до тех пор, пока я не перестаю видеть. Убеждена, что это магическая способность.
— Ты готова кончить, детка?
— ОБожеМой.
Он скользит большим пальцем в меня сзади и выписывает пальцами твёрдые, уверенные круги на моём клиторе. Я падаю на голову, и у меня едва хватает сил, чтобы удержаться на ногах, когда я сжимаюсь и дрожу, позволяя чувствам просто взять верх.
— Мне нужен презерватив?
— Нет, только ты, — бормочу я, когда кульминация идёт на спад.
Я теряю умелую руку, принесшую мне лучший чёртов оргазм в моей жизни, и скулю от ощущения пустоты без него. Но одним ударом мужчина оказывается внутри меня, и его яйца ударяются о мой уже пульсирующий клитор, продлевая ощущения.
— Ты ощущаешься так хорошо, — слова вертятся у меня в голове, но я тоже произношу их вслух.
— Кто ощущается так хорошо?
Оглядываюсь через плечо, чтобы он мог видеть меня, когда я говорю это.
— Ты.
— Скажи мне, что знаешь, кто трахает тебя, Рейн. Кто заставляет тебя чувствовать себя хорошо? Назови моё имя.
— Ты, Вон. Только ты.
Его губы приоткрываются, он хмыкает и обхватывает руками мои бёдра.
— Совершенно верно, только я. Так чертовски туго, Рейн. Абсолютно совершенно.
Он выходит и скользит обратно.
— Чёрт, — Вон делает это снова и снова, каждый раз немного сильнее и немного быстрее, заставляя мою голову снова упасть вперёд. — Ты готова к тому, чтобы я выплеснул своё сдерживаемое разочарование?
— Да, — выдыхаю я, прежде чем он успевает пошевелиться. Просто грязные слова, слетающие с его губ, заводят меня больше, чем когда-либо. Я чувствую, что с тех пор, как он прикоснулся ко мне, у меня просто была одна большая задница — продолжающийся оргазм. — Мне снова необходимо кончить ещё раз.
— Дождись меня, — парень хватает меня сзади за шею и как только его пальцы сжимаются, он трахает меня так, как нам обоим нужно. Вон вонзается в меня с восхитительно жесткой силой, каждый шлепок его кожи о мою отдаётся эхом биения моего сердца.
— Я больше не могу ждать, — чувствую, что пик вот-вот обрушится, и как ни стараюсь, не могу его удержать. — О Боже, — кричу я, уткнувшись в подушку.
— Проклятье, — рычит он. — Я чувствую, как ты чертовски намокла. Чёрт, детка.
Он вонзается в меня четыре раза подряд, прежде чем замереть и рухнуть на меня сверху.
Глава 14
Вон
Я провожаю Рейн до её машины и наклоняюсь, чтобы поцеловать, прежде чем она уедет. Я солгал бы себе, если бы сказал, что эта женщина не изменила меня больше, чем я когда-либо думал или мог измениться. Вернувшись домой, я сразу иду в свою комнату, чтобы переодеться в чистое. Смятые простыни заставляют мой член дёргаться, когда я думаю о её руках, сжимающих материал.
Когда она позвонила мне, я не знал, чего ожидать, когда она приедет; понятия не имел, что она хочет сказать. На самом деле у меня вообще не было никаких ожиданий. Борьба за то, чтобы впустить в свою жизнь женщину, которая всё ещё привязана к другому мужчине, давит на меня тяжким грузом. Прошлой ночью, когда я не мог заснуть, я думал о том, что всё было бы по-другому, если бы моей матери было не пох*р, хотя бы немного. Я не знаю, кто мой отец, и никогда с ним не встречался. Насколько знаю, он может быть мёртв. Во всяком случае, для меня, так что это не имеет значения.
Одной из причин, по которой я всегда старался привлечь внимание своей мамы, было то, что я видел, как она отдаёт всё это кому-то другому. Слушал, как она обвиняет меня во всём и вся. Если бы она бросила мне чёртов осколок кости, всё было бы по-другому.
Я понял, что мы не такие уж разные, Рейн и я. Прошлое всё ещё цепляется за нас, порой затрудняя нам движение вперёд, потому что сильно калечит. Но в плохом есть и хорошее. В конце всего этого должно быть что-то хорошее. И она — моё хорошее.
Рейн — всё, что я хочу, и теперь, когда она у меня есть, никто и ничто не отнимет её у меня. Я готов принять трагедии её прошлого и знаю, что она готова принять меня таким, какой я есть сейчас. Вопрос в том, решусь ли я когда-нибудь рассказать ей, кем на самом деле был раньше. И когда она узнает, захочет ли она всё ещё быть с человеком, ответственным за смерть своего отчима?
* * *
Поскольку я опаздывал из-за одной брюнетки, когда пришел в свой салон, клиент уже ждал меня у входной двери.
— Прошу прощения, — извиняюсь, отпирая дверь и выключая сигнализацию. — Садитесь. Я буду готов через пять минут.
— Нет проблем, приятель.
Я спешу в подсобку, готовлю всё необходимое, а затем возвращаюсь, чтобы заняться им. После того, как парень заполняет документы, я подготавливаю его руку и начинаю работать над выбранным им племенным узором. Заканчиваю почти через два часа, а потом приходит моя следующая клиентка, и я набиваю бабочку, которую она хочет, на её пояснице.
День проходит как в тумане, и я осознаю насколько сейчас поздно лишь тогда, когда Рейн присылает мне сообщение.
Рейн: Знаю, ты говорил, что занят сегодня, поэтому не хотела тебя беспокоить. Сейчас я ухожу по делам… Не хочешь прийти на ужин?
Я: Ты никогда не беспокоишь меня. Звучит неплохо. В семь?
Рейн: Отлично. <3
Поскольку у меня нет вагины, я не отправляю смайлик, когда отвечаю.
Я: Круто. Увидимся позже.
Я только закончил набросок портрета на груди парня, недавно потерявшего отца. Всякий раз, когда я делаю портрет, это бьёт меня под дых, потому что в моей жизни нет никого, чьё лицо я хотел бы видеть на своей коже. Во всяком случае, до Рейн.
Раздаётся сигнал тревоги, и я смотрю на монитор, чтобы увидеть отца Рейн.
— Чёрт, — бормочу я себе под нос. — Эй, приятель. Не против прерваться на минутку?
— Да, я тогда выйду и быстренько выкурю сигарету.
— Круто, — указываю на дверь из комнаты. — Она выведет тебя на задний дворик. Я открою её.
— Окей.
— Спасибо, встретимся здесь.
По пути ко входной двери салона я щёлкаю засовом, чтобы мой клиент мог выйти в проулок.
— Рон, — приветствую я отца Рейн. Он встаёт со стула и, поколебавшись, протягивает мне руку.
Обменявшись рукопожатиями, я облокачиваюсь на стойку и скрещиваю руки на груди, ожидая, что он скажет то, что хотел сказать.
