— Сколько ей, Есения? — настойчивым тоном Беркут повторяет свой вопрос. Невозможно передать словами, что происходит внутри меня. Все тело то пробирает дрожь от холода, то наоборот бросает в жар, хотя температура в помещении остается неизменной.
— Пять, — хрипло отвечаю я, не узнавая своего голоса.
— А когда у нее день рождения? — Влад не сводит с меня глаз.
— В сентябре, — Беркутов молчит. Очевидно, что в его голове постепенно все встает на свои места. Я нервно сглатываю и отрицательно машу головой. Цепляюсь за последнюю соломинку, уже не надеясь, что Беркут поверит мне. Я хочу сказать правду, но от волнения сама не понимаю, как с губ срываются лживые слова. — Влад, она не твоя, если ты об этом.
Мужчина меняется в лице, на котором отражается гримаса боли и разочарования. Я чувствую, как у меня трясутся колени, когда открываю рот, чтобы сказать, наконец, что Соня его дочь. Но не могу произнести ни звука. Как рыбе, выброшенной в жару и зной на берег, мне не хватает воздуха. А Беркут продолжает пристально вглядываться в мое лицо,
Он быстро кивает, собираясь выйти из квартиры, но моя дочь появляется на пороге. Девочка смущенно улыбается, заставляя Беркута замереть. Все становится слишком очевидным.
— Не моя, говоришь? — мужчина медленно переводит взгляд на меня, после чего моментально возвращает его к дочери.
— Здравствуйте! — восклицает Соня, протягивая Беркуту руку. Он потрясен до глубины души.
— Привет, — губы Влада приподнимаются, а я замираю от картины, о которой не позволяла мечтать себе даже во сне.
Мужчина принимает руку, присаживаясь до уровня глаз ребенка, и долго не отпускает ее.
— Ты кто? — прямо спрашивает девочка, рассматривая Беркута с улыбкой на лице.
— Меня зовут Влад, — я замечаю, как мужчина нежно гладит Соню по ее крохотной ручке. Сердце сжимается. Это, пожалуй, самый трогательный момент в жизни, когда отец знакомится со своим ребенком. — А тебя?
— Я Соня, — деловито отвечает дочь. — Что ты здесь делаешь?
— Я приехал поговорить с твоей мамой, — отвечает Влад.
— Откуда приехал? — начинает сыпать вопросами ребенок.
— С дня рождения, — невольно улыбается Беркут.
— У тебя сегодня день рождения?! — восторженно восклицает Соня. — Подожди.
Дочка убегает в другую комнату, а между нами воцаряется напряженное молчание. Я не смотрю на Влада, по правде сказать, просто не хочу видеть в его глазах злость и неприязнь ко мне. Не проходит и минуты, как дочка возвращается с небольшой коробочкой.
— Это тебе. С днем рождения, — говорит ребенок.
— Спасибо, — отвечает Влад, несколько теряясь.
— Открой, — требует девочка.
В коробочке лежит одна из моделей машинок, которые так любит дочь. На днях мама говорила, что Соня ни в какую не хотела ехать без своей коллекции, поэтому пришлось взять из все. Двадцать небольших моделей. Но самое удивительное в ее подарке то, что моя девочка приносит Владу внедорожник, так похожий на его автомобиль.
— Это лучший подарок, который мне когда-либо дарили, Сонечка, — сдавленным голосом тихо произносит Беркут.
Я чувствую, как огромный ком величиной с булыжник подступает к горлу, но я пытаюсь держаться. Терпеливо молчу, пока моя девочка рассказывает обо всех своих модельках автомобилей, приглашая Влада в гости.
— Я привезла их с собой. И могу показать тебе все свои машины. Но сейчас уже поздно, мама с бабушкой считают, что мне пора спать. Ведь я же маленькая, так они говорят, — тихо шепчет она. — А я уже взрослая. Все равно думаю, что тебе лучше прийти завтра.
— Хорошо, я приду, — улыбка не сползает с лица Влада. — Спокойной ночи, Соня.
— Пока, — отвечает дочь, после чего целует меня и убегает в комнату.
— Есения, мать дома? — почти рычит Влад. Я киваю головой, не глядя на мужчину. — Тогда идем, — он выходит из квартиры, случайно задевая меня плечом. — Готовься, разговор предстоит долгий.
Разговора с Владом мне не избежать, поэтому я делаю глубокий вдох и беру всю свою волю в кулак. Выхожу следом за мужчиной. Ноги деревенеют, и я неторопливо бреду по лестнице. Все тело Беркута в буквальном смысле источает напряжение.
Мы спускаемся на первый этаж, но из подъезда выйти не успеваем. Беркут резко хватает меня за руку и припечатывает к холодной стене. Его грудная клетка поднимается и опускается слишком быстро в такт моей, а глаза излучают гнев и негодование. Мужчина пребывает в ярости, и я к этим эмоциям морально не готова. Честно говоря, не представляю, чем закончится сегодняшний вечер, но, так или иначе, свой подарок Влад получил.
— Как ты посмела скрывать от меня ребенка на протяжении почти шести лет? — ноздри мужчины раздуваются, а взгляд прожигает насквозь.
Влад бьет кулаком в стену рядом с моим лицом, но я даже не вздрагиваю. Слежу за тем, как меняется выражение его лица. Возвращается тот самый Влад, который много лет назад крушил все на своем пути.
— А я уж думала, что спустя шесть лет повстречала другого Владислава Беркутова, — язвительно без тени страха говорю я. Приподнимаю подбородок вверх и смотрю в темные глаза, в которых в данный момент плещется злость, смешанная с какими-то новыми для меня эмоциями Беркута.
Влад не отвечает, лишь тяжело дышит. Он едва контролирует себя, но я не боюсь. Я больше не боюсь, что он может причинить мне душевную боль, как и не боюсь, что он заберет у меня ребенка. Этому не бывать. Делаю глубокий вдох и четко осознаю одну простую деталь. Теперь, когда все карты раскрыты, я будто чувствую себя уверенней и сильней. Ради счастья и благополучия своей дочери я сделаю все возможное и невозможное.
— Есения, я не дам вам с дочерью вернуться в Канаду. Этому не бывать, — с уверенностью в голосе произносит Влад.
— И что ты сделаешь? Запрешь нас в своем доме? — нервно усмехаюсь я.
— Если понадобится, я так и сделаю, — Беркут чеканит каждое слово.
— Очнись, Влад, ты для моей девочки никто, — я замечаю, как меняется выражение лица мужчины. Оно словно искажается от боли. — Она с самого рождения знает только одного отца. И это не ты. И по документам она дочь Димы.
— Не произноси имя этого ублюдка, пока я еще держу себя в руках, — цедит сквозь зубы Беркут. — Значит, сделаем экспертизу, чтобы доказать мое отцовство.
— Влад, я дам на это согласие только в одном случае, если ты перестаешь кидаться на людей, — я вырываю свою руку из его цепкой хватки, — и хорошенько подумаешь не только о себе, но и о ребенке. Для девочки это может обернуться стрессом. К таким новостям детей готовят. Либо ты принимаешь такие условия, либо к ребенку я не подпущу тебя даже на пушечный выстрел.
— И ты предлагаешь мне сидеть и ждать, когда она вырастет? — язвительно спрашивает Влад, отступая на шаг назад.
— Не стоит кидаться из крайности в крайность. Дай немного времени ребенку…
— Ребенку или тебе? — перебивает мужчина, после чего открывает входную дверь, пропуская меня вперед.
Прохладный воздух ударяет в лицо, как только я оказываюсь на улице. Влад присаживается на скамейку, сцепляя руки в замок, и поднимает глаза на меня. Мужчина ждет моего повествования, а я не знаю, с чего начать. Он в курсе всего, что происходило шесть лет назад, а теперь добавилась еще одна важная деталь.
— Так и будешь молчать? — спрашивает он.
— Что ты хочешь услышать? — я складываю руки перед собой в надежде хоть как-то защититься.
— Все, Есения, с самого начала, — сдавленно отвечает он. — Хочу знать о каждом дне, который моя дочь провела вдали от меня.
Глава 27. Есения
— Здесь не самое лучшее место обсуждать подобное, Влад, — нарушаю гнетущую тишину, повисшую между нами после просьбы Беркута рассказать о дочери. — Может, мы встретимся завтра и поговорим?
— Есения, — отвечает Влад голосом, от которого меня пробирают мурашки. — Ты забрала у меня пять с половиной лет. Пять чертовых лет я не имел ни малейшего представления, что у меня есть ребенок, который точь-в-точь похож на меня! И сейчас ты предлагаешь подождать еще день! — взрывается Влад.
