нее отказалась?
– На это может быть множество причин помимо даже самых очевидных вроде отсутствия денег, – сказала я. – Одно я знаю точно – не стоит судить человека, не зная его сторону правды.
– Я не сужу, – откликнулся Родионов негромко. – Я хочу ее найти.
Сердце у меня снова подскочило и застучало как бешеное, а руки вдруг задрожали так, что я была вынуждена уложить Снежану в кроватку.
– Вы бы вернули ей дочь, если бы она того захотела? – спросила я, когда почувствовала, что голос мне хоть как-то подчиняется.
– Я не знаю, – взъерошил растерянно волосы Родионов. – Но я знаю, что мне нужно с ней поговорить.
Я заколебалась. Что, если рассказать ему все сейчас? Как он отреагирует? В памяти вдруг снова всплыло то, как терлась вокруг него Лера, как она ворковала над Снежаной… Я поняла, что, как бы мне того ни хотелось, а для подобного шага было еще слишком рано. Валерия могла убедить Илью в том, что я сама бросила своего ребенка. Наверняка именно с этой целью она и инсценировала то, что Снежану им якобы подкинули. Господи, да она могла наговорить мужу что угодно! И мое слово оказалось бы против ее. И я совсем не была уверена в том, что Родионов поверил бы именно мне. Более того – сейчас он наверняка и не поверит. Он совсем меня не знал, а с женой все же прожил несколько лет….
Пока я молча колебалась, Родионов неожиданно спросил :
– Лали, вот ты ведь не смогла бы бросить своего ребенка?
– Никогда! – горячо откликнулась я. – Но та женщина….
Он вдруг неожиданно приложил палец к моим губам, заставляя замолчать. И я прервалась, погружаясь с головой в бездонную голубизну его глаз.
– Как бы я хотел, чтобы ты была матерью Снежаны, – вдруг сказал отрывисто Родионов, а потом отстранился и, резко развернувшись, вышел из комнаты.
А я осталась. С ощущением полного раздрая внутри и застывшим на губах признанием : «Я и есть ее мать!».
– С секретаршей я поговорил. Вовремя успел, кстати, – ухмыльнулся Аркадий, отпивая из бокала глоток виски. – Она куда-то сваливает. То ли в Гондурас, то ли в Зимбабве.
– И что выяснил? – потребовал я ответа, когда брат Леры замолчал.
– Да ничего не выяснил. Она сказала, что ты ей отдал указание с этим разобраться.
Б*я! Только этого не хватало. И ведь я и взаправду мог это сделать, даже не вникая в суть проблемы. А уж как секретарша решила вопрос, дело десятое.
– А что насчет Ольги?
– А тоже ничего. – Аркадий пожал плечами и прикончил виски. – Что тут можно из всего этого выжать? Секретарша Олю твою не видела. Охранники тоже ничего о ней особого не знают. Только Зюзюкин твой сказал, что это вроде как блондинка была.
– Зенкин, – автоматически поправил я Аркашу.
– Ну Зенкин, – подернул он плечами. – Или предлагаешь фоторобот составлять и расклеивать его везде?
Я поморщился, когда представил, что по городу расклеят портреты матери моего ребенка. Хотя, может, если отчаюсь, и пойду на этот шаг.
– Не нужно, – помотал я головой.
– А по камерам что? Мы же тогда так это и не обсудили, – вспомнил Аркаша.
Я хмыкнул.
– Да ничего. Лера когда с сигналки дом снимала, и камеры отрубила. Прямо чертовщина какая-то.
Я перевел взгляд на жену, которая хлопотала на кухне. Для нее это все было не то чтобы любимым занятием, но в последнее время она как будто хотела показать, что желает быть хозяйкой в нашем доме.
– Бабы, блин, – выругался Аркаша, и я кивнул и подлил ему виски.
– Ладно, – смирился я с тем, что и эта ниточка ни к чему не привела. – Ужинать будешь или поедешь?
– Да поеду, наверное, – ответил Аркадий и поднялся из-за барной стойки. – И если что надо будет – звони сразу.
Он ушел, а я задумчиво повертел в руках бокал. Значит, и здесь провал. Ну, что ж, так тому и быть.
После ужина, во время которого Лера в основном щебетала о том, как стоит перестроить наш дом или вообще купить новый, я в основном кивал на все предложения жены. И думал. Думал о сказанном Лали. Признание, что хотел бы видеть ее матерью моего ребенка, вырвалось неожиданно даже для меня самого. Но чем больше я об этом думал, чем чаще представлял Лали хозяйкой в доме в окружении наших с нею детей, тем отчетливее понимал, что эти мысли мне нравятся.
– Давай спать, – сказал я Лере, устраиваясь на постели.
Жена тут же юркнула под одеяло и выключила свет. И я, отвернувшись от нее, почти мгновенно провалился в сон.
Мне снилось что-то жаркое. Как будто в пустыню попал, и кругом темнота. Только чувствовал на себе руки, такие прохладные, нежные. Тянулся за ними, что-то хотел сказать, но не мог. А когда моих губ коснулись чьи-то влажные губы, в мыслях только одна женщина была.
Лали.
Простонав в ее рот что-то нечленораздельное, я запустил пальцы в волосы и притянул Лали к себе. Смял губы поцелуем, впился в ее рот с таким жаром, что меня бы не смогли оторвать никакие силы. А она отвечала, да так, что у меня крыша окончательно уехала.
Я провел руками по соблазнительным изгибам ее тела, скользнул за кромку нижнего белья, пока она обхватывала пальцами мой член, который уже был в полной боевой готовности.
– Ильяяяя, – простонала она, когда я коснулся ее влажных складочек.
– Лалиии, – ответил я, и тут же проснулся, потому что услышал голос Леры, полный ужаса.
– Чтооо? – простонала она, и мне в глаза ударил свет от ночника.
Замечательно, б*ядь! Лежу тут голый со стоящим наперевес членом, и думаю, что трахаю во сне совсем не жену. И вроде бы должен испытывать муки совести, вот только их как раз и не чувствую.
– Ничего, прости, – сказал я, садясь на постели и прикрывая эрекцию простыней. Потер глаза, выплывая из остатков сна. Угораздило же!
