— Что там с ним? Живой?
— Дышит. Пульс слабый. Срочно в реанимацию! Подготовьте инъекцию внутривенно… живо! Живо, ребята! Девчонку в другую машину! — слова врезаются в мозг острыми осколками. Рушат мою жизнь, как карточный домик. Рассыпаюсь. Без него мне себя не собрать.
Спасла себя, Аня? Для чего? Чтобы поменяться с ним местами? Хотела подарить ему целый мир, только не вышло. Отняла!
— Итан… Итан… — хриплю, ощущая дикий мороз по коже. Его отрывают от меня. Уносят. Я смотрю на испачканные кровью ладони, на платье, теперь уже алого цвета, прикрываю глаза и растворяюсь в ледяной темноте…
Хочу быть с ним. Хочу к нему. Хочу навсегда…
———
Девочки, это предпоследняя глава. Не теряйтесь. Спасибо вам! ❤❤❤
Глава 47. Убей меня, если сможешь
Глава 47
Убей меня, если сможешь
Анна
Полтора месяца спустя…
— Привет, теть Кать, — захожу к ней в дом. Устало опускаюсь на диван в маленькой гостиной. Сердце сжимается от воспоминаний. Месяц прошёл, как я покинула это место. Заселилась в общагу от института, чтобы не пересекаться с Итаном. Чтобы не рвать сердце на части, каждый раз встречая его здесь. На вилле отца.
— Есть хочешь? — спрашивает тётя.
— Не знаю. Может быть. Что-нибудь лёгкое. Мяса не хочу. От рыбы тошнит. У нас в общаге кишечная инфекция гуляет. Двоих девочек госпитализировали. Не стоило к тебе приходить. Ещё заразишься.
— Глупостей не говори. Тебя нужно откармливать. Исхудала в своей общаге. Скоро, как тарань, станешь костлявая! Никто не захочет в тебя влюбляться, — тётя ставит на стол голубцы со сметаной. Запах вкусный, но от него мне становится дурно.
В последнее время у меня часто кружится голова. Тошнота донимает третьи сутки. Чай, который выписал педиатр, не помогает справиться с ней.
— Мне и не нужно, чтобы в меня влюблялись.
Поднимаюсь с дивана, подхожу к окну. Вдыхаю октябрьский воздух. На улице только-только прошла гроза. Пахнет озоном и растениями из сада.
Дышу. Становится легче.
— Итан точно здесь не появится? Не хочу с ним сталкиваться, — среди густо насаженных деревьев пытаюсь рассмотреть его бунгало. Память тут же бьёт по больному. На глаза наворачиваются слёзы. Сердце сжимается и притихает в надежде его увидеть, хотя бы издалека. Одним глазком…
— Он живёт в городской квартире. Ближе к госпиталю. Сама понимаешь… Рана после сквозного пулевого ранения требует постоянного ухода. Дона Моника и Матильда за ним присматривают. Бедная женщина. Только мужа потеряла, а тут и сына едва не пристрелили. Анька, ну как тебя угораздило вляпаться в этого подонка Ивана? Детка, ты хоть осознаёшь, что он спас тебя от смерти и от тюрьмы? А мать? Она до сих пор не в курсе! И слава Богу!
— Хватит, тёть Кать! Ты тоже клонишь туда, куда и все! Ты никогда не делала ошибок в жизни? Что случилось, то случилось. Теперь этого не исправить. Значит, Мэт присматривает? Да?
— Не звонил тебе? — тётя уходит от ответа, обнимая меня со спины. Целует в затылок. Жалеет. Если бы ещё не давила на больную мозоль…
— Нет. Не звонил, — выцеживаю раздражённо и в то же время с сожалением.
Последний раз я его видела в больнице, когда в коме лежал. Медсестра позволила. Сжалилась надо мной. Я ревела без остановки трое суток. Ни есть, ни спать не могла. Едва сама не загнулась от горя и душевной боли. Вскоре появилась Мэт. А когда Итан очнулся, меня к нему больше не пустили. Матильда встретилась со мной, вернула мобильный и сказала, что он не хочет меня видеть.
После судебных разбирательств меня оправдали. Адвоката прислал Святой. Сжалился. Либо тётка снова молила о помощи. Она молчит. Не рассказывает. Ивана вот уже три недели, как перевели в тюремную клинику. Больше о нём я ничего не слышала. И не хочу слышать. Пусть имеет то, что заслужил.
— Идём, поешь немного.
Подводит меня к столу. Садимся. Беру вилку. Наколов кусочек голубца, отправляю в рот, но проглотить не выходит.
Подрываюсь, лечу в уборную. Снова блюю жёлчью. Так, что в глазах искрит и дышать нечем. Желудок наружу выворачивается. После приступа тошноты оседаю на пол, обнимая унитаз.
Господи, когда же это пройдёт?
— Держи воду, — тётка протягивает мне стакан, подозрительно косясь на меня. — Ань, ты, случайно, не беременна?
— С чего ты взяла? — вскидываю на неё ошарашенный взгляд, сделав несколько глотков воды. — Говорю же, инфекцию подхватила. У нас в общаге многих подкосило. Рвота и диарея.
— У тебя тоже расстройство желудка?
— Нет.
— Давно блюёшь?
— Третий день пошёл.
— Завтра поедем с тобой в больницу, — категорично заявляет. — И ничего не хочу слышать! Ясно?
— Ясно, тёть Кать. Наверное, я пойду. Подышу воздухом в саду и уеду в общагу. У меня с утра очень важная лекция. Её нельзя пропускать. Да и реферат закончить нужно.
— Созвонимся, детка. Но лучше бы ты осталась у меня. Переживаю за тебя очень.
— Не нужно. Всё будет хорошо.
На улице пасмурно. Небо затянуто грозовыми тучами, но холод не ощущается.
Тётя говорит, что осень в этом году аномально тёплая. Давно такого не было.
В саду с ветвей и листьев деревьев стекает и капает вода. Я подставляю ладони и лицо. Жмурюсь. Вдыхаю осеннюю прохладу и свежесть воздуха.
Бродить под тёплым ливнем было моим любимым занятием. Всегда. А сейчас и подавно. Особенно когда слёзы маскируются каплями дождя.
Плачь сколько влезет, никто не узнает.
Двигаюсь по тропинке вглубь сада. Ноги сами несут меня к бунгало.
Это какое-то безумие! Осознаю. Но ведь Итан отсутствует, а мне так хочется ещё раз заглянуть внутрь. Всё вспомнить…
Нет, заходить я конечно же не собираюсь. Дом закрыт. Включена сигнализация. Кода для отключения сирены я не знаю. Тётка сразу меня спалит на горячем. Прилетит. Опять отчитает.
Посмотрю сквозь панорамные стёкла на гостиную с камином. В ней мы совсем недавно танцевали медляк, обнимались, жарко целовались. В этом доме я стала женщиной. Переживу эмоции в последний раз и уйду.
Вдохнув поглубже, устремляю взгляд в небо. Тёмные грозовые тучи напитались угрюмой серостью. Низкие облака, нависшие над землей слоем грязной ваты, беззвучно прорезает яркая разветвлённая молния. За ней следует удар грома. Мощный. Оглушающий. Пугает.
Мне необходимо вызвать такси. Бродить под раскатами грома — величайшая глупость. Только сердцу ведь не прикажешь. Оно бросается на рёбра с бешеной скоростью, отбивает удары, подталкивая к заветному крыльцу.
Боже… Божжжеее… Я сейчас умру…
Подхожу к двери. Ощутив головокружение, кладу ладони на стекло, прислоняюсь лбом к прохладной поверхности. Втягиваю влажный воздух.
Дышу. То медленно и глубоко, стараясь успокоиться, то часто и прерывисто, вспоминая ошеломительные моменты наших коротких отношений.
За спиной пускается ливень. Гром не прекращает напоминать об опасности. Игнорирую ситуацию, каждый раз вздрагивая от оглушающего раската. Сердце, наполнившись беспросветной тоской и неприятным предчувствием, взрывается, словно в него заложили несколько тонн взрывчатки. В груди расползается жгучая магма.
Задыхаюсь.
Почему? Почему он не позвонил? Почему решил играть в молчание? Разве не понимает, что убивает меня этим?
Сжав ладони в кулаки, ударяю по дверям. Затем резко разворачиваюсь к ним спиной. Уткнувшись в стеклянную поверхность лопатками, сползаю на пол, обхватывая себя за голову.
Реву. Беззвучно. Закусив губу. Чувствуя, что моё будущее безнадёжно, и что ничего уже нельзя исправить.
«Эн?» — доносится с новым раскатом грома. Уткнувшись носом в колени, начинаю думать, что схожу с ума. — «Что ты здесь делаешь? Почему ты сидишь под домом? На полу?»
Вскидываю лицо. Заметив расплывчатый знакомый силуэт под зонтиком, встряхиваю головой, чтобы прогнать наваждение. Но оно не исчезает. Наведя фокус на максимум, как ошпаренная поднимаюсь на ноги. Даже тошнота отпускает.
