Становится катализатором моего взрыва.
– Чего тебе? – разворачиваюсь к нему и тут же бутылку ко рту прикладываю.
Выпить он не позволяет. Тут же забирает ее у меня и молниеносно обездвиживает, прижимает к себе. Так и стоим, плотно прижавшись друг к другу.
На нас смотрят. Я уверена, что смотрят. Не все, конечно, но многие. И сука эта, которая его уговаривала меня бросить, тоже смотрит.
– Поцелуй меня, – говорю ему.
– Целуй меня, Кирилл… – требую. – Целуй, чтобы все видели.
На самом же деле хочу, чтобы она видела. Хочу, чтобы показал ей, что со мной у него не фиктивный брак. Настоящий.
– Между нами ничего нет, – говорит Багров.
– Между мной и Ликой.
Он молчит и тяжело на меня смотрит. Темный взгляд проходится по моему лицу, оседает в ложбинке груди и возвращается обратно.
Глава 17
Кира
– Де-е-е-е-есять! Оди-и-и-иннадцать! Трина-а-а-адцать! – растягивая, скандируют гости.
Я даже не думала, что на этом празднике такое возможно, но за сегодняшний вечер этот крик слышу уже третий раз. Все благодаря моим подругам и братьям Кирилла. К концу, когда половина «важных» гостей уходит, начинается настоящий праздник. Почти все свои остаются, так что многие отрываются, как могут.
Я же беспрерывно смотрю на стрелки часов. Наблюдаю за ними, жду, когда стрелка перевалит за полночь, чтобы уйти. Большую часть всего, что было запланировано, мы выполнили. Торт разрезали, я бросила букет, а Кирилл подвязку. Я до сих пор помню, как он ее с меня снимал. Как его руки аккуратно прошлись по внутренней стороне бедра. От переизбытка чувств я думала, что упаду в обморок, но этого, к счастью, не произошло.
Подвязка досталась Глебу, а вот мой букет – его девушке. Кажется, нетрудно догадаться, чья свадьба у Багровых будет следующей.
– Два-а-а-адцать! – радостно кричат.
Кирилл продолжает меня целовать. Я лишь кое-как прикрываю нас от любопытных взглядов фатой. Рука дрожит, но я держу, потому что то, что сейчас между нами происходит, слишком интимно, и делиться этим с остальными мне совсем не хочется. Багров не умеет целовать нежно, едва ощутимо касаться губ. Он меня буквально пожирает, засасывает, покусывает.
Целует так, что жар тысячью маленьких пульсаций распространяется по всему телу. Чувствую, как внизу живота становится тяжело и больно. В прошлый наш поцелуй я испугалась, что что-то не так с ребенком, а потом поняла, что это всего лишь возбуждение. Сильное, неконтролируемое, дикое. Я соскучилась по Багрову, изголодалась по наслаждению, которое он способен мне подарить.
Меня им буквально окутывает, пока там, за нашими спинами, кричат какие-то непонятные цифры. Все тело горит жаждой прикосновений. Я хочу уехать. С ним. Сейчас. Подальше от всех, хотя сейчас здесь и остались самые близкие.
Кирилл прерывает поцелуй. Я отпускаю фату и прячу лицо на его груди. Привожу в порядок дыхание. Губы горят так, словно их натерли наждачкой. Уверена, покраснели. После такого-то поцелуя.
Пока стоим так, теряю счет времени. Кажется, что вечность проходит, прежде чем нахожу в себе силы отстраниться. Правда, недалеко…
– Давай уедем, – прошу у Кирилла. – Сейчас.
– Устала? – спрашивает обеспокоенно.
После нашего небольшого разногласия Кирилл стал внимательней. Не играет больше на моих нервах, и Лика, надо заметить, пропала. Ушла с нашей свадьбы по-тихому, и мне абсолютно наплевать, она сама так решила или Кирилл настоял.
– Очень, – вру.
Ни капли я не устала. То есть ноги болят, спину ломит, да и в целом я бы с удовольствием уснула, но сейчас все мои мысли занимает отнюдь не сон. Думаю, Кирилл их разделяет. Уверена в этом, потому как после каждой нашей близости чувствую внушительный стояк, упирающийся в низ живота.
– Десять минут, и едем, – сообщает.
Пока Кирилл уходит разговаривать с родителями, я делаю вид, что правда устала. На стул сажусь и перевожу дух. Внутри меня такой шторм происходит, не передать словами. Меня переполняют эмоции сегодняшнего вечера. Каждое сказанное Кириллом слово помню, поцелуи, ласки. В воспоминания врезается наш недавний разговор:
«– Что у нас, Кирилл? – настаиваю на ответе. – Скажи же…
Он перестает удерживать мои руки. Отпускает. Скользит ладонями по предплечьям и концентрируется на талии, перебирает пальцами по спине, ласкает. У меня мурашки по коже расползаются от его движений. Я охаю и непроизвольно распахиваю рот.
– У нас – всё, – отвечает Кирилл, впиваясь в мой рот поцелуем.»
Кожа снова мурашками покрывается от одних воспоминаний. Он сказал – всё. Одно это слово активизировало мое воображение. Я в красках представляю, что значит «всё», и сердце разгоняется до невероятной скорости. Не уверена, что это безопасно, но успокоиться никак не выходит. Дышу ровно, стараюсь, по крайней мере, а все равно все тело словно покалывает.
– Как ты? – спрашивает подошедшая мама. – Кирилл сказал, неважно себя чувствуешь, и вы уезжаете.
– Устала просто, а так – порядок.
Мама кивает и говорит, что поможет мне дойти до машины. Я бы и сама справилась, тем более, что когда из ресторана выходим, у меня словно второе дыхание появляется. Я к машине бежать готова, а когда вижу, что Кирилл меня там уже ждет, – лететь. Мне кажется, мама понимает, что совсем я не устала, но виду, конечно, не подает.
Мы с ней прощаемся, я забираюсь в машину. Водитель – тот же Дима, к которому я привыкла еще раньше. Он учтиво мне кивает, и я улыбаюсь ему в ответ. Кирилл еще разговаривает с мамой, но тоже садится в машину, и мы наконец выезжаем.
Когда выбираемся на трассу, ищу взглядом кнопку, чтобы отделить нас от Дмитрия, но не могу ее найти. При нем же к Кириллу приставать как-то неудобно, хотя и очень хочется. Ерзаю на сиденье, чтобы привлечь внимание мужа, но он даже не поворачивается. Продолжает сидеть ровно с запрокинутой назад головой и закрытыми глазами.
