пялилась в потолок. Темень была непроглядная. Я даже не могла рассмотреть собственную руку. Порой казалось, что темнота – это то, из чего состоит моя жизнь. Долгий туннель без конца. Особенно по ночам меня преследовали слова мамы. Я пообещала ей быть счастливой, но даже не знала, как это сделать. Беспроглядное одиночество завладело мной со времени смерти мамы. Мы никогда не были с ней настолько же близки, насколько другие девочки со своими матерями, но она всегда была рядом. Теперь же казалось, что я осталась одна. Конечно, был еще Фаби, но он маленький и скоро станет членом мафии, а отец… Жизнь в Хэпмтонс сделала меня счастливой, но это временно.
Раньше мои сестры всегда были рядом, когда нужны, но теперь у них были собственные семьи, а вскоре появятся и дети. Они все еще любили меня, заботились обо мне, но я хотела собственного счастья и жить отдельно от них. Я хотела того, что было у них. И я знала, что единственным человеком, который может даровать мне такое счастье, был Ромеро.
Он по-другому смотрел на меня этим летом. В прошлые годы выражение его лица ясно говорило о том, что я всего лишь девчонка в его глазах, кто-то, кого нужно защищать. Но недавно что-то изменилось. Я конечно же не была экспертом по части мужчин, но в его взгляде появился отголосок чего-то, что я часто видела на лице Луки, когда он смотрел на мою сестру.
Как минимум, мне так казалось. Я откинула покрывало и села. Я даже не стала включать свет, боясь привлечь внимание, и наощупь направилась к двери. Я медленно опустила ручку и выскользнула в коридор. Там было тихо и темно, но здесь я хотя бы могла рассмотреть очертания предметов. Не то, чтобы мне нужен был свет, чтобы найти спальню Ромеро. Я точно знала, где она находится. Я бесчисленное количество раз представляла, как пробираюсь туда. Но прежде разум останавливал меня. Этим вечером я слишком устала слушать голос рассудка. Я не хотела быть одна, не хотела проводить ночи напролет, пялясь в темноту, грустная и одинокая. Я кралась по коридору, стараясь не издать ни звука, едва осмеливаясь дышать. Когда я оказалась у двери в комнату Ромеро, то замерла перед ней. Внутри было тихо. Конечно, уже было за полночь, а он всегда рано поднимался, чтобы побегать.
Мои пальцы подрагивали, когда я ухватилась за дверную ручку и опустила ее. Дверь бесшумно распахнулась. Я прокралась внутрь и закрыла ее, а затем на какое-то время стояла, просто глядя на постель перед собой и очертания тела Ромеро на ней. Шторы не были задернуты, так что луна слегка освещала его. Ромеро лежал спиной ко мне, одеяло укрывало его до талии. Я оглядела его сильные плечи и подошла ближе. Один неуверенный шаг за другим. Это было так неправильно! Хотя, конечно, я и прежде делала кое-что запретное – подглядывала за Ромеро в душе, но сейчас все ощущалось еще интимнее. Он был в постели, и если удача будет на моей стороне, скоро я присоединюсь к нему. Что если он прогонит меня? Или хуже – разозлится и расскажет Луке? Что если они отправят меня обратно в Чикаго, в мрачный и безнадежный дом к моему отцу, который совсем не скучал по моей матери?
Я стояла почти у самой кровати. Мое дыхание участилось, а мои руки стали липкими от пота. Может, я потеряла рассудок? Я пыталась убедить себя, что делаю все потому, что мама попросила меня быть счастливой, но, может, это было лишь предлогом для моего сумасшедшего поступка? Я захотела Ромеро задолго до того, как мама сказала мне хоть что-то, и попыталась поцеловаться его задолго до ее смерти.
Я покачала головой, злясь на себя за лишние мысли. Было время, когда я делала все, что мне заблагорассудится, стоило захотеть этого. Я сделала еще один шажок к кровати, но, должно быть, меня услышали, потому что дыхание Ромеро изменилось, а его тело напряглось. О нет! Отступать было уже некуда.
Он перевернулась на спину одним молниеносным движением, а затем его глаза остановились на мне. Он расслабился, а потом вновь напрягся.
– Лилиана?
Я не ответила. Мой язык словно прилип к небу. О чем я только думала?
Ромеро опустил ноги с кровати и сел на краешек, молча глядя на меня. Видели ли он мое лицо? Вероятно, я была похожа на мышку, которую поймал кот, но я не боялась. Ни капли. Я была смущена. Меня охватило странное предвкушение. Я была неуравновешенной мышкой, это уж точно. Ромеро поднялся, и, конечно же, я быстро оглядели все его тело. На нем были только боксеры. Он выглядел слишком хорошо, чтобы быть настоящим. Будто бы вышел из моих фантазий. Было неприятно думать о том, насколько часто я мечтала о Ромеро и обо всем том, что я хотела сделать с ним.
– Лили, что ты здесь делаешь? Все в порядке?
В его голосе прозвучало беспокойство, но было в нем и что-то еще. Что-то, что я уже слышала, когда он поймал меня на том, что я подглядывала за ним в душе. Что-то темное, с отголосками жажды.
В животе запорхали бабочки, и я шагнула к Ромеро. Я хотела броситься в его объятия, поцеловать его и…
– Могу я лечь спать с тобой? – Слова сорвались с моих губ, и я не могла поверить, что произнесла это. Более того, их можно было неправильно понять.
Ромеро застыл. Мы молчали. Я была уверена, что в любую секунду я взорвусь или расплачусь. Я сделала еще один шажок к нему. Теперь я была на расстоянии вытянутой руки.
Дыхание Ромеро стало шумным. Я могла видеть, как отяжелела его грудь. Он злится?
– Это не то, чем стоит шутить, – тихо произнес Ромеро. – Это не смешно.
Он был зол. Может, мне следовало понять намек и, развернувшись, покинуть его комнату, но, как и Джианна в подобных ситуациях, я становилась упрямой и дерзкой.
– А я и не шучу, и это не то, что ты думаешь, – прошептала я. – Я хочу спать в твоей кровати, просто спать.
Пока что. Рано или поздно мне понадобится куда больше.
– Лилиана, – пробормотал Ромеро. – Ты сошла с ума? Ты вообще понимаешь, что говоришь?
Меня охватила ярость. Все вечно думали, что я слишком юная, слишком наивная, чтобы принимать решения. И вообще женщины не могут ничего решать.
– Я абсолютно точно знаю, чего хочу.
– Сомневаюсь.
Я сократила расстояние между нами
