сестра напугала меня маленько с утра, – пытаюсь я шуткой разбавить его явно дурное настроение.
– Я хочу понять, почему ты вдруг решил жениться? – напряженно смотрит Хамзатов, сканируя меня взглядом. – Я даже не спрашиваю, почему Хади, я спрашиваю, почему ты вообще вдруг удумал жениться?! И не нужно мне заливать о том, что делаешь это из-за усыновления! С твоими связями ты и без жены с легкостью получишь все права на ребенка!
– Я что, не могу захотеть семью? – не понимаю я его претензий. – Если же ты напоминаешь мне о моем разгульном образе жизни, позволь напомнить тебе, что ты тоже не святой. Но тем не менее ты счастливо женат и растишь ребенка, даже двух.
– Я – это другой случай! Откуда мне знать, что ты готов столкнуться с последствиями женитьбы на моей сестре?! – явно психует он. – Еще недавно она и слушать не хотела о браке, заверяя, что навсегда останется холостой, а тут вдруг заявляешься ты, и она уже согласна…
– Я готов ко всему, что касается Хади! – твердо заявляю я, перебив его. – Что такого может…
– Моя сестра – жертва домашнего насилия. Ты готов столкнуться с такими последствиями? – просто огорошивает меня Мурад своими словами.
– Что? – выдыхаю я в неверии.
– Что слышал, Шамиль. И как бы она ни заливала мне о том, что жаждет за тебя замуж, я не поверю. Я был тем, кто столкнулся со всем этим дерьмом под названием брак. И повториться подобному я не позволю. В первый раз я не смог защитить ее, но в этот смогу.
– Что… Что ты ожидаешь услышать от меня? – выдыхаю я, чувствуя, что начинаю задыхаться от нехватки воздуха.
Перед глазами встают все те случаи, когда Красоточка реагировала явно не так, как должна обычная девушка. Ее приступ паники в лифте, ее страх в тот раз, когда я разбудил ее в кабинете. Сейчас всё словно складывалось в пазл.
– Что ты откажешься, – отвечает Мурад. – Поверь мне, она не готова к такому. Возможно, сама она считает иначе, но я знаю ее лучше, и знаю, что она не сможет так просто перечеркнуть всё, что с ней делал тот подонок, которого я… – осекается он внезапно.
– Которого ты что? – не веря в то, что услышал в его голосе, переспрашиваю я.
– Прикончил! И если узнаю, что ты тронул хоть один волосок на ее голове, отправлю тебя вслед за ним, Дударов! И только попробуй рассказать Хади об этом разговоре. Иди домой, переспи со всеми этими мыслями и отмени свое предложение о браке.
* * *
– Сынок, всё в порядке? Ты почему не спишь в такой час? – входит мама в кабинет. – И что за… Ты что, курил? – принюхавшись, спрашивает она неодобрительно.
Курил. Полгода как бросил, а сегодня сорвался. Сам понимаю, что это плохо, ведь бросить было не так-то просто. Но, черт, как после новостей, вываленных на меня Мурадом, не закурить? Нет, я не осуждаю Хамзатова за то, что он сделал с тем куском мусора, за которого не повезло выйти замуж моей Красоточке. Я сделал бы то же самое, узнай, что кто-то измывается над близким мне человеком.
– Извини, мам, – вздыхаю я. – Работа напряженная, пытаюсь разобраться в одном деле. И курить больше не буду, – обещаю ей. Ведь ради нее в свое время и бросил.
– Три часа ночи, Шамиль! Тебе же рано вставать, – журит она меня.
– Я закончил, уже ухожу, – пытаюсь улыбнуться, да вот только выходит какая-то гримаса.
Внутри всё воет, когда я думаю о том, что какая-то сволочь мучала Хади. Она ведь такая маленькая, хрупкая, как вообще можно помыслить о том, чтобы обидеть ее? Поднять руку?
– Хорошо, – кивает мама, разворачиваясь.
– А ты почему встала? – качнув головой, попытался я сосредоточиться на матери.
– Так Имранчика кормить пора, – показывает она мне бутылочку со смесью, которую держала в руках и которую я не заметил. – Я как раз поднималась в детскую, когда увидела свет в твоем кабинете.
– Он что, ест по ночам? – хмурюсь я.
– Все дети едят, Шамиль, – качает она головой.
– И что, ты каждую ночь встаешь, чтобы покормить его? – кляня себя за невнимательность, спрашиваю я. У мамы и так бессонница!
– Конечно, наш мальчик ровно в три пятнадцать просыпается и требует свою бутылочку, – улыбается мама, радуясь его аппетиту.
– А ну, пошли-ка вместе, – встаю я с кресла и, обхватив за плечи, тащу ее к выходу. – С сегодняшней ночи кормить сына я буду сам. И не смей спорить! Чтобы я больше не видел, как ты встаешь ночью. Утром покажешь мне, как готовить бутылочку, а сейчас – как его кормить. Хватит того, что ты заботишься о нем днем.
– Но, сынок…
– Никаких но! Если ты сляжешь, кому от этого будет хорошо? – не даю ей договорить.
– Ну, ладно, – вздыхает мама.
Мы поднимаемся в детскую, где малыш, и в самом деле проснувшись, требует свою еду ровно в три пятнадцать.
– Он не всегда доедает всё, это нормально, пихать насильно не надо, – когда, съев больше половины, Имран отворачивает голову, объясняет мама. – Теперь аккуратно возьми его вертикально и дай срыгнуть.
– Это я умею, – довольно замечаю я, беря ребенка.
Малыш был таким забавным, что губы невольно тронула улыбка. Сегодня на нем был забавный комбез коричневого цвета с медвежатами.
– Ого! – удивляюсь я довольно громкой отрыжке.
– Молодец, мой хороший, – улыбается мама, поглаживая его по спинке. – Всё, клади его, он сейчас уснет.
И малыш действительно засыпает. Прикрывает глазки, стоит мне опустить его в кроватку, и начинает сопеть.
– Мам, иди спать, я немного посижу и тоже пойду, – прошу маму, чувствуя наконец небольшой покой после услышанного от Мурада.
– Долго не засиживайся, – целует меня мама в макушку и тихонько выходит. А я сижу еще с полчаса, пытаясь придумать, как излечить мою Красоточку и вернуть ей веру в мужчин.
Хади
– Мурад что-нибудь говорил о том, что я приняла предложение Шамиля? – осторожно спрашиваю я Алию за ужином.
– Пытал меня, думает, я что-то знала о вас с Дударовым, – закатывает глаза невестка.
– Прости, если тебе досталось, – чувствуя вину, прошу я.
– Шутишь? Уж от кого-кого, но от Мурада мне никогда не достается! Я порой даже рада бы поругаться с ним, – смеется она, кормя Султанчика его любимым пловом.
– Даже я столько не ем, – замечаю я.
– Пусть уж лучше ест, в некоторых детей просто не запихнешь еду! – целует она сына в пухлую щечку.
– Ма, сок! – требует маленький диктатор, стоит его стаканчику с
