меру руки и ноги и, что уж греха таить, кое-какие части его тела хотелось не просто рассматривать, а даже пощупать. Однако я быстро откинула эти мысли, вспоминая поцелуй, и перестала смущаться.
Пусть Новиков и красивый до ужаса, пусть я и страдаю от безответной любви к нему, но сюда пришла по другому поводу, не нужно об этом забывать.
Тем временем Даня нырнул в воду, брызги полетели на плитку и бортик, он начал стремительно рассекать воду. Дан плавал не просто умело, завораживающе. Его руки совершали широкие и мощные гребки, поднимая тело над водой. Он походил на дельфина, мчащегося по просторам необъятного океана. Но как только Новиков доплыл до конца бассейна и повернулся, сразу заметил меня. Даже на таком расстоянии я видела, как его взгляд вспыхнул, и сам Даня будто напрягся.
Он снова нырнул в воду и достаточно стремительно достиг моей стороны бассейна, однако на поверхность не вылез. Вытащил руку, опершись ей о бортик, и выжидающе взглянул снизу вверх. Я сглотнула, потому что не особо понимала, как начать разговор, особенно после поцелуя и уязвленной гордости. Не знаю почему, но тогда мне казалось, Новиков отвечал на ласки, и сам получал непередаваемое удовольствие.
– Что ты здесь делаешь, Арина? – прервал первым тишину Дан. Видимо, ему надоело молчать, а может, молчание напрягало.
– Хотела кое-что спросить.
– Я думал, ты болеешь, – голос его звучал тихо, поникши. Будто Даня и сам не знал, как завязать разговор, как сломать стену между нами.
– Дань, я знаю, что Амелия мертва, – откашлявшись, произнесла я. Лицо Новикова моментально вытянулось, побледнело. Однако вместо ответа Дан выставил вторую руку, подтянулся и вылез из воды. Он подошел к пластиковому стулу, взял полотенце, которое там лежало, и вытер им лицо. Все это время я молча стояла у края бассейна, скрестив руки на груди, и ждала хоть какого-то вразумительного ответа.
– Ты продолжаешь копаться там, куда тебе лезть не надо, – наконец сказал Даниил. Довольно холодно и жестко. Я видела, как сжалась его челюсть, желваки так и бегали по скулам, выдавая раздражение.
– Что между вами произошло? Я же знаю, ты бы никогда не довел человека до ручки.
– Уверена? – он повернул голову, комкая полотенце в руках. Взгляд ледяных глаз заставил меня поёжиться, будто передо мной стоял совершенно незнакомый человек.
– Дань, ну правда, мы с тобой не чужие. Если есть что-то, чем я…
– Есть, – Новиков кивнул, закинул белое полотенце себе на плечо и резко двинулся в мою сторону. Я смущенно отвела взгляд, стараясь не разглядывать его голый накаченный торс и влажные волосы, прилипшие ко лбу. Несмотря на обиду, проскальзывало легкое возбуждение при виде практически обнаженного парня.
– Так скажи… – прошептала дрожащим голосом.
– Арина, – Дан подошел ко мне, останавливаясь напротив. Между нами пропало расстояние, казалось, его грудь вот-вот коснется моей, я ощущала каждой клеткой жар, исходящий от Новикова.
Его горячая ладонь вдруг легла на мою щеку, а большой палец скользнул по скуле, но отчего-то остановился в сантиметре от губ. Я не дышала, чудом осмелилась поднять глаза на Даню и вообще выдержать волну нахлынувших чувств: с одной стороны, обида за поцелуй, а с другой – желание поддаться вперед. Да и взгляд у Новикова сделался совсем теплым, родным, будто он вернулся в былые времена, стал снова самим собой.
– Кое-что ты все-таки можешь сделать.
– Что?
– Уехать, и как можно скорее, – всего одной фразой Даниил разрушил мои воздушные замки. В груди больно кольнуло, а лицо загорелось, словно от пощечины. И я резко откинула руку Дани, отступая на шаг назад.
– Зачем? Здесь же так весело, и люди вокруг такие интересные. Особенно Андрей, – выпалила, усмехнувшись. Хотя, это была напускная усмешка, в душе мне хотелось разреветься.
– Не думай, что у него к тебе что-то настоящее, – прошептал Дан. – Для Рогова все вокруг – игра.
– Спасибо за заботу, но я как-нибудь сама разберусь, – фыркнула, развернувшись, однако Новиков схватил меня за локоть и дернул на себя. Его грудь то и дело поднималась, а в глазах горели огоньки раздражения.
– Не смей к нему приближаться, ты поняла? – процедил сквозь зубы Даня.
– А иначе что?
– Я твоему отцу позвоню.
– Что? – крикнула я, вырываясь из хватки бывшего лучшего друга. Он прекрасно знал характер моего отца: о его гиперопеке и желании всегда быть рядом со своей семьей. И если бы Новиков заикнулся, что здесь что-то не так, папа бы бросил все, примчался и забрал меня отсюда, хочу я того или нет.
– Что слышала. Рогов – тебе не друг, Арина. Я – тв…
– Ты этого не сделаешь! – я толкнула в грудь Даню, хотелось, конечно, зарядить ему пощечину, отрезвляющую. Он никогда не вел себя так, никогда не ставил мне ультиматумы.
– С чего ты взяла? – с усмешкой в голосе бросил Новиков.
– Потому что тогда ты меня навсегда потеряешь! Это будет предательство, и я тебе его не прощу, понял! – с угрозой выплюнула я. Хотя это была не угроза, это была реальность. Если он пойдет на крайние меры, значит, и я на них пойду. Наша дружба испарилась, все нити оборвались, и уж после такого поступка мне терять будет нечего.
– Арина…
Однако дослушивать я не стала. Хотелось лезть на стену от горечи, что разрывала сердце на куски, но в реальности пришлось стиснуть зубы и продолжать казаться сильной. Поэтому молча развернулась, не найдя лучшего решения, как уйти, вернее, убежать, пока не стало слишком поздно.
Разговор с Даней не шел из головы, его слова резали слух, да и сердце. Не надо было все-таки никуда ходить, раз он решил отодвинуть Арину Филатову, раз поставил жирную точку, так тому и быть. В конце концов, и у меня есть гордость.
С боевым настроем я решила больше не пропускать занятия и вообще постараться жить дальше. Нет, конечно, хотелось все бросить и уехать из этой проклятой академии, однако на данный шаг я так и не осмелилась. А когда через два дня позвонил отец, сердце пропустило тревожный удар. Сразу закрались мысли, что Дан все-таки пожаловался родителям, и сейчас папа сообщит мне дату отъезда.
Однако отец лишь спросил,
