на пользу. Я вся – от шеи до ног – покрываюсь мурашками.
Эмоции, ощущения, чувства, желания… А где, черт побери, идеи?
Содрогаюсь и замираю, в ожидании нашествия еще каких-то фантастических тварей.
– Марина… – выдыхает тем временем Шатохин. Склоняя голову, прижимается лицом к моей шее. Шумно вдыхает. – Сука, ты такая ядовитая… Дышать тобой – чистый кайф, но последствия… Ты, блядь, хуже любой радиации... Уничтожаешь все внутри!
– Ты внутри меня – тоже!
Повышаем на эмоциях голоса. По привычке сражаемся. Пока Даня не скручивает меня до писка, пока не ловит ладонями лицо, пока не стискивает пальцами подбородок, пока не припечатывается к моему рту своим ртом… И я теряю равновесие, выдержку, рассудок.
Качнувшись навстречу, инстинктивно хватаюсь за мужские плечи. Под гладкой горячей кожей бугрятся мышцы. Эта сила пугает и вместе с тем вызывает трепет.
Размыкаю под давлением губы. Жадно принимаю яростный поцелуй.
Наглое, дерзкое, бесстыдное, незнающее меры животное. Насилует мой рот, словно вечность только этого ждал, а миг спустя мы и вовсе умрем.
Насытиться? Утолить голод? Сбить похоть?
Это невозможно!
Чтобы мы ни делали, желание не спадает. Просто потому что подобными ласками мы больше и больше друг друга заряжаем.
Лишь заканчивающийся кислород вынуждает нас разорвать контакт. Рты отпускаем. В остальном так же крепко друг друга сжимаем. Судорожно глотая воздух, вместе качаемся. И стискиваем, стискиваем… Всеми возможными способами друг на друга давим. Телом, ладонями, лицами, даже срывающимся дыханием.
– Я, мать твою, хочу залить тебя спермой. Всю тебя, Чаруша, – выталкивает Даня глухим и сбивчивым, крайне эмоциональным хрипом. Столько страсти в каждом звуке, что я попросту не справляюсь с этой лавиной. Она обрушивается на меня жаром, ознобом и горящими углями. – Я хочу быть глубоко в твоем теле. Слить прямо в тебя хочу! Никогда ни с кем так не делал. А с тобой хочу. Слышишь, Марин? С тобой одной хочу! Потому что ты моя… Моя, Марин!
Это то, о чем он предупреждал? Его откровения? То, чем он собирался делиться?
Почему я ждала чего-то более важного?
Хотя, очевидно, в этом вся суть Бога Похоти. Не о моих красивых глазах и шикарных волосах он мечтает. А я и вовсе ни на чем сосредоточиться не в состоянии. Все фразы разбираю на «перемотке», с опозданием. После каждого разбора приходит одна мысль: «Какой же Даня мудак!».
И все равно всем своим организмом на эти грязные признания реагирую.
Они волнуют меня до дрожи, до удушья, до инфаркта.
– Хочу кончить, Марин… Хочу в тебя… Я, блядь, только думаю об этом и, сука, едва не взрываюсь. Чувствуешь, как меня шманает? Чувствуешь? Маринка… Маринка моя… Как я хочу тебя! Сейчас сдохну, как хочу! – продолжает молотить, сжигая своим огнем весь кислород.
Сопротивляюсь изо всех сил, когда совершает первую, расчетливо-мягкую попытку свалить меня на кровать.
– Блядь, что не так, Марин? Что тебе не так? Я же чувствую, что ты тоже этого хочешь, Марин! – разражается возмущениями.
Чего в них больше: злости, замешательства или муки – невозможно определить. Всего этого слишком много! Меня волной за волной накрывает дрожью. Температурный режим напрочь сбивается. Дыхалка слетает. А сердце и вовсе отправляется в отрыв, после которого не всегда есть возможность восстановиться.
– Я не могу… Не могу… Не могу, Дань… Не сейчас…
– Сейчас! Сейчас я тебя уломаю, сама на мой член запрыгнешь, – конечно же, он абсолютно уверен в своих словах.
Бог Похоти! Ба!
Я и сама понимаю, что если он применит свои чертовы умения, то, несомненно, доведет меня до исступления.
Нельзя мне в кровать. Точно забуду обо всем и сдамся. А этого делать нельзя. Пока точно нет!
Надо подумать… Надо подумать… Надо подумать…
Завтра.
Сейчас не получается.
Отчаяние заставляет прибегать к экстренным мерам. Я совершаю глубокий вдох и просто падаю перед Шатохиным на колени. Он если и охреневает, такому раскладу не противится. Лишь тяжело вздыхает, когда я сжимаю ладонью его член.
– Твою мать, Маринка… Твою мать…
В последний раз взглядами сталкиваемся. Снизу вверх прожигаем и взрываем пространство – это и есть наш космос. Наша галактика, которая так и осталась неизведанной, непонятой, дикой, но такой, черт возьми, умопомрачительно прекрасной!
– Можешь кончить мне в рот, – шепчу тихо, будто и не своим голосом вовсе.
Я ведь не пресмыкаюсь ни перед кем. Я не смущаюсь. Я не нежничаю.
Но… Это ведь Даня Шатохин.
Смотрю в его глаза, на его губы, то, как он дышит… И… Я… Я просто возвращаюсь в прошлое, которым так долго жила. Я просто снова схожу по нему с ума! Я просто снова люблю его.
Эти мысли обрушиваются на меня, словно апокалиптический шквал. Всхлипываю в страхе, что раздавит.
Спасаюсь, как могу. Пытаюсь отвлечься. Закрываю глаза и подаюсь вперед.
Набрасываюсь на член Дани ртом. Обхватываю губами головку и без промедления проскальзываю по толстому стволу дальше.
Он подрагивает, я вся трясусь.
– Марина…
Шок, восторг, мука, трепет, голод, злость, удовольствие – все эти эмоции выражает стон Бога Похоти.
Я не знаю, как реагировать.
Мне этого так много! Мне этого так мало!
То ли голова начинает кружиться, то ли вращается вся планета – понять не могу. Вдавливаю колени в твердый пол. В попытке поймать опору, скребу ногтями Данин каменный пресс и прочесываю короткие волоски, что спускаются от пупка к паху. Сжимаю член обеими руками. Расслабляя язык, двигаю ртом по раскаленной длине.
От его запаха, вкуса, фактуры и формы пьянею. Причем сразу вусмерть. Никакой концентрации, ничего сознательного во мне не остается.
– Марина… Блядь… Твою мать… Ты охуенная… Ты такая охуенная с моим членом во рту… Возьми глубже… Еще, Марин… Целиком…
Это физически невозможно. Но меня так заводят указания, которые Шатохин шепчет, надавливая мне на затылок, что я стараюсь исполнить все его желания. Заглатываю член, пока головка не упирается в горло и не заставляет давиться.
По телу проходит дрожь. Разум освещает вспышка страха. Я подаюсь назад. Резко выпускаю член изо рта. Поймав его ладонью, машинально надрачиваю. Только после меня он такой мокрый, что буквально выскальзывает из руки. А возможно, проблема в том, что они у меня слишком сильно дрожат. Даня помогает, фиксируя мою кисть своей. Вместе сжимаем, вместе по нему проходимся – вверх-вниз, вверх-вниз… Ощутив невероятно-мощную пульсацию члена, задыхаюсь и распахиваю глаза.
– Блядь… Какой же он красивый…
Надеюсь, что не произнесла этого вслух.
