тянет, вот только я дергаюсь:
— Не надо.
— Что ты, в самом деле, дорогая? Раньше тебе это нравилось.
— Раньше? Раньше мне было десять и да, тогда мне это нравилось, мам. Но теперь я выросла.
— Викусь, да брось! Сходим, развеемся, на людей посмотрим, себя покажем.
— Я. Не. Хочу. На людей смотреть и, уже тем более, себя показывать — не хочу! Я не выставочный экспонат, а все такие «приемы» именно к этому и сводятся: «ух ты, посмотрите, какая у нас идеальная семья», хотя на самом деле это далеко не так, и мы все это знаем! — отшвыриваю вилку с ножом. — Мне уже не десять, чтобы таскать меня везде за собой, как безвольную куклу, наряжая в пышные платьица, — смотрю на побледневшую ма. — Мне двадцать два, и у меня есть своя жизнь и свои желания и нежелания! — бросаю в адрес не дрогнувшего под моим взлядом отца.
Иногда мне кажется, что даже если небо рухнет ему на голову, он не пошевелится. Настолько непрошибаем! Любой политик позавидует.
— Спасибо за ужин, — цежу сквозь зубы, — и за компанию, — поднимаюсь из-за стола, скрипнув ножками стула по паркету.
В столовой устанавливается гнетущая тишина. Я чувствую, как мама провожает меня взглядом, и уже почти ушла, когда в спину прилетает от отца:
— Пока ты живешь под моей крышей и с моей фамилией, юная леди, ты будешь добра выполнять все, что я скажу. И вести себя так, как подобает воспитанной и хорошей девушке. Это тоже не обсуждается. Я все сказал. И да, Виктория…
Торможу на пороге. Слышу, как отодвигается стул. Оборачиваюсь. Папа с места поднимается. Прячет руки в карманы брюк и делает шаг в мою сторону. Куда моей осанке до его — горделивой и самовлюбленной.
— Что, есть еще какое-то правило в нашей тюрьме, о котором я должна знать?
— Есть. Комендантский час называется. Впредь ты ночуешь дома и только дома. Возвращаешься максимум в двенадцать и трезвая. И только попробуй снова спутаться с кем-то по пьяни в ночном клубе еще раз, дочь…
— Уже донесли? — фыркаю.
— Донесли.
— А если попробую, что тогда?
— Лучше тебе не знать.
— Да пошел ты… — морщусь, всем своим огромным сердцем ненавидя и эту квартиру, и эту семью, и Рената, и Илью, и вообще всю свою бесполезную и никчемную жизнь!
В комнате с трудом давлю в себе желание позвонить Люське, потому что знаю — вечер пятницы, она где-то точно сегодня тусит. Желание ослушаться батеньку настолько велико, что рвет на части душу. Хочется кричать, истерить, ругаться матом и бить посуду!
Я, блин, тоже человек
И я хочу свободы!
Уже отключаю «авиарежим» на телефоне, собираясь набрать недоподруге и лезу в шкаф за своим самым откровенным во всем гардеробе мини, чтобы папу точно тяпнул инфаркт от моего внешнего вида! Но на телефон прилетают пара сообщений, что заставляет притормозить.
Оба от Ильи:
«Вик, ты так быстро убежала, если я что-то сделал не так, прошу прощение».
«Может быть, завтра повторим? Гарсон будет рад снова тебя увидеть. А я обещаю впредь держать свои руки при себе!».
Я устало падаю на кровать. Кого я обманываю? Я слишком труслива, чтобы объявить отцу откровенную войну за независимость. Да и не хочу я никуда, разве что к…
Кстати, от него еще один пропущенный.
Но на него я сильно-пресильно обижена! Поэтому не перезваниваю, а делаю то, что всегда меня успокаивало. Сажусь за работу. Благо, ее столько, что не на одну ночь и не на один выходной хватит.
Отвлекать себя у меня получается прекрасно аж до полуночи. Пока на моменте подбора виниловых обоев для гостиной своих заказчиков телефон снова не взрывается «бз-з-з-з» — входящим вызовом.
Бросаю взгляд на экран. Как беспардонно звонить в двенадцать ночи, Ренат!
Закатываю глаза и сбрасываю. А немного подумав лезу в телефонную книгу и подписываю номер, как «не брать трубку». Только успеваю сохранить, как в том самом мессенджере, где мне не ответили в среду, приходит сообщение:
Не брать трубку: «Ясноглазая»
Не брать трубку: «Дуешься? Правильно. Я бы тоже дулся, если бы меня двое суток игнорили».
Вот же! Еще один наглец самоуверенный на мою голову!
Я не буду отвечать.
Я не стану отвечать.
Он мне не ответил, и я сделаю ему в ответ так же б… Блин!
Ясноглазая: «Три неотвеченных — все еще непонятно, что я не собираюсь с тобой разговаривать?».
Отправляю. Две галочки тут же загораются — сообщение прочитано. Ответ от Ренат прилетает моментально:
Не брать трубку: «Я упертый».
Вот это скорость!
Прикусываю губу, не позволяя разъехаться ей в бессовестной улыбке. И слишком долго смотрю на экран, подбирая, чего бы еще такого язвительно-грубого написать, когда приходит всего одно слово:
Не брать трубку: «Покатаемся?»
Что? Покатаемся? Что это значит?
Сердце набирает разгон и даже ладошки немного потеют от волнения. Время первый час ночи, а Швец пишет «покатаемся» после недели тишины, не считая встречу у кафе? Что за человек, а?
Начинаю набирать ответ из трех вопросительных знаков, но не успеваю отправить. Телефон в моих руках оживает входящим.
Ренат.
Вики
— Не боишься звонить мне среди ночи? Вдруг у меня муж ревнивый храпит под боком? Услышит, вычислит и наподдает тебе люлей.
На раздумья — ответить или нет — уходят считанные секунды. Пальцы сами жмут на зеленую кнопку принятия вызова.
— Уйди в ванную, включи воду, он даже не заподозрит, — звучит самодовольно на том конце провода, — элементарная конспирация, ясноглазая.
— Это тоже в твоей книги для джентльменов написано?
— Обижаешь. Это — азы, которые знают все изменщики.
— Я смотрю, ты спец в таких делах. Что, часто приходилось «гулять налево», красавчик?
— Я снова «красавчик»? — игнорирует мой вопрос собеседник, посмеиваясь. — Кто-то закончил дуться?
Я поджимаю губы. Гад! И тут же улыбаюсь. Не могу по-другому. Подловил!
Губы сами растягиваются в до безобразия довольную улыбку. Но на вопрос Рената я не отвечаю, предпочитая промолчать. Пусть сам додумает. А еще лучше — скажет «спасибо», что я вообще взяла трубку. В которой, кстати, ненадолго виснет тишина, нарушаемая только нашим дыханием в унисон.
Уютная и волнующая тишина.
Интересно, где он? И чем занят? А еще интересно, какого черта, мне это интересно?! Я все еще на него страшно злюсь, но сама того не понимая, прислушиваюсь к каждому его вздоху.
Это ненормально, Морозова!
Разбивает момент соблазнительно тихое, кажущееся совсем уже запоздалым:
— Кажется, мы снова не так начали. Привет, Вики…
— Привет, Ренат.
— Скажи
