звучит вопрос крайне глупо, но с этим парнем я моментально тупею, превращаясь во впечатлительную малолетку.
— А что с ней не так?
— Ты ее угнал? — нервно хохочу, переминаясь с ноги на ногу, растирая озябшие ладони.
— Вика, — звучит немного раздраженно. — Залезть в тачку, пока окончательно не посинела.
Точно! Выкобениваться буду потом.
Наконец-то вспомнив, что мне очень и очень холодно, ныряю в приветливо распахнутую дверь теплого авто, которое тут же с ревом срывается с места, увозя офигевшую меня все дальше от дома.
Куда? Я снова не имею ни малейшего понятия! Почему-то с Ренатом это уже становится нормой…
Ренат
Мотор «BMW» мерно рычит. Город шустро проносится за окнами, переливаясь разноцветными огнями. Вика молчит. Долго. С того момента, как она оказалась на соседнем пассажирском, пролетело уже два квартала и почти десять минут осязаемой тишины.
Ясноглазая с некоторой опаской гуляет глазами по салону тачки, будто реально прикидывает: не угнал ли я ее, чтобы перед ней форсануть.
Нет, не угнал. Моя. «Тонкий подкат» от отца, дарованный мне четыре года назад во имя нашего типа «примирения». В тот год, когда я пробился в СОБР, отец, очевидно, понял, что пора сменить гнев на милость. Он купил. Я решил не отказываться. Сам бы до пенсии на такую «бэху» копил. Я, конечно, на достаток не жалуюсь. Мне хватает и не бедствую, ипотеку вот за квартиру выплачиваю, но на госслужбе не до понтов. А эта тачка — самые, что ни на есть, понты. Даже парни из отряда меня вечно в это носом тыкают, мол, на такой машине реально только телочек снимать, Швец.
Так-то оно так, вот только с недавнего времени «снимать» никого не хочется. Хочется другого чего-то. Приземленного.
Так вот Вика гуляет глазами по обстановке вокруг, я же…
Если честно, у меня в груди что-то взрывается при каждом ее нервном вздохе рядом. Какая-то гребаная сверхновая! Она волнуется. Щеки раскраснелись. Как будто в первый раз с парнем в машине наедине осталась. Совсем не свойственное для ясноглазой поведение, но меня на этом клинит жестко. Мне нравится такая ее реакция на меня. Не люблю скромниц, но Вики и не скромница. Уж я-то знаю, какой она может быть.
Я старюсь сосредоточиться на обледенелой после дождя и ночных заморозков дороге, но постоянно ловлю момент, чтобы посмотреть на нее. Любой. Каждый!
Радость топит. От того, что вот она. Близко совсем. Руку только протяни и дотронешься. Девчонка, засевшая в моих мыслях, сидит в полуметре от меня, и в любой момент я могу ее коснуться. А если совсем фортанет — еще и обнять. Реально. Не фантомно, как это есть уже которую ночь подряд.
Удивление накрывает от того, что Вики сдалась и согласилась на встречу так быстро. Я ведь, когда сообщения от нее увидел, уже к долгой осаде приготовился. Предполагал, что она обидится и даже разговаривать со мной не захочет. Любая бы так отреагировала. Я ее, вроде как, динамил три дня. Но я рад, что ошибся. Этой девчонке снова удалось меня удивить.
И восторг расщепляет на атомы. Блть, как мальчишка! Уникальная она, все-таки. Нежная от вздоха до кончиков пальчиков. Изящная. От взгляда до малейшего движения. Хочу ее. Зажать в своих объятиях. Зацеловать. Одежду стянуть. Своей снова сделать. Своей и только. Хочу до боли и хрипоты!
Но не меньше, чем оказаться в ней, хочется еще и обматерить ее хорошенько.
Глазами по ее одежде пробегаю — вырядилась, дурочка! В минус десять в тонких кроссовках и легкой куртке. Еще и на улицу выперлась. Одна. Ночью. Когда самое время для разбоя и отбитых на башку малолеток, которые берегов не видят. Была бы «моя» — уже давно тираду выдал бы такую, чтобы уши в трубочку загнулись и на всю жизнь запомнила, что девушке ночью одной по улицам шататься не стоит. Потом еще и выпорол бы хорошенько. Для закрепления полученной информации.
Но сейчас я таких «прав» не имею. Поэтому стараюсь вложить все свое недовольство ее непослушанием в свой вопрос-претензию:
— Ты почему так рано выскочила на улицу, я же просил меня подождать.
Смотрю на нее. Вики вздрагивает, будто забывшись. Ежится, ладони растирая и рукава куртки натягивая сильнее. Блин, замерзла совсем, снегурочка.
К печке тянусь, на полную врубаю. Отогреть нужно малышку, а то посинела вся до кончиков ушей.
— Отец.
— Что отец?
— Ввел мне комендантский час, — глаза закатывает ясноглазая. — Пришлось ловить момент и выскакивать при первой же возможности. Ждать было не вариант.
— Ночь глухая на улице. Да еще и дубак. Не место для девушки, Вика. Я не шучу.
— Не маленькая, без тебя знаю. Не надо меня жизни учить, Ренат.
— Знает она, — бурчу, выруливая на центральную улицу. — Больше чтобы так поздно в одиночку не торчала на морозе. Узнаю, выпорю. Как поняла?
— По-моему, ты слишком много на себя берешь для парня, который не имеет на меня совершенно никаких прав.
— По-моему, иначе твоя задница может встрять в неприятности. А я не всегда доступен и не смогу спасать тебя бесконечно. За две наши встречи ты трижды чуть не навернулась и не свернула себе шею. Шутка ли.
— Ты преувеличиваешь, — бурчит обиженно. — И вообще, не надо меня спасать. И без тебя есть кому, — фыркает, нос задирая.
Я напрягаюсь. Рука руль непроизвольно сжимает сильнее. Значит, есть кому? И кому же, интересно? В голосе с трудом удается сдержать безразличие, не показав своего раздражения, когда спрашиваю:
— И кто же этот рыцарь? Тот пижон из ресторана? Кто он тебе, Вик?
— Как много вопросов. А тебе не все ли равно?
— Все ли. Интересуюсь просто.
— Не стоит.
Она сказала «не стоит»? Зашибись. Из этого малозначительного «не стоит» делаю два вывода: либо этот парень в ее жизни ровным счетом не значит ничего и что она не хочет о нем говорить, либо значит слишком много и что она боится о нем говорить мне. Я все еще очень надеюсь, что он не ее жених или чего еще хуже — муж.
— Куда мы едем, Ренат?
— В кино.
— Кино? Ночью?
Вики
— Почему бы и нет? — пожимает плечами Ренат. — Нет, если, конечно, хочешь, — добавляет немного погодя, судя по тону, улыбаясь, что и заставляет меня поднять на него взгляд, — мы можем пропустить этап «ухаживаний» и сразу поехать ко мне, ясноглазая, — договаривает с самодовольной улыбкой. — Выбор за тобой.
Я закатываю глаза, уверенно выстреливая свое решительное:
— И не надейся. Секса не будет.
— Уверена?
— Я все еще на тебя обижена. Не тот
