─ Это карма, ─ киваю, потягивая чай. ─ Объясни своё поведение, будь любезен.
─ Бля, я сейчас как с бабушкой разговариваю, ─ аж содрогается, всё ещё потирая виски́. ─ Не делай больше такое лицо, птичка.
─ А ты не пей.
Молчит. Сверлит взглядом, но на сей раз в нём нет ни капли веселья, и это не внушает ничего хорошего.
─ Зачем ты пришла? Я ясно дал понять, что никого не хочу видеть.
─ Не знаю, ─ говорю чистую правду. ─ Хотела выяснить, почему ты так со мной обошёлся. Ты ведь был в курсе аукциона?
По-прежнему молчит, и мне опять хочется запустить чем-нибудь в него.
─ Я думал, у меня всё под контролем. Облажался, ─ наливает себе минералки, и пока пузырьки шипят, между нами повисает очередная пауза, после которой всё меняется. ─ Так что наша с тобой сделка аннулируется.
Что-то в груди щёлкает, даёт трещину, не желая смиряться с таким исходом.
─ Зачем ты помог с животными, если так решил? ─ получается как-то жалко, отчего саму себя ненавижу.
Пожимает плечами, а я какое-то время зависаю на его татуировке. Всё правое плечо забито какими-то то ли драконами на волнах, то ли цветами, приходящими в движение всякий раз, когда сталкер напрягает мышцы, и это очень отвлекает. Рисунок ему удивительно подходит — такой же странный, сумбурный, но притягивающий к себе всё внимание.
─ Прощальный подарок, ─ наконец слышу ответ.
Не знаю, что чувствую, но вот радости во мне точно нет. В чём дело, Ника? Ты же мечтала от него избавиться. Так почему сейчас не прыгаешь до потолка?
─ И что заставило тебя передумать? ─ хочется услышать правдивый ответ, а не отмазку в духе «я наигрался», вот только моё желание оказывается пророческим.
─ Это было интересно, но я ошибся. Видишь ли, ─ смотрит с лёгкой насмешкой, ─ я вообще непостоянный, склонный к разного рода авантюрам. Если что-то взбредает в голову, меня не остановить, ─ явно озвучивает чужие слова.
─ Я это заметила.
─ Вот-вот, ─ кивает, и его натянутая улыбка дрожит в уголке рта, будто он собирается вовсе не смеяться. ─ Так что будь добра, свали по-хорошему — у тебя есть тот, кто утешит… Но за утренний сюрприз спасибо.
Улыбается уже во всю, намекая на то, что произошло на диване, и то, что треснуло у меня внутри, ломается окончательно. Приходится сделать глубокий вдох и так же выдохнуть прежде чем взять себя в руки и не совершить убийство.
─ Ладно, ─ роняю легкомысленно, вызывая лёгкое удивление. ─ Я сделаю вид, что поверила, а ты сиди тут и предавайся тоске. Только знаешь, между жалостью к себе и соплежуйством очень тонкая грань, ─ поднимаюсь, провожаемая тёмными глазами. ─ Поверь мне, я знаю, о чём говорю.
После того утра моя жизнь не остановилась, хотя ощущения были именно такими.
Мне отчего-то казалось, что я уже пережила свой самый большой кризис после смерти Полины, но сталкер убедил меня в обратном.
Почему мне не пофиг?
Этот его решительный взгляд, выражение лица… Я не сомневалась, что тут поработала его бабушка, а может, сыграла роль его ревность (серьёзно?) к Константину Евгеньевичу, только мне всё равно было паршиво.
Противно от себя самой…
Прошло несколько дней, а я ещё безуспешно пытаюсь выбросить из головы всё, что связано с Элем, но не выходит. Он реально впитался в мою кровь, а может, просто выпил её, как клещ, и теперь вместо неё какая-то жижа, но это уже реально напоминает болезнь. Разрушительную и неизлечимую.
В конце недели я понимаю, что не справляюсь.
Как ненормальная проматываю в памяти картинки с нашей последней встречи, словно кадры сотни раз пересмотренного фильма, и всё только хуже становится. Потому что я начинаю скучать. По его внезапным появлениям, по дурацким, зачастую откровенно идиотским фразочкам и намёкам. Даже извечно лохматым волосам.
Кажется, так люди и понимают, что это оно? То самое чувство, когда хочется придушить человека просто за то, какой он придурок, но в то же время, когда его нет рядом, себя ты ненавидишь больше….
Вляпалась.
─ Вчера я слышала очень интересные звуки из твоей комнаты, ─ намекает за завтраком мама.
Она измотана, но факт в том, что мы обе, похоже, не собираемся отказываться от того, что нас так изнуряет. Для неё работа — наркотик, а для меня — бородатый кошмар, убивший последние нервные клетки, и признавать это трудно.
─ Ты о том, как я пыталась удавить себя подушкой?
Прошло столько дней, а бомбит до сих пор. И ведь всё равно, зараза, оставил Леонида наблюдать за домом, будто у нас реально были какие-то отношения.
─ Вообще-то я о твоей игре, ─ посмеивается, а я понять не могу, как мои пальцы вчера умудрились снова оказаться на клавишах.
Нет, петь я по-прежнему не могла, да и вряд ли смогу вообще, однако именно вчера что-то нашло, и я уселась за синтезатор, а когда поднялась, время на часах было уже за полночь.
─ Бес попутал, ─ ворчу в чашку.
─ И я даже знаю, какой, ─ встревает Тая, влетевшая к нам с не менее уставшим видом, чем мы. ─ Вы в курсе, что у вас есть охрана?
─ А, ─ машет рукой ма, ─ я даже уже привыкла. Чувствую себя знаменитостью, ─ и мне опять подмигивает. ─ Готовы вернуться в школу?
Сегодня юбилей, и с одной стороны, не терпится увидеться с некоторыми людьми, но с другой, очень страшно возвращаться в эти стены, спустя годы. Снова проживать те воспоминания.
─ Это будет, по меньшей мере, интересно, ─ тянет подруга. ─ Так что дочь я у Вас изымаю — ей нужно найти гардероб на вечер.
─ Опять? ─ возмущаюсь.
─ Снова, ─ давит авторитетом, и я не могу сопротивляться — у меня нет сил, а в ней по меньшей мере два стакана крепкого кофе, перехваченного на ходу, так что без шансов. ─ Пошли.
Не дав мне толком проснуться, она тащит меня на улицу, почти швыряет в машину, и я начинаю переживать, что стану случайно жертвой. Ну, в смысле, девочка Таюша с бантиком в косе извела маньяков в лесополосе — это точно про неё, а я ещё хочу пожить, так что безропотно пристёгиваюсь. Мало ли.
─ Ты взвинчена, ─ осторожно отмечаю. ─ Что у вас там с Леком?
─ Ничего, о чём бы стоило переживать, ─ злится, а потом бьёт по рулю, отчего я вздрагиваю. ─ Та долбаная гадалка сказала правду…
─ Ты не веришь в гадалок.
─ Я была пьяна и тыкала на все ссылки подряд, ─ трогается с места, отправляя в пешее эротическое какого-то умника, решившего вылезть не в самый подходящий момент. ─ Она сказала, что ко мне вернётся человек из прошлого, но не один. Теперь я понимаю, в чём дело, а ведь считала её обычной шарлатанкой!
─ В смысле?!
─ Их двое, Ник, ─ всхлипывает. ─ Они хреновы близнецы! Я всё это время думала, что со мной играл один, просто притворялся то милым, то психованным, а на деле меня обманывали двое.
Вот козлы, а! Я ведь тоже давно задумывалась, почему этот парень такой странный, но никогда не могла и представить, что козлов двое.
─ Моя ж ты бусинка… ─ хочется материться, но слов подобрать не могу. ─ Что будешь делать?
─ По обстоятельствам, ─ хохочет сквозь слёзы и тут же стирает их ладонью. ─ Сходим в школу, повеселимся, а потом я отрежу им хозяйство. С особой жестокостью.
─ Есть телефон хорошего ветеринара, ─ намекаю, разряжая обстановку.
Зная Таю достаточно долго, могу с уверенностью сказать, что большим она не поделится, так что на этом разговор сворачиваем, пусть меня всё равно беспокоит её ситуация. Ну надо же…
А когда добираемся до нового торгового центра, открытием которого подруга мне все уши прожужжала, и заходим внутрь, обе понимаем, что этот день будет не самым лучшим в уходящем году.
Первое, что бросается в глаза, это даже не толпа, облепившая всё свободное пространство, кажется, на всех этажах, а огромный баннер со знакомыми лицами и, собственно, эти же самые лица, что уже собрались за длинным столом во всём своём великолепии.
У группы Крыло Люцифера сегодня автограф-сессия, и рожа Макса почти трещит от фальшивых улыбок, раздариваемых направо и налево визжащим девочкам и даже мальчикам, а у меня при виде этого желудок сжимается.
