— А что делать будешь, когда уволишься? Мне не хочется, если честно, чтобы ты уходил. Так я хоть время от времени могу тебя видеть дополнительно к нашим… свиданиям, — щекочу его слегка.
— Вот любопытная, — целует в кончик носа. — Всё ей расскажи.
— Но… должна же я знать о наших планах.
Подчёркиваю интонацией «наших». Это пока всё, что я себе позволяю. О любви я больше не заговариваю, а Лёша, кажется, решил сделать вид, что ничего в тот раз не услышал.
Сам он о чувствах не говорит, но я то знаю, что тоже меня любит. Чувствую это всей душой.
— Твой план — учиться и получать образование. Мой план — думать о будущем. Не обещаю, что решу все проблемы быстро, но я со всем разберусь.
Со всем — это с моей семьей?
— Может, давай я с отцом поговорю?
— И что ты ему скажешь?
Хороший вопрос. Без готового ответа.
— Надо подумать. Подумаю и поговорю.
Качает головой отрицательно.
— Нет, Вер, говорить с ним буду я. Но не сейчас. Когда придёт время. Сейчас он не станет меня слушать.
Мне хочется ещё раз переспросить: а когда? Но понимаю, что это будет очередным хождением по кругу. Некоторые наши диалоги цикличны. У Лёши нет готового решения, но я доверяю ему. Он более опытный, он знает, как лучше.
Наверное?
***
В университетском кафе толпа, все спешат отдохнуть и подкрепиться во время большого перерыва. Я перелистываю конспекты, пытаясь маркером выделить основные мысли последней лекции. Профессор так быстро надиктовывал материал, что я еле успевала фиксировать. Разобраться бы ещё в собственных каракулях! С первого дня пытаюсь выработать собственную систему сокращений. Это работает, но не всегда.
Жую кончик ручки задумчиво, дурацкая привычка, знаю, когда возле стола появляется Алина.
— Наконец-то я здесь. Слона бы съела, утром не успела даже бутерброд перехватить.
Она может говорить всё, что угодно, но я знаю, что Алина не завтракает. Она в принципе мало ест — следит за фигурой. Не одобряю такого издевательства над собой, но лучше так, чем два пальца в рот, как одна моя бывшая одноклассница, весь выпускной класс провалявшаяся на больничной койке с нервным истощением и булимией.
Смотрю на поднос Алины — там только чай. А нет, ещё злаковый батончик.
Вот и весь её «слон»?
— Взяла бы комплексный обед.
— Ай, — ожидаемо отмахивается.
Алина садится на скамейку с тяжким вздохом и накрывает ладонями чашку с чаем.
— Ну и утречко… Ой, Веруня, тебя в деканат зовут, кстати.
— По какому поводу?
Не напрягаюсь, потому что долгов у меня ещё нет, а прогулы — чисто не про меня. Возможно, какие-то бумажки надо подписать или что-то ещё.
— Не сообщали. Сходи узнаешь.
Смотрю на часики на запястье. До следующей пары ещё двадцать минут. Должно хватить.
— Ага, спасибо, сбегаю сейчас, чтоб отстали.
Вхожу без стука, тут так принято. Столы разделены перегородками, будто это колл-центр, а не университетское административное помещение. Наш куратор, которого тут все называют модным словом «тьютор», подзывает к себе. Сажусь на стул, пока она что-то допечатывает на компьютере.
— Вера, это фантастика, — с улыбкой сообщает, оторвавшись от монитора.
Значит, ничего страшного, я ей тоже улыбаюсь.
— Вас выбрали, как кандидата на стажировку за границей.
— Здорово.
Я слышала про программу обмена после второго курса. Обычно перспективных студентов ведут к ней с самого начала, готовят. Мне немного льстит, что я оказываюсь в списке «избранных».
— Да, здорово. Очень здорово, что начать стажироваться можно прямо после первого семестра.
Улыбка моя меркнет.
— Погодите, это как? Насколько знаю, подготовка к такой программе — это длительный процесс. Мне об этом рассказывали.
— Всё верно, так и было в прошлые годы, но сейчас программу изменили. Набираться опыта будете сразу на месте.
— Так у меня ещё ни одна сессия не сдана, вдруг завалю?
— Шутите? С вашими баллами? У вас чудесное портфолио и результаты экзаменов, навряд ли вы вдруг резко потеряли интерес к учёбе, чтобы завалить первую же сессию. Поверьте, отличников и перспективных молодых специалистов видно сразу. — Она наклоняется ближе и доверительно добавляет: — И кто так себе, ну… просто пришёл штаны на лекциях просиживать, их тоже видно.
Наверное, на моём лице нет ни капли энтузиазма от услышанных новостей, но куратор продолжает вдохновенно вещать о том, что меня ждёт.
Сплошные плюсы с её слов.
Но есть один жирный минус.
Мне придётся уехать минимум на полгода. А это значит — целых шесть месяцев без Лёши.
Разлука, когда у нас итак всё сложно?
— А куда ехать надо?
Думаю, может, это недалеко и будет шанс прилетать на выходные домой. В том году, если судить по статьям в университетском журнале, это была Германия. Оттуда лёту чуть больше двух часов.
— В Швейцарию.
Что-то много «Швейцарий» в моей жизни в последнее время.
Тру лоб устало.
— Могу ли я отказаться в пользу другого студента?
Лицо куратора вытягивается.
— Вера, я бы на вашем месте так не горячилась. Понимаю, новости внезапные, но подумайте, это отличный шанс.
Шанс на что? Зачем он мне?
Женщина всё болтает и болтает, пытаясь доказать, что я не права и стоит подумать.
— Простите, у меня следующая лекция вот-вот начнётся, — глухо бормочу, чтобы побыстрее уйти.
— Да-да, собирайте пока документы, скину вам список на почту, что понадобится.
Она будто меня не слышит.
Киваю несколько раз, как китайский болванчик, и выхожу из деканата. Впервые в моей жизни относительно хорошие новости сбивают с ног.
Вика с Алиной, когда узнают, почему я такая мрачная, синхронно закатывают глаза.
— Ну и дурочка ты Вера, — выдаёт Вика. — Соглашайся, конечно, без раздумий. Что тут тухнуть-то? В Швейцарии всяко веселее.
— А нас туда не развлекаться отправляют.
— Не в этом дело. Не придуривайся, что не понимаешь о чём я.
Признаюсь, что не хочу оставлять Лёшу.
— Боже, подруга. — Вика качает головой. — Мне кажется, выбор очевиден.
Мне он тоже очевиден, только выбор у нас с Викой определённо отличается.
***
Вечером сажусь за доклад. Две недели уже оттягивала, дальше некуда. Надо хотя бы начать, иначе душа неспокойна. Ненавижу всё делать второпях. Цифры скачут перед глазами, а теория похожа на холостые выстрелы в голове — информация проносится, но ничего на подкорке не оседает.
— Безнадёжно, — вдох, другой.
Потом поход на кухню за стаканом воды и снова за ноут.
— Я тебя «победю», — разминаю пальцы и снова вгрызаюсь в параграф учебника, текст которого мне надо перефразировать и влить в теоретическую часть. — Своими словами, Вер, своими словами и попроще, для народа, так сказать.
Народ у нас на потоке разный, кстати. Кто-то в принципе ничего не понимает, удивительно, что их взяли на такой непростой факультет.
Какой-то звук меня отвлекает. Вскидываю голову, пытаясь понять источник. А, чёрт, это же домофон.
Гости ко мне пока не ходят, в дверь звонили пару раз разве что доставщики еды и мебели, поэтому я не успела привыкнуть к этой трели.
Подхожу и смотрю на экран, вижу Лёшу. Не успеваю удивиться, жму кнопку, чтобы впустить.
Без звонка и ко мне?
Он же категорически против встреч не на своей территории! Что-то случилось?
Отпираю дверь и жду, пока он поднимается. Цифры над лифтом отсчитывают этажи с едва слышным «дзынь».
— Лёш? — выгибаю бровь, как только он появляется.
— Телефон сел, — машет тёмным экраном сотового. — Прости, захотелось тебя увидеть.
— К чему извинения? — посмеиваюсь, но Лёше вовсе не до веселья.
Видимо, действительно что-то случилось. Может, опять с матерью неладно? Знаю, он очень переживает. Или какая-то ещё проблема? Соколов меня оберегает от волнений, но иногда мне удаётся чуть ли не клещами вытащить из него хоть какую-то информацию.
