class="p1">— Не за что, — ответил я и влился в городской поток машин. При повороте руля ненавязчиво убрал руку Маруси со своей.
— О! И спасибо, что поймали меня там на стуле. У меня нога неудачно на каблуке подвернулась. Я думала, что точно ногу сломаю, если упаду. Но хорошо, что у вас очень сильные руки, Михаил Захарович.
— Не за что, — дёрнул я бровями. Как у нее рот к вечеру не устает после ведения уроков? — Я думал это часть программы, как и твоя смелость, с которой ты села мне на колени, женщина-вамп.
— Ну, вообще, я не должна была садиться к вам на колени. Только подразнить, но из-за того, что потеряла равновесие, а вы меня поймали, я случайно на вас села, а дальше импровизировала. Хорошо, что вы тоже включились. Девочки сказали, что даже если всё пошло по одному месту, я все равно должна делать вид, что так и планировала сделать.
— Отлично получилось, — хмыкнул я одобряюще.
— Спасибо! Вы только не обижайтесь, Михаил Захарович, но на вашем месте я представила другого, чтобы танец получился. Иначе я бы точно испугалась и даже из-за ширмы не вышла бы.
Руки непроизвольно сжали руль. И дураку понятно, кого она там представляла, пока натирала своим задом мои яйца. Хорошо, всё-таки, что не потрахались и не потрахаемся. Было бы стрёмно после процесса узнать, что она представляла на моем месте другого.
— И что там насчет доброго дела, Михаил Захарович? Когда я смогу его сделать? Я очень хочу сделать вам что-нибудь приятное.
Господи, Маруся! Нельзя разбрасываться такими словами в компании старого извращенца. У тебя очки треснут, когда ты узнаешь, что мне нужно для того, чтобы стало приятно.
— Сделаешь, — кивнул я скорее своим мыслям, нежели ее готовности помочь. — Завтра вечером жди моего звонка.
— Хорошо. А что мы будем делать?
— Ничего особенного. Нужно будет твое присутствие. Буквально минут на пять-десять.
— Хорошо. Мне как раз нужно утром ненадолго в школу, а вечером я смогу вам помочь столько сколько нужно.
— Вот и договорились, Маруся.
— Всё готово?
— Спецы подъезжают к месту. Наши парни здесь на периметре, стараются не светится. Что у тебя? Где «утка»? Два подозрительных хрена уже почти час ходят по парку.
— Любой хрен в такое время в плохо освещенном парке подозрителен. Сидите тихо. Сейчас моя «уточка» прилетит.
Сбросил звонок и снова набрал Марусю.
— Да, Михаил Захарович, я уже подхожу. Представляете, на остановку раньше случайно вышла. Мы точно в парке встречаемся? Я ничего не перепутала? — дышала она тяжело. Явно отнеслась ответственно к моей просьбе и спешила.
— Точно, Марина Олеговна. Я тоже немного задерживаюсь, — сказал я, стоя у одного из выходов из парка. — Побродишь там немного, хорошо? Заодно не замерзнешь.
— Ладно. Только вы побыстрее давайте. А-то вы попросили меня одеться, как я обычно в школу одеваюсь, а в юбке в такой мороз и почти ночью холодно. А еще очень страшно, — добавила Маруся уже шепотом. — Говорят, что в этом парке орудует маньяка. Правда, его, вроде недавно поймали, но всё равно не по себе здесь находиться.
— Не волнуйся, Марина Олеговна. Все маньяки этого города под моим контролем.
— А что такого важного мы должны с вами сделать в этом парке почти в полночь? Смахивает, будто мы обряд какой-то собрались провести. Религиозный, — хохотнула Маруся.
— Да, почти. Сейчас найду девственницу и приведу ее для обряда. Ладно, мне тут пора перестраиваться, иначе пробку создам. Погуляй там немного, сейчас приду.
— Хорошо, — ответила меня Маруся слегка дрогнувшим голосом, явно войдя в парк.
Отправил парням предупреждение о том, что «утка в пруду» и начал мерить шагами площадку недалеко от тропинки, симулируя, что кого-то жду, чтобы не было понятно, что я сторожу один из выходов на тот случай, если гондона не успеют или не смогут поймать те парни, что прятались внутри парки.
Чем больше ждал, тем сильнее превращался в одно сплошное ухо, которое пыталось уловить каждый шорох внутри парка. Я доверял парням, но сейчас, когда по парку уже минут двадцать бродила Маруся, мне хотелось контролировать процесс лично, а не стоять на стреме, ожидая, когда всё это закончится.
Прошло еще около десяти минут. Мне надоело ждать, пачка сигарет почти подошла к концу, да и Маруся, наверняка замерзла в своей юбке, но терпеливо ждала, когда я появлюсь сам, не мучая меня ни звонками, ни смс-ками.
— Помогите!
Душераздирающий женский вопль раздался из глубин парка. Едва нашел в себе силы для того, чтобы устоять на месте и не бежать сразу. Это грозило срывом операции. Те, кто находился ближе всего, должны были дать сигнал.
— Нет!
Крик повторился. Грудь изнутри царапнула глыба льда из злости и страха. Какого хрена они ждут?
— Пожалуйста, не надо! — кричала Маруся. — Пожалуйста! Мне больно! Кто-нибудь! Помогите! — уже выла она, возможно, из последних сил.
Забыв нахрен ранее обговоренный план, побежал в парк.
— Камаз, твою мать! Рано! — кричала мне рация, но плевать я хотел.
За эти секунды я сотни раз пожалел о том, что, вообще, решился заманить Марусю на это дело. Плевать, что она идеально подходила под типаж тех, кого маньяк выбирал своими жертвами. Таких полно. Можно было взять любую другую и с лучшей подготовкой, а не рисковать Марусей, у которой и так не все дома. Что с ней будет после всего этого?
Идиот!
— А нам всё равно, а нам всё равно. Не боимся мы… а-а-а! Показалось. Урна не может шевелиться. Это просто игра воображения. Просто игра воображения…
Уже минут двадцать гуляю по парку и не понимаю, как Михаил Захарович умудряется задерживаться в такое время? Пробок нет совсем. Движение на дорогах свободное.
Может, он готовит специально для меня какое-нибудь нераскрытое дело, в котором я должна ему помочь. Всегда мечтала побыть хоть раз в жизни в роли детектива. Пусть даже и пустяшного.
Маруся Ватсон и Камаз Холмс. Холмсом могла бы быть и я, конечно, для большей крутости. Хотя бы в своем воображении. Но и так понятно, что моего опыта для Холмса точно не хватит. Да и Ватсон из меня, в общем-то, тоже с натяжкой.
Мечтая о лупе, трубке и шляпе охотника за оленями с двумя козырьками, я в очередной раз зашла на тускло освещенную тропинку парка. Тропинок здесь было много: какие-то были проложены, а какие-то протоптали жители города, чтобы было удобнее срезать путь.
В
