я, чувствуя неловкость. Я-то родилась с серебряной ложкой во рту.
— Мне приходилось действовать порой не совсем честными методами, — мрачно ответил Марк, вставая с лавки.
Свеча почти догорела, дождь на улице закончился. Вольский уставился в окно, а я в его красивый профиль. Он открылся для меня совершенно по иному. Мне хотелось об этом сказать, но я не знала как.
— Кажется, Виктор приехал, — он отвернулся от окна и направился к выходу, оставив меня в смешанных чувствах.
Марк и Виктор долго разговаривали в темноте, прислонившись к машине. Я не слышала о чем они говорили, но сердце колотилось как сумасшедшее. Торчать в лесу мне уже не казалось приятным, хотелось разобраться с Артемом, очистить свою совесть. Хоть я и знала, что до конца я это сделать все равно не смогу. Порой меня одолевало сильное желание признаться во всем Марку, рассказать как на духу, вымолить прощение. Но вот беда, я была почти на сто процентов уверена, что он не простит, а потому упорно молчала.
Я не знала поедем ли мы домой прямо сейчас, когда Виктор вернулся, либо побудем здесь еще какое-то время. А потому поглядывала за ними из окна, хлопоча вокруг Машки и легкого ужина. Все время суетиться у окошка показалось мне неприличным, и я села на лавку рядом с Машей, отстраненно наблюдая за тем, как она ковыряется в каше. Так и не заметила, как мужчины закончили разговаривать.
Марк зашел в избу в полном одиночестве. Я подняла на него вопросительный взгляд.
— Сегодня переночуем тут, дорога сырая, Виктор с трудом добрался. Завтра ближе к обеду будем выезжать, — объявил Марк.
— Вернемся домой? — облизнув сухие губы, спросила я.
Значит, Марк по-прежнему не знал кто за всем этим стоит. Молчать становится все труднее. А еще я понимаю, что только еще больше себя закапываю. Играю с огнем.
— Сначала отвезем вас в аэропорт, побудете некоторое время в Швейцарии.
— Что?! — поразилась я. — Какая еще Швейцария?! А ты? Ты тоже полетишь с нами?
Я смотрела на него с такой надеждой, что Марк от неожиданности моргнул. Чуть замялся.
— Я присоединюсь к вам позже, — мягко начал он, и я сразу поняла, что он врет.
— Нет! — перебила я его. — Ты просто меня успокаиваешь! Ты никуда не собираешься! Я тоже не полечу ни в какую Швейцарию, об этом и речи быть не может! Мы останемся с тобой!
Подойдя ко мне, Вольский обнял меня и прижался лбом к моему.
— Мне бы тоже этого хотелось, но пока нельзя. Нам всем грозит опасность, я не могу вас оставить рядом, каким бы сильным ни было мое желание. Вам лучше пока быть подальше отсюда, где-нибудь в тихом пригороде…
— Ты уже и имена нам новые придумал? — я зло смахнула слезы, глядя на мужа с обидой.
Знала, что перебарщиваю, но не могла остановиться.
Как же все несправедливо! Я только осознала, наконец, где мое место! Здесь, подле него! А теперь должна оставить его наедине с опасностью, зная всю правду.
Открой свой рот, Вита! Расскажи ему, предотврати беду!
Но я по-прежнему трусливо молчала.
— Все будет хорошо, потерпи немного. — Марк принялся целовать мой лоб и нос, мокрые от слез щеки. — Не плачь, Вита.
Мне хотелось разреветься пуще прежнего, но остановил робкий и напуганный взгляд Машеньки. Я чувствовала себя ужасно.
— Почему ты плачешь, мамочка?
Пока я хлюпала носом, Марк ответил за меня:
— Просто мамочка не хочет уезжать из волшебного леса. Уж очень он ей понравился.
— Мне тоже понлавился. Но я не плачу, — рассудительно ответила дочь. — Зачем плакать, мы еще плиедем.
— Вот и умница, — похвалил ее муж.
Я приказала себе успокоиться, вытерла слезы. Развела истерику на ровном месте, стыдобища. Лучше бы правду ему сказала. Ведь он наверняка ищет, расследует. Ох…
— А Виктор где? — спросила я угрюмо, убирая Машину тарелку. — Есть будет?
— Он в машине. В полном порядке, не переживай.
Тихо ойкнув, я замолчала, вспомнив, что Марк был очень ревнив, и даже такой просто вопрос мог интерпретировать по-своему. Но он даже не обратил внимание на мой испуг, разложил на столе новую стопку бумаг, которую, судя по всему, привез ему его помощник. Странно, может и тот случай с предыдущим помощником я интерпретировала по-своему?
Теперь я и вовсе застыла в сомнениях. Марк поднял голову, заметив, что я не шевелюсь.
— Что такое?
Я вздрогнула и смело взглянула прямо в серые глаза.
— Помнишь у тебя был другой помощник?
— Сергей? — Его зрачки вспыхнули недобрым огнем.
— Наверное. Я не помню, — пробормотала я, смутившись. Зачем я вообще спрашиваю? Лучше бы забыть о всем плохом… — Почему ты сломал ему руку? Он всего лишь помог мне, когда я оступилась.
Разговор не сулил ничего хорошего, и я ясно читала это по лицу Вольского. Успела испугаться, но тяжкий вздох супруга озадачил.
— Не по этой причине. Простое совпадение, но именно в тот день я случайным образом узнал, что он постоянно тебя фотографирует.
— Что?! — растерянно пробормотала я.
Такого я никак не могла предвидеть.
— В его телефоне обнаружилось много твоих фоток, даже тебя спящей. — Муж пытливо смотрел на меня, оценивая реакцию.
Я даже не нашлась что на это ответить. Новость была совершенно неожиданной. И неприятной. Господи, что этот придурок делал с фотографиями? Нет, нет! Даже знать не хочу!
— Твоя красота действительно наводит шуму и сводит с ума даже самых спокойных мужчин. Мне было жаль с ним расставаться, он был хорошим специалистом.
Прозвучало почти как обвинение. Как будто я о таком желала. Чтобы за мной по дому с телефоном крались сталкеры.
— Думаешь, мне приятно это слышать?
— Не знаю. Ты спросила, я ответил. — Он равнодушно вернулся к своим бумагам, не обращая на меня никакого внимания.
— Значит, Швейцария? — обиженно проговорила я.
— Вит…
— Я хочу остаться. Я могу помочь!
— Как? — Губы Марка дернулись в ироничной улыбке. — Или знаешь кто за этим всем стоит?
— Я… Эмм… Нет, — тихо ответила я, потупив взор.
Мне вдруг стало казаться, что он слишком пристально на меня смотрит, но, подняв глаза из-под опущенных ресниц, увидела лишь то, что
