еще злилась, но уже не ненавидела до звездочек в глазах. И аргументы «за», которые говорила мне мама, про отдых и круг общения, засияли еще ярче.
— Ну, надо так надо, — я демонстративно тяжело вздохнула, — сейчас позвоню и приду.
Я набрала маму и рассказала, что, кмх, совершенно случайно забыла дома платье на вечер, красное, и туфли к нему, и попросила мне помочь. Мама тут же сориентировалась и сказала, что организует доставку. А счастливый вопль индейцев, который я услышала, перед тем как нажать отбой, наверняка, мне показался. Не могла же взрослая женщина издавать такие звуки?
Я взяла тарелку с фруктами, в качестве своего вклада, и пошла к ним, не подозревая сколько еще открытий готовит мне вечер.
Поболтав о всяких милых женскому сердцу пустяках, мы перебрались в ресторан. Там уже творилось броуновское движение из наших сокурсников. Кто-то подсаживался к нам, мы тоже периодически вскакивали и убегали, увидев кого-то из старых друзей. Бокал шампанского на голодный желудок сделал меня веселой и бесстрашной, а людей вокруг очень милыми.
Все шло не по плану. С некоторыми старыми знакомыми мы, обменявшись приветствиями, быстро разбегались, не найдя тем для разговора. А с почти забытыми людьми начинались бурные обсуждения. Гордячки в прошлом были дружелюбны и открыты, а кто-то из бывшего круга общения пытался всеми силами придать себе значимости и еле цедил слова сквозь зубы. Люди изменились и не изменились одновременно. А может просто я повзрослела и увидела их по-другому.
Но мне было хорошо. Мне было интересно и легко. Хорошее настроение било во мне фонтаном. Мы шутили, обменивались визитками, вспоминали истории из студенчества, распрашивали про знакомых, делились успехами, хвалили друг друга. Однажды сцепились по какому-то юридическому вопросу. Но пришел злой Вася и заставил нас выпить по коктейлю, чтоб мы не занимались всякой хренью.
В таком воздушном состоянии я забежала в туалет попудрить носик, и, когда уже мыла руки, услышала за спиной снисходительное:
— Выглядишь получше. Долго училась одеваться?
Кажется, кто-то пытался указать мне место. В другом случае я бы проигнорировала ее слова или отшутилась, я очень не люблю конфликты, все время пытаюсь их сгладить. Но сейчас я была заведена шампанским и хорошим вечером. Мне ни то что море было по колено, мне океан был по щиколотку.
— Конечно, я долго училась. Целых пять лет. В юридическом. И, слава Богу и голове на плечах, не потратила там время зря. Поэтому у меня и минутки свободной нет в перерывах между клиентами, а уж потратить несколько часов на поиск платья я тем более не могу. Для этого у меня есть специально обученный человек, который занимается моим гардеробом. Когда ты востребованный адвокат, по любому некоторые задачи приходится делегировать, — я окинула ее внимательным взглядом, задерживая взгляд на излишне крупных украшениях, немного неудачной длине юбки, не очень подходящих по цвету туфлях и других мелочах. В общем-то, они и не имели критичного значения. Но каждый раз я презрительно улыбалась уголками губ, — Я и тебе могу дать телефон. Она любит нестандартные задачи.
Несколько секунд мы пристально смотрели друг другу в глаза, пока она не дрогнула и отвела взгляд. А потом быстрым шагом вышла из туалета.
— Ну и на фига было это начинать? — пробормотала я.
— Она с Шумским до тебя встречалась, — оказывается у нашего разговора был свидетель, Наташа подошла мыть руки, — ты разве не знала?
— Да там список длиннее, чем количество фараонов во всех династиях. Разве всех запомнишь, — отшутилась я.
— Ну так-то да. Она с ним месяца три или четыре встречалась. На фоне остальных это было невероятно долго, и она была уверена, что для него это было что-то особенное. Все ждала, когда он к ней вернется. А вместо этого он с тобой провел два года.
Я облокотилась на стену и уставилась взглядом в никуда, немного позавидовав памяти Наташи. А потом задала риторический вопрос:
— Слушай, я понимаю, она в институте ко мне цеплялась. Но сейчас прошла чертова туча времени, почти десять лет. Что ей сейчас покоя не дает?
— Значит ничего интереснее за это время не произошло. Да мы все любим страдать по прошлому, не так ли? — я как-то не ожидала таких философских бесед. И признаваться в том, что она права не хотелось. Поэтому улыбнулась, неопределенно пожала плечами и хотела уйти, когда она добавила, — А у тебя правда есть такой человек? Ну, который нестандартное любит?
Я посмотрела на ее кругленькую фигуру. Одежду мне действительно подбирает Лерчик. Все началось с моей паники, когда мне надо было выходить на первую работу. С одной стороны, я понимала, что есть этикет, с другой, мне казалось, что я теряю остатки своей индивидуальности. И это еще одно доказательство моей никчемности. Но Лерчик только смеялась, что у врачей есть белые халаты, у пожарных спецзащита, а у юристов костюмы. Она мне делала образ от и до. Целые карточки составляла, что с чем мне носить. Потом серьезно этим увлеклась, все время что-то изучает, курсы проходит. Про разные системы мне рассказывает. Консультирует параллельно основной работе и хочет когда-нибудь полностью себя этому делу посвятить. Что ж, у меня есть шанс немного вернуть старые долги. Я взяла Наташу за руку и повела ее к нашему столику:
— А давай я тебе ее страничку покажу.
Вечер был в самом разгаре, когда пришло сообщение от мамы, что прибыло мое красное платье. Я быстренько переоделась и вернулась обратно, но поняла, что не могу найти свою компашку. Я застыла на краю веранды, отчаянно вертя головой.
В этот момент на мои плечи опустились тяжелые ладони. Я чувствовала, как большие пальцы обводят вырез на спине, отчего по всему телу разбегались тысячи мурашек. По моему ушку слегка провели губами и тихо промурлыкали:
— И кого ты ищешь?
Память тела — страшная вещь. Он мог ничего не говорить. Я могла не чувствовать его запах. Но я сразу поняла, что это мой бывший муж просто потому, как легли его руки на мои плечи. Я знала с точностью до миллиметра, как он проведет пальцами по моим рукам, как он прикусит мочку уха, как он будет щекотать моя кожу своим сбивающимся дыханием, как будет стягивать платье с плеч и затем, царапая нежную кожу щетиной, начнет то целовать, то кусать шею и ключицу. Как он делал десятки или сотни раз, когда мы были вместе.
