что злость во мне бурлила и рвалась наружу. Успокоить этот огненный поток не смогли бы ни новые впечатления, ни новые знакомые, ни студенческая вечеринка, которая намечалась без моего участия.
— Что ж, Алена, удачи, — на прощание пожелала мне женщина, быстро удаляясь в сторону выхода, а я так и осталась в большой пустой аудитории, вдыхая непривычный запах дерева, пыли и чего-то еще. Желание учиться здесь пропало, а в груди разрасталась горечь.
«На что я надеялась? Приду в университет вся такая правильная и сразу заведу себе подругу, друга и, желательно, парочку симпатичных парней, вздыхающих по мне? Или перешагну порог, и желание учиться превратиться в бурную деятельность по вгрызанию в гранит науки? Может, сестра права, и я выбрала не тот факультет? Поторопилась?»
— Ты еще здесь, Алена?
Я повернула голову на голос и увидела Андрея, который сжимал в руках розовую пластиковую папку. Почему-то его внушительный вид в белой футболке с коротким рукавом, открывающим татуировки, и черных джинсах замещала эта нелепая папка, на которой я и сосредоточила взгляд.
— Привет, — равнодушно поприветствовала я парня.
— Нашел в расписании твою аудиторию и решил заглянуть по пути, — он зачем-то продемонстрировал мне папку. — Я теперь староста, нужно раздать ребятам из группы расписание, вот, бегал в деканат.
В его голосе звучала гордость, а столько слов в минуту от Андрея вывели меня из ступора.
— Я рада за тебя, правда, — а в груди пустота и горячее желание увидеть на месте Андрея Жукова. Он-то точно нашел, что сказать и сделать, чтобы эта противная дыра в груди затянулась.
— Ну, я пошел, увидимся, — как-то неуверенно произнес Андрей, делая шаг назад.
— Подожди, — остановила я парня. — Какие планы на вечер? В смысле, ваши ребята собираются куда-нибудь, я бы хотела присоединиться.
«И кто только недавно клялся, что выкинул из своей жизни обоих парней и любые воспоминания, связанные с ребятами из финансов?!»
Но моя гордость уступила место желанию нормально провести вечер, а не тухнуть в одиночестве перед экраном ноутбука или бесцельно клацать кнопками телефона, глядя на сторисы более успешных девчонок, которые нашли себе компанию на сегодняшний вечер.
Андрей удивленно вскинул брови и зачем-то оглянулся за плечо, словно выискивая кого-то за дверью.
— Ромкины родители купили хату сынку, — Андрей ухмыльнулся, а в его лице я разглядела прежнего мальчишку из шараги, который любил прихвастнуть своими успехами у девчонок, курил едкие вонючие сигареты и ковырялся в старых железяках, которых гордо называл «тачками». — Я скину тебе адрес и время, подъезжай.
— Вот так, без приглашения, — развела я руками, понимая, что Андрей поедет туда с Настей и сейчас опасается, что я помешаю его планам.
«Но зачем тогда искал встречи со мной?!»
— Приезжай, Ален, — увереннее произнес Андрей — Ромка сам тебя наберет чуть позже.
Он махнул мне на прощание розовой пластиковой папкой и ушел, а я побежала в другом направлении, на ходу придумывая оправдания своему опозданию. Отличилась в первый же день!
Через час, когда ребята из моей группы решили все организационные вопросы, выбрав старостой одну из тех девочек, с которыми я сидела, и собирались в библиотеку за учебной литературой, на экране айфона высветилось сообщение от Жукова.
«Заеду за тобой»
И от одних этих слов мое настроение снова скакнула к вершинам небосвода, хотя самой себе я запретила признаваться, что так ждала сообщений от Кости.
«Жду!» — ответила я парню, отметив, что мои пальцы дрожат.
Эмоциональные качели
(Алена)
Парк радовал многоголосьем, и я наслаждалась каждым сделанным шагом, оглядываясь по сторонам. Аллея из лиственных деревьев пустовала в это время дня, мамы с колясками еще не вышли на прогулку, а школьники разбрелись по мероприятиям и отмечали День Знаний, и мы с папой прогуливались под руку в относительном спокойствии. Ближе к вечеру подул прохладный ветер, с озера потянуло холодом, и ветки деревьев зашелестели, привлекая внимание к своему «пестрому» наряду и ярко-желтым прядкам в еще зеленой массе листвы.
— Не люблю осень, — пожаловалась я папе, а он, наконец, отмер и обратил на меня внимание.
— Я не люблю только ноябрь, — ответил папа с улыбкой. — Ну, знаешь, когда все листья облетели с деревьев, и голые ветки торчат, как скрюченные подагрой великаны.
Я попыталась представить великанов, скрюченных подагрой, и рассмеялась во весь голос.
— Что? — отец тоже улыбнулся, — тебе не нравится моя фантазия?
— Что ты, — я схватила его под руку и прижалась щекой к шершавой ткани пиджака, вдыхая родной и знакомый с детства запах хвои, чернил и черного кофе. — Как мне могут не нравиться великаны, скрюченные подагрой, они же вызывают чувство сострадания одним своим видом.
Отец посмотрел на меня без тени улыбки и покачал головой.
— Ты так изменилась, Алена…
Я боялась, что сейчас на его усталое лицо набежит тень воспоминаний прошлого, брови сойдутся на переносице, и папа станет нравоучительным тоном перечислять все страдания, которые я ему причинила, но он только покачал головой и снова задумался, сгибая руку в локте и покрепче прижимая мою. На его большом пальце расплылось некрасивое чернильное пятно, но я не стала отвлекать папу от раздумий, сама погружаясь в воспоминания.
Папа обожал перьевые ручки, и мама дарила ему изысканные атрибуты на каждое двадцать третье февраля, что служило предметом многочисленных шуток в нашей семье, а однажды заказала где-то чернильницу, украшенную логотипом школы чародейства и волшебства Хогвартс. Эта занятная вещица до сих пор стояла у папы в кабинете и вызвала зависть всех поттероманов, которые учились в моем классе. После маминой смерти папа перешел на шариковые ручки, сложил мамины подарки в коробку и убрал на чердак, а чернильницу оставил, как пресс-папье. Я иногда заглядывала к нему в кабинет и подолгу грела красивую ручную поделку в ладонях.
— Мне пора работать, — ворвался папин голос в мои мысли. — Спасибо, что заставила меня вспомнить, что такое парк. Петр останется и отвезет тебя домой.
— Нет, спасибо, — я быстро помотала головой. — Я напишу Жукову, и он заберет меня прямо отсюда. Мы собирались отпраздновать начало учебного года в компании его однокурсников, ты же не против.
— Жуков? — папа все-таки нахмурился. — Костя Жуков из твоего класса? Ты же терпеть не могла этого мальчика и как-то разбила ему лицо?
— Это не я разбила, — начала я по привычке оправдываться, но быстро проглотила остаток фразы. — Мы нормально общаемся в последнее время. Я хорошо его знаю и доверяю Жукову, а ты?
— А я доверяю тебе, — произнес папа одну-единственную фразу, которая взорвалась у меня в груди
