— Сейчас все будет в порядке. У вас резко подскочил сердечный ритм, с чего вы так переволновались? Впрочем, можете не отвечать.
— Все хорошо. — Как странно, язык слушается, губы тоже.
— Может быть, останетесь у нас на ночь, а?
— Нет, благодарю, я домой.
— Ну что ж… Лежите-лежите. Вам еще довольно долго лежать.
Алексей взглянул на часы — действительно, всего полчаса прошло. Секундная стрелка равнодушно падала вниз, к шестерке, потом ползла наверх. За топотом ног медперсонала, за добродушным ворчанием профессора Радова Алексей все время слышал ее сухие щелчки.
За день произошло столько всего, что Настя только вечером узнала, что завтра — выходной, Рождество. Об этом факте ей доложил муж, когда она вернулась домой.
— Насть, тут звонили твои родители и Анька. Анька зовет всех к себе, обещает тихий семейный праздник.
— Праздник?
— Завтра же Рождество, Ась!
— Господи! — Настя опустилась на пуфик и уронила уже снятый сапог. — Совсем я от жизни отстала!
— Ну, так мы едем? — Ваня опустился на коврик и стянул с жены второй сапог.
— Мы? — искренне удивилась Настя. — Ты же Анечку терпеть не можешь!
— Зато я люблю твоего папу и Анькиного Толстячка. Клянусь, все будет просто замечательно.
Настя пожала плечами и побрела за мужем в гостиную.
— Вань, а ты знаешь, меня повысили.
— Куда повысили?
— Вверх, естественно. Со следующей недели я — финансовый директор «Сапфира».
Ваня молча уставился на жену, даже дышать перестал.
— Ваня, очнись! — Стася покачала головой.
Ситуация напоминала сон, поэтому все происходило медленно и с расстановкой.
— Настька, так это просто супер! Ты теперь большая начальница! Поздравляю!
Иван весело запрыгал по гостиной, подхватил жену на руки и закружил. Кружил, пока не уронил на диван.
— Теперь у меня и зарплата будет больше… Брошу подработку, вечерами буду свободна… — мечтала Настя в перерыве между жаркими поцелуями. — Кушать хочется…
На этой ноте муж подскочил и потащил жену на кухню.
— Вот, смотри, я все овощи начистил, мясо порезал, теперь надо все это в духовку. Не успел.
— Ванька, ну ты даешь! Так избалуешь меня вконец!
— Начальство не должно работать по дому!
…Ночью Стася долго не могла уснуть: муж уже давно видел десятый сон, а она все не могла успокоиться. Мысли не отпускали. Ваня, ставший таким… как в первые дни после свадьбы, повышение на работе — год начался удачно. Только вот почему-то ей все равно грустно. Временами грустно.
Будильник в это утро их не побеспокоил, зато телефон зазвонил ровно в середине самого сладкого сна. Настя нашарила трубку и, не открывая глаз, буркнула:
— Да!
— С отцом надо беседовать по форме! — командным полковничьим голосом рявкнула трубка.
Настя мгновенно проснулась:
— Папа!
— Бока еще отлеживаешь, дочь? Солнце уже встало! Побудка была два часа назад. — Павел Александрович был служакой до мозга костей, даже пенсия ничуть не расслабила полковника.
— Папа, мы не в армии. Выходной же, спать охота.
— Мы, дочь, приглашены сегодня в гости в приличный дом. Надо купить подарки.
— Знаю. — Просыпаться окончательно не хотелось, поэтому Настя попыталась свернуть разговор и досмотреть сны. — Заезжай за нами в тринадцать ноль-ноль.
По-военному четко выражать свои мысли Стася научилась еще в детстве.
— Карета будет подана в срок, дочь. Стоять у подъезда. Форма одежды — парадная. — Трубка запищала сигналами отбоя.
— Папа! — полусонно пробормотала Настя, завела будильник на одиннадцать и уснула вновь.
К Анечке их компания покатила на весьма подержанном «мерседесе» Павла Александровича Райнеса. Полковник всего пару лет назад сменил свою «Волгу» на детище немецкого автопрома и до сих пор ругался на «проклятых буржуев»: то машина низко сидит, то своими руками не починишь. Однако возвращаться к «Волге» не спешил. Ваня всю дорогу вел философскую беседу с тещей, Алисой Владимировной. Настя, сидевшая на переднем сиденье рядом с отцом, старалась не прислушиваться: философ и филолог — страшное сочетание. Отец что-то напевал себе под нос, пробираясь по плохо расчищенной от снега дороге, ведущей к коттеджам. В багажнике перекатывались коробки с подарками, позванивали бутылки водки, прихваченные отставным полковником в супермаркете со словами: «Мы традиций придерживаемся, знаем мы вас, молодых…» Предпраздничное настроение тихонько пробиралось в душу, хотелось веселиться, играть в снежки, сидеть у камина — зимний праздник, в общем.
«Мерседес» лихо влетел в открытые ворота, клюнул носом, взвизгнул тормозами и встал у крыльца как вкопанный. На крылечке стоял Толстячок, курил солидную сигару и кормил синиц: птички доверчиво клевали кусочки сала прямо с руки. Подъехавший автомобиль, казалось, не произвел никакого впечатления ни на хозяина дома, ни на птиц. Юрий стряхнул пепел с сигары, вытер руку об дорогущие штаны и с чувством, толком и расстановкой поприветствовал гостей: поцеловал ручки дамам, пожал руку Павлу Александровичу, потрепал по плечу Ивана, подхватил сумки с подарками и пригласил всех в дом.
В гостиной уже сиял серебром накрытый стол, вокруг носились трехлетние пацанята-близнецы, хозяйка дома увлеченно переставляла блюда, пытаясь достичь, видимо, какой-то особой гармонии.
— Настька! — взвизгнула хозяйка дома, будто не виделись сто лет, и повисла у Стаси на шее. — Тетя Алиса! Дядя Паша!
Подруга предпочитала величать родителей Насти дядей и тетей, чему те не особо сопротивлялись.
— Дядя Паша, Юрочка страшно просил, чтобы вы приехали! Правда, Толстячок?
Толстячок неопределенно кивнул, подхватил оказавшихся в пределах досягаемости пацанов и решительно потащил их наверх, к няне. Строгий родитель считал, что детишкам не место на взрослом празднике. Анечка проследила глазами за удаляющейся мужниной спиной, удовлетворенно кивнула и утвердительно заявила:
— Вы, конечно, с ночевкой. — И, предвидя возражения, затарахтела: — Насть, Вань, шофер вас завтра отвезет на работу, комнаты я уже приготовила. Ну, пожалуйста, пожалуйста.
Настя предвидела такую возможность, поэтому прихватила ноутбук с собой, остальные тоже ничего не имели против, поэтому госпожа Рожкова повела гостей по комнатам — устраиваться. Для Стаси и Вани Аня приготовила комнату рядом с библиотекой.
— Чтоб Настька могла в свой Интернет сходить, — прокомментировала она.
В библиотеке стоял компьютер господина Рожкова, и можно было подключиться к Сети.
