— Не могу с этим поспорить, — сказала я.
Уэстон провел пластиковой бутылкой передо мной, и я улыбнулась, когда взяла ее в руки.
— Прямо из холодильника, — сказал Уэстон с гордостью.
— Когда я оглянусь назад этим летом, мои воспоминания будут состоять из задней части твоего пикапа, эстакады, тепла, что делает мое лицо расплавленным, и фанты ориндж.
— Мы сделаем и другие воспоминания тоже, — сказал Уэстон. — Я заметил, есть куча разбросанных коробок в гараже.
— Да. Я не уверена, что они думают, будто я наполнила их.
— Все то, что твоя сумасшедшая мать купила тебе. Джулианна сказала маме, что заполнили всю гостевую комнату в общежитии вещами.
Я кивнула.
— Заполняющийся ящик для яиц, что-то для кровати, столовые приборы и домашние, полностью органические очистители. Это все.
— Это не может быть все! Мама сказала, что там все забито вещами!
— Полотенца. Лизола. Пушистый брусок или два из Поттери Барн.
— Брусок? — Он ухмыльнулся. — Это уже лишнее.
Я рассмеялась вслух.
— Почему твоя мама знает, что в гараже у Джулианны? Это странно.
Уэстон фыркнул.
— Джулианна очень гордится твоими общажными аксессуарами.
— Ясно.
Я наблюдала, как мои родители едят, разговаривают и смеются, довольные и потные. Никто не хотел прикасаться друг к другу, даже к тем, кто был хорошим, когда я познакомилась с соседями, даже не так приятно для ласковых людей, как Сэм и Джулианна. Я могла бы сказать, что они хотели обняться, но решили подождать, пока не зашло солнце.
— Я мог бы действительно пойти за экстра высокими вишневыми конусами прямо сейчас. У меня больше нет связей в Молочной Королеве.
— Я до сих пор там работаю. Перестань притворяться, что ты не получаешь вишневый конус каждый раз, когда я там по расписанию.
Уэстон наклонился головой ко мне, но не посмел прикоснуться своими мокрыми волосами к моим.
— Потому что ты любишь меня.
— Да, именно.
Он помолчал в раздумье.
— Почему ты до сих пор называешь их Сэмом и Джулианной дома? Это твой дом тоже.
— Не правда.
— Да, действительно. Дом моих родителей — мой дом.
— Ты прожил здесь всю свою жизнь.
— Так, странно это говорить?
Я пожала плечами.
— Я думаю.
— Странно сказать, что я твоя? Потому что это не кажется ему странным, чтобы сказать, что ты моя.
Я сжала губы, стараясь не улыбаться.
— Иногда по утрам, после пробуждения, это удивляет меня снова и снова, что это действительно происходит. Я удивляюсь, почему ты моя.
— Потому что ты добрый, гениальный и красивый. И ты не похож на остальных.
— А ведь я тебе делала экстра высокорослую Вишенку?
— Точно, — сказал он с поклоном. Он расслабился в своем кресле так же, как солнце разлилось в розовые и оранжевые лучи по небу. Я думала о фреске, и что наша работа будет там долго после того, как мы уедем из Блэквелла. Солнце село, и звезды стали подглядывать из темноты, по одной. В конце концов, первый поп фейерверк шоу был услышан, и брызги красного, белого и синего распространились во всех направлениях, рассекая ночное небо.
Дети кричали от восторга, а взрослые охали и ахали. Уэстон протянул руку и коснулся моего серебряного ожерелья.
— Ты перестанешь носить его, когда будешь в Стиллуотере?
— Нет, — сказала я. — Зачем мне?
Он пожал плечами.
— Я не знаю. Возможно, ты не захочешь иметь старые вещи в новой жизни.
— Это моя новая жизнь, — сказала я, переплетая наши пальцы.
Уэстон и я проводили дни и ночи у Гейтсов на частном причале у Озера Понка, на нашем месте у эстакады, и на диване в его подвале. Еще он навещал меня несколько дней, когда я работала в Молочной Королеве.
Фрэнки обучала новую девушку, Джордан, через несколько недель я уйду, это не имело особого смысла для меня, потому как нам пришлось работать в крошечном пространстве.
Что ж, и я смогу уехать менее чем через неделю в колледж.
В мой последний день в МК, Фрэнки была тихой. Футбольная группа и группы выпускающей практики были закончены, и я просто начала убирать бардак, что был после. Грузовик зарычал на бейсбольном поле у стоянки. Это был красный «Шевроле» Уэстона, и он заглушил двигатель в то время, когда встал на свое обычное место. Он вышел, молча, а затем пересек улицу до стоянки по асфальту, делая это в сотый раз с тех пор, как получил свои права.
Мое сердце трепетало. Он не был одет в свою бейсбольную форму, но он был в футболке и баскетбольных шортах, его загорелые длинные руки, выглядывали из рукавов.
Он подошел к моему окну и улыбнулся. Я открыла его. Спрашивать его, что бы он хотел, было излишним, но он сделал жест. Это был последний раз, когда он проехал через улицу и заказал у меня.
— Я могу вам помочь? — спросила я, чувствуя себя немного сентиментальной.
— Привет, Эрин, — сказал он из-под своей челки. Его изумрудно-зеленые глаза светились, когда он попытался подавить усмешку.
— Привет.
— Я бы хотел вишнёвый рожок, пожалуйста. Двойной.
— Будет сделано, — сказала я, поворачиваясь.
Джордан и Фрэнки, обе смотрели на меня, когда я взяла рожок из держателя, а затем потянула за мягкий рычаг. Я сделала свой двойной рожок, улыбаясь тому, что создала свой самый последний завиток на верхней, а затем повернулась снова, окуная мороженое в вишневый сироп.
Сияющий красный сироп растекался, когда я осторожно протянула его Уэстону через окно.
— Спасибо, детка, — сказал он, прежде чем откусить вершинку, что он всегда и делал.
— Я хотел быть последним.
Он бросил несколько долларов на стойку, а я сдала ему сдачу. Он подмигнул мне, прежде чем самодовольно направился обратно в свой пикап.
— Это. — Фрэнки сказала, — было отвратительно. Я так рада, что сегодня твой последний день, так что я теперь не буду вынужденным свидетелем вашего гротеска общественной привязанности.
— Технически, это не КПК, — сказала Джордан. Она отшатнулась, когда Фрэнки бросила на нее устрашающий взгляд.
Я скрестила руки.
— А как же Марк? Он приезжает, по крайней мере, каждый раз, когда я здесь.
Она вскрикнула.
— Он замечательный. Он, хотя бы, любит меня и моих сумасшедших детей. Он хочет жить вместе. Я еще не ответила.
— Не успела? — спросила я.
— Он хороший. Мне он очень нравится. Но не сейчас.
— Достаточно справедливо, — подметила я.
— Я до сих пор не могу поверить, что ты покидаешь меня, — Фрэнки взвыла, оборачиваясь, чтобы пополнить запасы в стаканчиках. — Я имею в виду, я знала, что это случится. Я знаю, ты не собираешься торчать здесь, но это не будет тем же без тебя.
