Когда Таня увидела море, ей стало совершенно наплевать и на нывшую рядом Лельку, и на тараканов, и на вонь в номере, и на то, что отель оказался не маленьким и не уютным, как было обещано. Море было сказочно-бирюзовым, спокойным и манящим. От избытка нахлынувших чувств защипало в носу и сладко потянуло в груди.
– Лелька, красота-то какая! – Таня вдохнула солоноватый, свежий воздух и раскинула руки. – Как хорошо, что мы сюда приехали.
– Да просто отлично! – весело отозвался приятный баритон. – Только чего же вы такие укутанные? Только прилетели? А у нас тут лето.
Таня резко оглянулась и оценивающе посмотрела на мужчину. Высокий, широкоплечий красавчик-брюнет, неуловимо похожий на актера с амплуа героя-любовника. Такой не был нужен ни ей, ни Ольге. Целью было что попроще.
Это самое «попроще» обнаружилось рядом с красавчиком. Второй оказался рыжим, с замечательной веснушчатой физиономией, полноватой фигурой и круглой рязанской физиономией.
– Девушки! – обрадовался рыжий. – А хотите, мы вам все тут покажем и расскажем?
Таня одобрительно улыбнулась ему и вежливо кивнула:
– Хотим. Давайте знакомиться. Я Таня. Это моя сестра – Оля.
– Аркадий, – зычно представился красавчик. – А это мой друг Алексей.
– Леша – это я, – подтвердил рыжий. – А вы похожи. Сразу видно, что сестры.
– А вы нет, – схохмила Лелька, выразительно посмотрев на Аркадия.
Таня толкнула ее в бок и выразительно показала глазами на Лешу. Лелька презрительно поморщилась.
– Красавицы, вы не нас, случайно, делите? – хохотнул Аркадий.
– Нет. – Таня недовольно сдвинула брови. – Мы думаем, не пойти ли нам переодеться. А то мы в утепленном варианте, вы – в трусах. Сомнительный тандем. Тем более что нам жарко.
– Ой, а у нас такой таракан в номере страшный! – взвизгнула Ольга так, что ближайшие отдыхающие стали вытягивать шеи. – Громадный. Был. Его убили, и теперь у нас воняет.
– Так надо было выкинуть его, – заметил Леша. – На жаре-то кто угодно завоняет. Пойдемте, мы его вынесем.
– Воняет химией, – ласково придержала его Таня, попытавшись подтолкнуть рыцаря ближе к Лельке. – А таракана давно похоронили. Но за предложение спасибо.
– Ой, у меня профессиональная деформация, – виновато улыбнулся Леша.
– Вы патологоанатом? – попыталась угадать Ольга.
– Не…
– Могильщик? – азартно перебила его Лелька.
– Да не…
– Некрофил! Санитар в морге! Ловильщик бродячих собак! Ветеринар!
– Оля, тормози! – дернула сестрицу Таня. Ей не хотелось, чтобы дурость сестрицы была распознана сразу и безвозвратно. Леша ей нравился. Как возможный зять.
– Я в милиции работаю, – то ли стесняясь, то ли гордясь, поведал Леша. – Капитан уже.
– Ух ты, – вежливо восхитилась Ольга с полнейшим отсутствием интереса в голосе. – А вы, Аркадий?
– Я токарь, – сообщил тот, словно был как минимум космонавтом.
– Вау! – взвизгнула Оля. – Как интересно.
Таня строго посмотрела на нее, но ту уже было не остановить.
– А я художник! – С горящим взглядом Ольга повисла на локте Аркадия, для верности сцепив пальцы. – У меня индивидуальная манера письма. Для моего стиля даже нет названия. Вы любите живопись?
– Очень, – восхищенно сообщил Аркадий и положил свою лапу на Ольгину руку.
Таня выразительно и предостерегающе покашляла, но Ольга тут же прервала ее кхеканье, сочувственно бросив:
– А Таня портниха.
Татьяна аж поперхнулась от подобной наглости. И самое изумительное, что обнаглевшая сестрица именно так и думала. То, что Таня из портнихи уже давно доросла до владелицы ателье, Ольга в расчет не брала. Для нее сестра, пожертвовавшая мечтой, оставалась банальной портнихой. А то, что только благодаря Тане она не пошла по миру с протянутой рукой – ну так что ж? Жизнь гениев всегда должны организовывать второстепенные люди.
Все вещи в Ольгином чемодане оказались мятыми. То есть не просто помялись, а выглядели так, словно их кто-то специально жевал.
– Как ты их складывала-то? – потрясенно спросила Таня, судорожно прикидывая, как рыжий милиционер отнесется к девице в подобном наряде. Догадается ли он о том, что фея криворукая, или спишет на случайность?
– Надо погладить, – развела руками Лелька. – Куда же я в таком?
– Гладь.
– А утюг?
– Ты не поверишь, – усмехнулась Таня, – я забыла не только утюг, но и стиральную машину. Поэтому если у тебя все мятое, то хотя бы постарайся не обляпаться!
Наверное, так чувствуют себя мамашки, выехавшие на море с детьми, – не отдых, а сплошная суета.
Ольгины вещи пришлось намочить и развесить по всему номеру, оставив лишь пару наименее мятых тряпок, в которые сестрица и нарядилась.
– Значит, так. – Таня строго посмотрела на сестру. – Давай сразу определим схему действий. Тебе больше подходит Леша.
– Ага, – обиделась Лелька. – На Аркадия глаз положила? А мне он тоже нравится!
– Бестолочь! Твой Аркадий – ярко выраженный бабник. У него таких, как ты, как семечек в кульке. Ты на рожу его глянь…
– Ничего рожа-то, – съехидничала Ольга. – С такой только в кино сниматься. Хотя у тебя настолько отсутствует вкус, что я не удивлюсь, если из них двоих тебе больше понравился рыжий увалень.
– Увальни медленнее бегают, – угрюмо сообщила Таня. – А такие накачанные аполлоны с суперменовскими подбородками после того, как переспят, стартуют с места со скоростью хорошего спортивного авто. Фиг догонишь. Мне надоело, что ты, как переходящее красное знамя, мотаешься от одного мужика к другому. Я хочу, чтобы тебя уже удочерил хоть кто-нибудь и начал кормить, поить и одевать, сняв эту почетную обязанность с меня.
– Ой, можно подумать, – надулась Ольга. – Спонсор проекта, тоже мне…
– Оля, я хочу, чтобы ты меня сейчас услышала. Я тебя сюда вывезла, чтобы ты нашла нормального, повторяю, нормального мужика, который станет твоим мужем, отцом моему племяннику и, если тебе так нравится, спонсором проекта. Потому что ты мне надоела.
– Ты об этом постоянно напоминаешь, – отвернулась Лелька. – Художника обидеть может каждый.
– Настоящие обиженные художники обычно обижаются сильнее и уходят за горизонт! – крикнула Таня. – А ты за все эти годы так и не уползла от нашего холодильника дальше, чем на несколько метров! Короче, окучивай рыжего и сваливай на свободные хлеба. Я тебя предупреждаю: после возвращения отсюда мы будем разменивать квартиру. Родители отдельно, ты отдельно, я тоже отдельно. В отличие от тебя, я пашу, как папа Карло, но у меня нет ни мужика, ни семьи, ни ребенка. Ты мне мешаешь устроить жизнь, потому что я замужем за тобой. И я же являюсь отцом твоего ребенка, если смотреть по выполняемым функциям: хожу в школу, оплачиваю все его кружки́, одеваю и кормлю. Я люблю своего племянника, но он мне всего лишь племянник. А я хочу завести своего ребенка.
