— Георгий, — дрожащим голосом начала Мария, все еще отстраняясь от него, — а не приходило ли тебе в голову, что я из тех женщин, которые полагают, будто борьба лишь распаляет страсть в мужчине?
— Да ты мудра, маленькая моя, — с улыбкой сказал Георгий, одобрительно глядя на нее. — С какой стати тебе со мной сражаться?
— Потому… потому… — забормотала Мария, совершенно растерявшись. — Она вновь споткнулась и упала бы с лестницы, если бы сильные руки не подхватили ее. — Я борюсь с тобой, потому что ты мне отвратителен!
— Ты всеми силами стремишься удержать меня на расстоянии, — хрипло проговорил Георгий. — Но ты немножко переусердствовала, малышка. Я, наверное, не так умен, как ты, но если уж что усвоил, то навсегда! Отныне всякий раз, когда ты раскроешь ротик, чтобы закричать на меня, я закрою его поцелуем!
— Это не сработает… Я от природы строптивая! — стояла на своем Мария.
Черные глаза вдруг полыхнули золотым пламенем. Георгий легко, словно перышко, подхватил ее на руки и понес в спальню.
— Поживем-увидим! Как только мы с тобой насладимся любовью и ты познаешь рай в моих объятиях, ты и смотреть больше не захочешь на своего троглодита! Я, конечно, не воплощенное совершенство, но ему дам сто очков вперед!
Мария подняла бледное лицо, оглохнув от биения собственного сердца.
— Мы н-не можем… — заикаясь пробормотала она.
— Еще как можем. Сейчас я покажу тебе как, — шептал Георгий, обжигая горячим дыханием щеку девушки.
Тайный жар, который она не в силах была побороть, занялся в ней, словно сухая трава от удара молнии. Повинуясь бархатному голосу, звучавшему сейчас почти умоляюще, Мария склонила голову и сама подставила ему губы…
Очнулась Мария, уже лежа на постели. Приподнявшись на локте, она почувствовала, что платье соскальзывает с нее. Она тотчас поняла в чем дело. Молния на спине оказалась расстегнута… Придерживая скользкий шелк на груди, Мария вопросительно посмотрела на Георгия
Он был уже полураздет, а на чувственных губах его играла странная улыбка.
— К чему такая стеснительность? Неужели ты занимаешься любовью лишь в темноте?
Щеки ее мучительно запылали. Глядя в темные бездонные глаза, трудно делалось дышать, но как легко-о, как легко! — было ощущать каждую клеточку охваченного страстью тела. Хочу ли я этого, спросила себя Мария. И ответила-да, хочу. А решусь ли? Разумеется нет! По-прежнему придерживая на груди платье, она стала сползать к краю постели. Но Георгий, шагнув к ней, невозмутимо снял с ее ног туфли.
Тут зазвонил телефон. Георгий напрягся, затем резким движением выдернул шнур из розетки.
— Зачем ты это сделал? — ахнула Мария.
— Не хочу, чтобы нам кто-то мешал.
— Но это мог быть важный звонок!
— Подождут до утра, — пожал плечами Георгий.
До утра? Целая ночь в его объятиях, с замиранием сердца подумала Мария. И вдруг словно очнулась. Этот человек ни с кем ни разу не провел всю ночь! Стоит ему удовлетворить свою похоть, как он встанет и уйдет к себе. Свою похоть… Господи, да как она смела думать о том, чтобы отдаться ему! Но этот вопрос так и остался без ответа…
— Ты очень нервничаешь, — нахмурившись, пробормотал Георгий, продолжая неспешно раздеваться.
— Ничего подобного, — ответила Мария, наконец-то найдя в себе силы встать с постели. — Но, видишь ли, меня нельзя купить ни за ужин в ресторане, ни за роскошные платья… Ни даже за то, что ты целых пять минут говорил со мною по-человечески!
Горячие ладони легли на ее обнаженные плечи.
— Тебе незачем бояться. В постели я вовсе не груб… Если, конечно, тебе самой этого не захочется…
Не в состоянии двинуться с места, Мария замерла как вкопанная, не сводя с него глаз.
— Сердечко твое бьется, словно у пойманной пташки, моя маленькая.
Рука девушки стремительно метнулась к груди, но Георгий опередил ее. Он нежно накрыл ладонью теплый холмик, и девушка задрожала всем телом, уже полностью во власти желания столь мощного, что ноги ее готовы были вот-вот подогнуться.
— Не смей!
Но руки его сдвинули с ее плеч бретельки, а губы горячо прильнули к ямочке на шее, где бешено бился пульс. Из груди Марии вырвался слабый стон, когда платье скользнуло к ее ногам.
— Я буду очень нежен, — пообещал он, укладывая ее на постель.
Отважившись поднять ресницы, Мария встретила взгляд блестящих черных глаз, и ей показалось, что реальность ускользает от ее восприятия… А он лег рядом с нею-гибкий, смуглый и нагой, и взгляд девушки помимо ее воли заскользил по великолепному телу. Изумрудные глаза расширились при виде ничем не прикрытого возбужденного мужского естества. Дыхание у нее тотчас перехватило, кровь кинулась в лицо. И Мария вновь сделала попытку ускользнуть. Но Георгий просто прижал ее к постели своим телом.
— Боже милостивый, — прошептал он, глядя в ее полные ужаса глаза, — я готов растерзать твоего Джулио… Что, скажи на милость, он делал с тобою в постели?
— Ничего!
— Тогда чего же ты боишься? — Палец Георгия легонько скользнул по ее губам, побелевшим и плотно сжатым. Лучащиеся золотом глаза околдовывали, лишая возможности шевельнуться. — Ручаюсь, он и слыхом не слыхивал о любовной игре… Даже если мне понадобится для этого целая ночь, клянусь, ты изведаешь со мной восторг, маленькая моя!
Кончиком пальца он легонько раздвинул ее губы, и Мария, зачарованно глядя ему в глаза, игриво провела по нему язычком. Георгий улыбнулся. Убрав палец, он склонился и стал ласкать ее нижнюю губу кончиком языка. Мария сгорала от нестерпимой жажды поцелуя. Ее тело мучительно содрогнулось, руки сами собой взлетели, пальцы запутались в густых черных волосах… Она подалась к нему, приоткрыв губы, но Георгий хрипло рассмеялся:
— Не торопись…
Его язык проник меж ее трепещущих губ. Горя нетерпением, Мария сама приподнялась, нашла губами его чувственный рот, притянула к себе его голову… И вот уже он целует ее страстно, горячо, почти грубо, но именно так, как ей хочется… Впрочем, этого ей оказалось мало. Мало? Искусные пальцы уже блуждали по ее трепещущему телу, ласкали груди, и каждое их прикосновение походило на дыхание огня…
Из горла ее вырвался мучительный и сладкий стон. Сильные пальцы нежно сжали два мягких горячих холмика, язык порхал от одного напряженного розового соска к другому. Мария вздрагивала, вся во власти неумолимой страсти. Ладони ее блуждали по его телу, по лицу, лаская дивно вылепленные скулы, скользя по могучим плечам.
Но вот Георгий опрокинулся на спину, не выпуская из объятий, и впился в ее губы пламенным поцелуем, затем, слегка отстранившись, взглянул на нее горящими глазами.
