— Я могу поговорить с Оливией? — спрашиваю я.
Камрин хмурится.
— Плохая примета видеть невесту перед церемонией.
— Все нормально, — слышится голос Оливии изнутри.
— Хорошо. Можете поговорить около пяти минут, — Камрин смотрит на свои часы, а затем обходит меня и направляется в зал.
Толкнув дверь, я отмечаю, что Оливия сидит за туалетным столиком, и наши взгляды встречаются в зеркале. Ее глаза слегка красные, и мне любопытно, плакала ли она.
В груди колет чувство вины, и неожиданно я начинаю задыхаться.
— Ты в порядке?
Я не могу поверить, что мои отношения с Оливией перешли на новый уровень, насколько реальными стали мои чувства. Мысль о том, что она так расстроена, причиняет мне физическую боль.
Оливия кивает.
— Думаю, да. Сегодня удивительно эмоциональный день. Все эти вещи, я даже не задумывалась о том, что моей мамы не будет рядом, в то время как у отца проблемы со здоровьем… Осознание этого поразило меня сегодня утром.
— Иди сюда.
Я притягиваю ее в свои объятия. Прижав ее близко к своей груди, я чувствую, как она заводит свои руки мне за спину. Я держу ее так в течение нескольких минут, никто из нас не произносит ни слова. Когда я отпускаю ее, Оливия выглядит спокойнее. Интересно, что она чувствует по поводу пункта о наследнике — равнодушие или ужас. Полагаю, последнее.
— Я в порядке. Клянусь, — она дарит мне небольшую улыбку.
— Ты прекрасна, — говорю я ей, осмысливая каждое слово.
Она смотрит вниз на свое кремового цвета платье простого покроя с кружевной отделкой на груди, разглаживая его на бедрах.
— Спасибо, — ее медового цвета волосы спадают на плечи свободными волнами, а макияж легкий и естественный. Она похожа на прекрасную пляжную невесту, достойную украсить обложку одного из тех журналов для новобрачных.
— Уверена, что не пожалеешь об этом? — спрашиваю я, принимая серьезный вид. Мне, наверное, не понравится ее ответ, но я все еще хочу знать, что она действительно об этом думает.
Она качает головой.
— Все, чего я когда-либо хотела — это руководить компанией. Отец готовил меня к этому моменту пятнадцать лет.
Я киваю, прекрасно ее понимая. Я в таком же положении.
— И если я должна пройти через это с тобой, то так тому и быть.
Оливия вскидывает подбородок, и я снова чувствую себя виноватым. Она надевает на себя маску, но мне нужно знать, что ей действительно хорошо. В противном случае, не уверен, что смогу пройти через это.
— Мне нужно знать, действительно ли тебя устраивает такое положение вещей. Разве не каждая девушка мечтает о белом платье и большом празднике под шатром? — знаю, именно этого Оливии и хотелось. Но я не упоминаю об этом; возможно, она не хотела, чтобы Камрин делилась со мной настолько личным.
Она сочувственно смотрит на меня.
— Мы справимся.
— Возможно, эта свадьба не та, о которой ты мечтала, но я хочу, чтобы ты знала, что это важно для меня. Я позабочусь о тебе, если случится что-то плохое. Знаю, что между нами нет любви, и ты заслуживаешь быть любимой и желанной, но хочу, чтобы ты знала, я всегда буду рядом. Так что в этом смысле моя клятва будет правдивой.
Она с трудом сглатывает, и мне становится интересно, у нее тоже застрял ком в горле, как и у меня. Эта мысль облегчает чувство вины.
— Спасибо тебе за это. Я знаю, ты будешь рядом, когда будет необходимо, — мягко произносит она.
— Черт, я буду.
— Спасибо, Ной, — она улыбается мне.
Я вытаскиваю помятый договор из внутреннего кармана пиджака.
— Я подписал его. Вот, держи, подпишешь, когда будешь готова, — я протягиваю ей контракт, и она кладет его на туалетный столик.
— Спасибо.
Я поднимаю ее руку к своим губам и целую.
— Увидимся внизу.
Она кивает.
— Я приду через несколько минут.
— Хорошо. Я позову к тебе Камрин.
Выйдя в коридор, я ловлю себя на мысли, что, возможно, Стерлинг заблуждается, и наши отношения с Оливией будут развиваться естественным путем.
Называйте меня сумасшедшим, но, черт возьми, из этого что-нибудь может получиться.
Оливия
Я неподвижно сижу в летнем домике своей семьи на острове Нантакет, пока Камрин наносит последние штрихи в макияже моих глаз. Эта спальня по-прежнему украшена в соответствии с моими предпочтениями в период учебы в средней школе — здесь много ярких цветов, постеров с изображением мандал и фотографий тропических лесов. (Прим.: Ма́ндала — сакральное схематическое изображение либо конструкция, используемая в буддийских и индуистских религиозных практиках). Хех… Я и забыла, что когда-то увлекалась хиппи. За маленьким белым столом, где сейчас сижу, я когда-то делала домашние задания, заданные на лето, и писала в своем дневнике.
Слава Богу, у меня есть Камрин. Она приехала пораньше, чтобы поддержать меня перед церемонией. До того, как она начала приводить меня в порядок, мне на самом деле не требовалась ее помощь. Я не стала ничего особенного делать со своими волосами и макияжем. Единственное, что я позволила себе по такому случаю — это платье кремового цвета, но даже оно было довольно простое: длиной доходило мне всего до колен, а на груди было немного кружева. Я больше похожа на мать невесты, чем на саму невесту. Что мне действительно было нужно, так это моральная поддержка лучшей подруги. Ее спокойствие, можно сказать, успокаивает мои измотанные нервы.
Даже не знаю, почему я так вымотана. «Свадьба» — это лишь наша с Ноем встреча с мировым судьей для подписания бумаг, пока папа и несколько других членов семьи и близких друзей будут стоять в стороне. Ни смокинга, ни платья, ни клятв, ни свадебного приема. Быстро и, насколько это возможно, просто. Этот брак даже нереален. И все же мне страшно.
— Вот и все, — объявляет Камрин с гордостью. — С глазами покончено. Взгляни.
Я открываю глаза и моргаю, смотря на себя в зеркало. Вау, я выгляжу… Соблазнительно. Обычно я накладываю минимум макияжа, так как редко куда выбираюсь, кроме офиса, но Камрин добавила в мой образ нежный «смоки айс», и теперь я выгляжу чувственно и в то же время достаточно скромно для дневного мероприятия.
— Смотрится бесподобно. Спасибо.
— Я хороша, не так ли? — усмехается Камрин. — Хочешь перекусить? Это твой последний шанс, пока я не занялась твоими губами.
Стол и барная стойка на кухне были завалены запеканкой, салатами и канапе из ресторанчика по обслуживанию банкетов, который нанял папа. Я заявила ему, что не хочу организовывать прием с кучей разнообразной еды. Но он настоял на том, что нашим гостям нужно будет поесть перед возвращением домой. Так что мы пришли к компромиссу — будем подавать закуски на бумажных тарелках.
Я качаю головой.
— Нет, спасибо. Мой желудок ведет себя как сумасшедший.
— Неужели все так плохо? — спрашивает Камрин, от сочувствия ее голос звучит выше обычного.
Я глубоко вздыхаю.
— Честно? Я не уверена, что чувствую.
Я действительно верю, что мы с Ноем можем стать настоящей парой. Но я все еще нахожусь на грани паники. Брак — это такое огромное обязательство. Размышления о таком серьезном решении — о, Боже, еще и меньше чем через час — заставляет меня содрогаться в холодном поту.
Если бы здесь не было Камрин, которая успокаивала меня, я бы всерьез рассматривала вариант побега. Особенно после того, как папа вручил копию контракта за завтраком — смутные очертания букв на шестнадцати пронумерованных страницах. Я до сих пор не смогла заставить себя взглянуть на него. Но, так или иначе, я уже знаю, о чем в нем говорится. Какой смысл мучить себя еще больше? Я просто подпишу его, когда придет время, быстро и легко, словно сорвать с раны повязку.
— Бедняжка, — вздыхает Камрин. — Позволь мне предложить тебе выпить. Совсем немного, чтобы снять напряжение.
Она выбегает из спальни, направляясь на кухню, и возвращается с двумя бокалами мерло. Моя лучшая подруга знает меня достаточно хорошо, чтобы отказаться от бутылки охлажденного шампанского, лежащего в ведерке со льдом на кухонном столе. Шампанское слишком празднично для состояния, в котором я сейчас нахожусь.
Я принимаю охлажденный бокал и делаю большой глоток. Небольшая доза алкоголя слегка согревает и расслабляет мои мышцы, и я тихо вздыхаю. Она была права. Мне действительно это было нужно.
— Я, правда, думаю, что все будет хорошо, — произносит Камрин. — Из того, что я видела, кажется, что Ной был довольно милым и внимательным к тебе.
— Да, кажется, он очень старается, — я делаю еще один глоток вина. — Даже если его конечная цель — всего лишь залезть ко мне в трусики.
— Неужели это самая худшее в мире? — она приподнимает брови с дьявольской ухмылкой на губах. Она постоянно жалуется на мою отсутствующую личную жизнь.