– Кто распоряжался деньгами до сегодняшнего дня? – спросил Арнольд. Он был настоящим волшебником в обращении с цифрами.
– Мигель делал все, но это просто чересчур для одного человека: быть и директором, и врачом, и бухгалтером, и заодно находить дополнительные источники финансирования.
– Ну, Виктория, когда ты взвесишь все за и против, можешь рассчитывать на мою помощь, – спокойно произнес Чарльз, глядя на нее.
Она была потрясена его ответом, но в то же время подозревала его в каком-то умысле.
– Во что ты играешь, папа? Я тут говорю не о мелочи из кармана. Клиника – очень дорогое удовольствие, и Мигель просто не может справляться со всем этим один. И никто бы не смог.
В ней медленно разгоралось пламя, но она была твердо намерена его не гасить.
– Я могу оказать помощь с бухгалтерией, – сказал ее старший брат Арнольд и отрезал себе кусок мяса. – Могу устроить для клиники статус некоммерческой организации или что-нибудь вроде этого.
– Я тоже! – сказала Джессика, племянница Вики десяти лет. – Мы в классе уже собирали деньги и тоже можем помочь.
Слезы, которые она сдерживала, выступили наружу, и Вики позволила им заструиться по щекам.
– Спасибо, Джесси. – Она снова посмотрела на отца в страхе и надежде на то, что он в самом деле в первый раз ее увидел, осознал, что она независимый, взрослый человек со своей жизнью. – Ты говоришь серьезно или просто развлекаешься за мой счет?
– Я уверен, что развлекаюсь за свой счет, – произнес отец с нажимом и опустил глаза, откашлявшись. – Я забыл, какое у тебя сердце, Виктория, и о твоей страсти помогать людям. Пожалуйста, прими мои извинения и рассчитывай на мою помощь клинике. Я помогу всем, чем смогу.
На этот раз Виктория уперлась локтями в стол и сплела пальцы, не сводя взгляда с отца.
– Как насчет того, чтобы связываться с тобой в любое время?
Он расхохотался громовым смехом и едва не покачнулся на стуле:
– Ты, без сомнения, моя дочь!
– Надеюсь, это комплимент, – сказала Вики, и вся семья при этом тоже рассмеялась.
– Так и есть, Виктория, так и есть. – Он потянулся через стол и сжал ее руку, затем снова взял свою вилку. – А теперь расскажи мне, что у тебя за идеи и как мы все можем тебе помочь. Конечно, мы предоставим вино. Не может быть фонда Стерлинг-Торнов без фамильного знака.
Аппетит вернулся к Виктории вместе с удовольствием от еды, пока она излагала идеи благотворительного финансирования клиники. Все вступили в яростную дискуссию, взвешивая идеи и отвергая их, пока не родился блестящий план, который, Вики была в этом уверена, сработает.
Теперь все, что ей оставалось сделать, – это убедить Мигеля. Между дополнительными обязанностями в клинике и заботой о Карлосе оставалось очень мало времени, чтобы поговорить с Мигелем. Так продолжалось до конца недели. Он так же заботливо относился к пациентам, как и всегда, но он как-то отстранился от всех. Он был словно сожжен дотла. Вики задержалась после ухода персонала, надеясь поймать его, поговорить с ним. Она приблизилась к его кабинету, в котором он проводил все больше и больше времени, и уже собиралась постучать, когда в кабинете зазвонил телефон. Отдернув руку, она решила подождать несколько минут и только потом постучала.
– Мигель? – позвала она. – Есть несколько минут?
– Конечно. Входите.
Вики вошла в кабинет и едва не вскрикнула. Он ужасно выглядел в безжалостном свете флуоресцентных ламп.
– Вы не спали?
Прежде чем ответить, он потер лицо, словно стараясь проснуться, хотя был уже вечер.
– Это то, о чем вы хотели поговорить? О моем сне?
– Нет, разумеется, нет, но…
– Чего вы хотите?
Пораженная его грубостью, Вики нахмурилась, пытаясь решить, что теперь делать.
– Я хотела поговорить с вами о финансировании клиники. У меня есть кое-какие мысли, и мы можем двинуть дело вперед теперь, когда мы знаем, что Карлосу лучше. – Она вздохнула. – Во всяком случае, одним поводом для беспокойства меньше.
– Да, это так. Я не ожидал, что он так быстро пойдет на поправку.
– Способность быстро восстанавливаться – свойство молодости, не правда ли? – Она откашлялась. – Однако проблемы с клиникой остаются.
– Проблемы клиники изменились с того дня, как мы это обсуждали. Она может закрываться.
– Что? – Она не ожидала этого услышать. – Почему?
– Мне предложили работу в больнице, в травматологии. И я провел всю последнюю неделю в переговорах, пытаясь найти кого-то, кто взялся бы за клинику, но никто не хочет заниматься моей работой, а у нас просто нет денег, чтобы нанять больше персонала. – Он в гневе вскочил и выругался сквозь зубы. – Пока я не изложил все это на бумаге, я и не осознавал, как хорошо мы справлялись при столь крошечном финансировании. Никто не будет вкалывать на этом месте, как я. Никто! – Он запустил руки в волосы и вслух застонал. – Если я хочу жить дальше, я должен закрыть клинику. Какой у меня выбор?
– Мигель, будьте со мной откровенны. Что происходит?
– Я должен либо пожертвовать клиникой и общиной, чтобы продолжать работать в университете, либо принести свою жизнь в жертву клинике. Я не был готов к такому раскладу, когда брался за эту работу.
– Вы работали просто восхитительно, и здесь так прекрасно. Тили рассказала мне, как вы тут за год все изменили. Это потрясающе!
Да, но я надрывал задницу. – Он повернулся к ней лицом. – Знаете ли вы, что у меня три года не было отпуска, почти четыре? Я пропустил столько семейных праздников из-за всевозможных кризисов на работе! – В его темных глазах сверкал гнев, и она знала, что это был гнев на самого себя.
– Это нехорошо, Мигель. – Она покачала головой. – Никто не должен жертвовать собой вот так. Вы тоже заслуживаете права жить своей жизнью.
– В самом деле? – Он отвернулся от нее и снова выругался. – Я не уверен, что я вообще чего-либо заслуживаю.
– Это неправда. Вы вложили в эту клинику свое сердце и свою кровь.
– Вы хотите сказать, кровь моего брата.
– О чем вы говорите? – не поняла Вики.
– Не обращайте внимания. Я просто должен отказаться от работы в университете и продолжать, как прежде.
– Вы не можете так говорить, – сказала она. – Я видела вас в травматологии с Карлосом и видела, как вы работали, когда он был ранен. Вы выложились на все сто, не так ли?
– Нет. – Он помотал головой, но она знала, что это правда.
– Да, это было так. Я была рядом с вами достаточно, чтобы понять, чего стоит врач, когда эта работа – его призвание, когда он знает, что делает, когда работает с душой. Это ваше, Мигель. Я вижу это. Я видела вас.
– Это был единственный случай.
– Но он изменил вас, не так ли?
