– То, что происходит в твоей жизни, Виктор, – это твой выбор! И только твой! Слышал, наверное, крылатую фразу: «Человек – кузнец своего счастья!»? Вот и попробуй не согласиться с ней сейчас!
– Ника! Вера! Тьфу ты! Послушай… Ну ты же любила меня… А может, и теперь еще… Ты же испытывала со мной восторг. Настоящий восторг! Зачем же искать чего-то другого? От добра добра? Я этого никак не пойму!
– Витя! Остановись! Прошу тебя. Я понимаю, что тебе больно… Но в мою душу больше не надо… Ладно? Ни заглядывать, ни копаться в ней…
Семен по-хозяйски открыл дверь:
– Ребята! По-моему, хватит разговоров! Давайте обедать! Верочка, приглашаешь?
– Да! Мужчины, прошу к столу! Напитки только осталось поставить. И хлеб…
– Семен! – Виктор потихоньку пытался прийти в себя. Первый шок прошел, и он немного успокаивался. – Семен, послушай! Тут такое дело!
– Вы знакомы? – почти не удивился Семен.
– Да не то слово… Это та самая Ника, о которой я тебе неоднократно говорил. – У него чуть не сорвалось – «моя Ника», но он вовремя остановил себя.
– Та-а-а-а-к! – протянул Семен. – И что?!
– Сеня… – Голос Виктора сначала потеплел, а потом вдруг дрогнул и охрип. Виктор откашлялся. – Ты мой лучший друг! Ты самый близкий мой друг…
Семен так и стоял посреди кухни, ошарашенный новым знанием, а Виктор сделал шаг навстречу, распахнул руки для объятий и проникновенно сказал:
– Я поздравляю тебя! – Он по-мужски крепко и с чувством обнял его и прошептал еле слышно: – Какой же ты счастливый!
Потом вышел в ванную и долго сидел там, подставив руки под ледяную воду и дав волю слезам. Он и не предполагал, что может плакать. Черт! Слезы не кончались. Виктор вытирал их холодными руками и бессмысленно повторял про себя:
– Дурак! Какой же я дурак!
– Вить! Даже не знаю, как правильно поступить в сложившейся ситуации. – Семен в раздумье потер лоб и испытующе глянул на друга.
– Ты о чем?
Они сидели уже третий час за столом. Была выпита почти вся бутылка виски, испробованы все блюда, дело дошло до сладкого… Вера, она же Ника, отошла к телефону, и Семен решился задать вопрос Виктору.
– Понимаешь, мы решили все же свадьбу широко не гулять. Я предложил Вере все устроить по максимуму… Чувствую, что ей хочется, чтоб и платье, и все такое… А она: нет! Говорит, мол, свадьба – не главное. Лучше давай настроимся на домик. Но я сейчас не об этом. Я о другом… Мы ресторанчик заказали на двадцать человек. Скромно, только близкие. Да и близкие-то, сам понимаешь… Мои приятели в шоке от развода, вряд ли кто придет. Ну да бог с ними. Так вот. Я в числе гостей, естественно, предполагал видеть и вас с Аней. А теперь даже не знаю, удобно ли вас звать?! Как ты?
Виктор расслабленно покачал головой. Алкоголь всегда делал его мягче. Агрессия и жесткость уходили на второй план, уступая место неторопливости и расслабленности.
– Мы придем, Сень! Когда, куда, во сколько? Ты позвони Ане, сам пригласи. Она, конечно, на стороне Кати. Это и понятно: женская солидарность… Но прийти придет. Хотя бы из любопытства. Они сейчас с Катей в Европу укатили. Слышал? Через неделю вернутся. Так что звони. Мы придем!
Алкоголь – штука, конечно, хорошая. Жаль, недолговечная. Ну в смысле, выпьешь – и все хорошо вроде бы. Боль отпускает, тяжелые мысли уходят, легкие приходят. Ненадолго, правда. Потом все опять, по новой. И не легче совсем даже, нет. Похоже на таблетку. Выпил – не болит. Через пару часов действие таблетки закончилось – и опять заболело. Причина-то на месте. Куда же боль денется? На два часа ее обмануть, конечно, можно… А что дальше?
Виктор лежал на диване и занимался самоедством. Как ни сопротивлялся поначалу он Никиным словам про болото, как ни выстраивал внутренний монолог контраргументов, все же вынужден был признать ее правоту.
Да, так и есть. Долгие годы он живет семейной жизнью по инерции, раздражаясь по мелочам, придираясь к пустякам. Долгие годы не возбуждается ни телом, ни душой, глядя на Аню. Да, они были очень близки. По-человечески, интеллектуально, дружески, даже интимно первые годы… А потом пропало, прошло. Осталась инерция, привычка, рутина. Он никогда не пытался переиначить, вырваться, изменить ситуацию… Он жил себе и жил, не задумываясь, не замечая несоответствия, не давая себе труда глубоко и всесторонне проанализировать свое место в семье, свою роль, свой путь…
С появлением Ники ситуация обострилась: противоречия выявились, можно сказать, в полный рост. Да, он признавал это, но… сформулировать мысль о том, что отношения с супругой исчерпали себя, сил не хватало. Не хватало даже не сил. Смелости. Потому что если это признать, то надо что-то менять. А менять – это нужно столько в себе перелопатить, столько преодолеть, такую гигантскую работу по перестройке самого себя, своей жизни, своего образа мысли и действия произвести, что лучше и не заводиться. Лучше в мнимом комфорте пребывать, иногда позволяя раздражению вырваться на волю…
Так и жил. Да, собственно, и продолжает жить… Только раньше любовь у него была, отдушина, радость… А сейчас судьба и этого его лишила. Раздражение и болото оставила, а любовь забрала. Только стоп! При чем тут судьба?! Как это сказала Ника? «Это твой выбор! И только твой! Человек – сам кузнец…» Пожалуй, что и не поспоришь…
И что ж получается? Он – весь такой из себя сильный, умный, волевой… Или, как это принято говорить, харизматичный! Он – решительный, успешный, яркий! А прозябает в болоте! У него, безусловно, есть контраргументы: про долгие совместные годы, про взаимное уважение, про ответственность перед семьей… Есть еще слова про статус, про задачи воспитания… Да, они все правильные, честные… Только тошно что-то. Тошно, муторно и больно! А так все хорошо! Взаимное уважение согревает. И чувство ответственности поддерживает… Не сдохнуть бы от тоски только…
В молодости, читая классику, он поражался слабости кисейных барышень, которые, скучая по любимому, могли лежать, угасать и умереть, в конце концов, от непереносимой тоски. Он принимал подобные сюжеты за пустые выдумки и даже удивлялся классикам: чего-то они как-то несерьезно…
Теперь же, лежа в одиночестве дома, страдая, тоскуя и изнемогая от боли, вдруг с легкостью представил себя умирающим… Пусть бы! Зато одним махом! Все проблемы, все узлы – бац! И на тот свет!
«Эх, на работу, что ли, выйти? – слабо шевельнулась вялая мысль, но быстро ушла. – Хоть как-то отвлечься. На кого накричать, кого уволить, с кем рассориться… Глядишь, полегчает. А Сенька-то! Сенька! Вот молодец! В тихом омуте… Надо же. И не побоялся с семьей разорвать отношения. И за прекраснейшей из женщин не постеснялся поухаживать. И решение принял, и в жизнь его воплотил. Сколько лет дружили, знали друг друга как облупленных, ан нет…» Не подозревал Виктор в друге такой решимости и внутренней силы. Другим представлялся Семен. Парадоксы характера? Или психики? Или все же загадки любви?
