– У нас потрясающее взаимное притяжение, – сказал Кирк. – Я понял это сразу, как увидел вас.
– И я тоже, – сказала Кэрлис, вспоминая свои ощущения и дивясь тому, что не хотела поверить себе. Робкая, пришибленная Кэрлис осталась в прошлом. Она тщательно избегала всего, что напоминало о том, какой она была, сознательно и инстинктивно превращая себя в удачливую преуспевающую женщину.
Кирк и Кэрлис были правы. Однако им не приходило в голову, что реакции, которые естественны в лаборатории, могут быть опасны в рабочем кабинете.
Кирк Арнольд был первым сторонним человеком, когда-либо допущенным на заседания правления компании «Суперрайт». Его присутствие, к которому семья Мэндис отнеслась подозрительно и неприязненно, объяснялось только одним – катастрофическим финансовым положением компании. В Кирке Арнольде видели спасителя, и, как таковой, он был и необходим и неудобен. «Мне платят за то, – говорил он Кэрлис, – чтобы я говорил, в чем их ошибка. Естественно, они ненавидят меня за это».
О чем он умолчал – ибо не осознавал этого, – так это о том, что сам усиливал антипатию к себе. Он считал себя выше других и не находил нужным это скрывать. Он чувствовал себя в своей тарелке, только когда давал указания и полностью контролировал ситуацию, обращаясь с членами семьи Мэндис как с наемными служащими, а не наоборот. Его уверенность в себе, граничившая с высокомерием, скрывала шрамы, которые он не хотел никому показывать. Подобно Кэрлис, Кирк стремился забыть прошлое, угрожавшее его настоящему. Он постоянно отклонял приглашения Хауарда и Мириам Мэндис на обед и коктейли. Мириам это, мягко говоря, не нравилось.
– Для того чтобы платить ему немыслимую зарплату, мы, видите ли, хороши, – говорила она Хауарду, – а вот чтобы пообедать вместе, не годимся. – Мириам, хлебнувшей в жизни немало лиха, было наплевать на принстонское образование Кирка, на его стиль – стиль Парк-авеню, да и на две макушки тоже.
Хауард кивнул. Он ощущал то же самое, но что поделаешь? Как и всегда, он видел только то, что у него под ногами. Кирк Арнольд был нужен ему. Кирк Арнольд был нужен компании.
– Компания «Суперрайт» всегда занималась тем, что помогала людям выразить их мысли на бумаге, – сказал, обращаясь к правлению, Кирк через восемь месяцев после того, как начал здесь работать. Он заканчивал длинное сообщение, подготовленное Кэрлис, в котором содержались предложения по производству, финансам, сбыту, рекламе и так далее. – Я считаю, что с машинками надо кончать. Отныне «Суперрайт» должен выпускать процессоры.
В соответствии с рыночным планом Марта Райса процессор должен быть в основном предназначен для учреждений, как крупных, так и более мелких. В ходе рекламной кампании будет подчеркиваться богатый опыт компании в развитии печатного слова и ее непревзойденная репутация производителя высококачественных товаров, уровень обслуживания и доверие со стороны клиентов. Процессор будет называться «Альфатек». Обойдется он компании в десять миллионов долларов: производство и испытания займут полтора года.
Хауард был против.
– Мы всегда выпускали машинки, – настаивал он, с подозрением воспринимая всяческие новшества, к тому же его напугал размер вложений – ничего подобного в истории компании раньше не было. – И заниматься надо тем, что знаешь и умеешь.
– Даже если это убыточное дело? – спросил Кирк.
Он был здесь самым молодым, к чему, впрочем, привык с тех самых пор, когда после внезапной смерти отца ему в возрасте двадцати одного года пришлось возглавить семейное дело. – Вот уже в течение десяти лет спрос на машинки не растет, какие бы там новые модели ни появлялись.
Молли идея процессора понравилась.
– Так мы проложим путь в восьмидесятые, – сказала она. Что Молли всегда любила, так это будущее. Будущее сулит перемены и прогресс. В будущем женщины смогут не только наследовать акции, но и руководить компаниями. – Учреждение без бумаг – учреждение будущего. Компьютеры – дело будущего. Процессор – особая форма компьютера. Думаю, Кирк прав.
– Да, но это потребует огромных расходов, – сказал Хауард, все еще сопротивляясь. Как обычно, он думал о деньгах. – Впервые за всю свою историю компания залезет в долги.
У Рэя была масса вопросов. Нельзя ли снизить затраты? Позволит ли цена выдержать соревнование с конкурентами или, может, стоит продавать дешевле? Где взять деньги? Что лучше – ссуда в банке или объявление о подписке, чем компания раньше не занималась, и впрямь ли процессоры – это долгосрочная перспектива или, может, просто преходящая мода – сегодня есть, завтра нет? Он никак не мог вообразить, что компьютеры способны войти в повседневную деловую жизнь.
Может, лучше сделать новую модель первой машинки, выпущенной некогда компанией, и проверить ее рыночные возможности? – спросил он. – Или, – принялся рассуждать он вслух, – займемся производством бумаги?
Во всем этом был смысл, но на Рэя никто не обращал ни малейшего внимания. Хауард, громко шелестя страницами, погрузился в изучение результатов рыночного анализа, переданного ему Кирком. Молли вытащила пудреницу и принялась обрабатывать свой нос. И только Фейт, которая всегда прислушивалась к мужчинам, пыталась уследить за ходом мысли Рэя.
– Десять миллионов – это целое состояние! – воскликнула она, когда Рэй умолк. Согласно ее теории, то, что лежит в кассе компании – всегда можно потрогать и взять. А то, что тратится – уходит навсегда. – А что, если ничего не выйдет? Мы же все потеряем!
– А если получится, у тебя будет столько денег, сколько никогда не было, – резко возразила Молли, поворачиваясь к сестре. – Ты только подумай, отправишься в «Бергдорф» и сможешь купить всю лавочку, а не только третий этаж.
При мысли о такой замечательной перспективе Фейт умолкла.
– Ладно, решено, – внезапно сказал Хауард. Он знал, что только его мнение что-то значит здесь; в то же время, хоть он и отказывался себе в том признаться, мнение Молли всегда много значило для него. Он знал, что, если бы не превратности рождения, она бы руководила компанией и получалось бы у нее – хоть не признался бы он в этом даже под угрозой расстрела – лучше. – Мы объявим, что «Суперрайт» отныне будет выпускать процессоры, – завершил он дискуссию. Хоть и неохотно, Хауард вынужден был согласиться, что аргументы Кирка неотразимы и к тому же слишком долго компания терпит одни убытки. – Но при одном условии…
– А именно? – резко спросила Молли.
– Что Кирк Арнольд займется планированием, производством и продажей «Альфатека», – закончил Хауард, поворачиваясь к Кирку. До этого времени, согласно контракту, в обязанности Кирка входила только реорганизация компании. – В случае успеха у вас будет постоянный кредит, – сказал он Кирку, и серые его глаза неожиданно приобрели цвет снежной крупы. – Ну а если вылетим в трубу, мы вас повесим.
