Вскоре в посольстве все привыкли к занятиям мальчика и тому, что он постоянно учится и расспрашивает индусов, работающих в посольстве, про их быт, жизнь, нравы и устои.
Пять лет Виктор прожил с мамой и отцом в Индии, занимаясь с невероятным упорством и настойчивостью как общеобразовательными науками, так йогой и штудированием старинных писаний индийского эпоса.
Так и окончил школу при посольстве. Медаль золотую не получил, но пятибалльный аттестат, всего с двумя четверками, заработал.
Витя с мамой вернулся в Союз, поскольку ему надо было поступать в институт, а Марк Александрович получил новое назначение.
Институт Виктор не выбирал, давно и четко зная, что поступать будет только в МГУ в ИСАА – Институт стран Азии и Африки на факультет индийской филологии, куда и был зачислен без каких-либо препонов и трудностей.
Учеба давалась ему не то что легко, а как естественное радостное дыхание жизни. Парень усиленно занимался йогой, штудировал и изучал первоисточники индийской культуры и эпоса, языки, взяв еще и факультативное изучение маратхи, кашмирского, пенджати, непальского.
Он весь погрузился в индийскую культуру, жизнь, философию и по окончании института поступил, а скорее просто перешел в аспирантуру, где продолжил изучение и уже научную деятельность.
Его занятия йогой становились все серьезней и глубже, и Виктор постарался узнать все, что имелось в нашей стране по этому вопросу.
А имелось мало. Совсем.
В те годы никто запрет на йогу как культовое занятие еще не отменял. В семидесятом году вышел фильм «Индийские йоги – кто они?», который консультировал Бродов Василий Васильевич, один из пропагандистов и последователей йоги, который за эти практики еще в шестидесятых был сослан в Йошкар-Олу. Нашлось несколько статей в научно-популярных журналах, немного людей в стране, увлекающихся йогой. Да и все, пожалуй.
В двадцать пять Виктор защитил кандидатскую диссертацию и по протекции Марка Александровича уехал работать в Индию в качестве специалиста по индийской культуре и индийским языкам и диалектам.
Работа оказалась интересной, хоть и трудной. Пришлось много разъезжать по стране с представителями Советского Союза, участвовать в многочисленных переговорах.
Дороги в Индии – это нечто необъяснимое, и ездить по ним тяжело, зачастую просто опасно.
Но Виктор чувствовал себя счастливым!
Это была его страна, его любовь – он дышал жизнью Индии, и его сердце билось в одном ритме с ней!
Виктор нашел еще одного великого мастера и обратился к нему с просьбой принять в ученики, тот согласился. Начался еще один виток постижения йоги на более высоком уровне понимания этой философии и образа жизни и мышления.
Но случилась большая фигня в этой благостной пасторали его жизни – через четыре года Виктора отозвали из страны, предъявив обвинение в слишком тесных контактах с местным населением и интимных отношениях с индуской. Ну, что было, то было – Джая окончила в Союзе Институт дружбы народов и работала в посольстве Союза одной из переводчиц. Симпатии оказались взаимными, и как они ни скрывались, но наши спецслужбы зря хлеб не ели по тем временам, да и что там скроешь особо-то.
Марку Александровичу удалось замять скандал, и Виктор вновь вернулся в Москву преподавать в родном институте на своей кафедре.
Посовещавшись с отцом, он обратился к ректору института с просьбой проводить занятия по йоге для студентов кафедры и заинтересованных лиц, поскольку она является одной из важных составляющих индийской истории, культуры и эпоса. Факультативно, так сказать.
Ректор прямого согласия не дал, пообещав подумать, и первыми заинтересованными в данной инициативе лицами стали сотрудники КГБ, с которыми он и совещался по данному вопросу. Для начала Шумского пригласили на собеседование в известное всей стране здание.
И ничего. Беседа с неким гражданином в партикулярном костюме прошла вполне продуктивно, содержательно даже. В результате было принято решение курсы йоги разрешить, но несколько товарищей сотрудников КГБ также будут входить в его группу.
Никаких духовных противоречий для себя он в этом решении не нашел – учить так учить, какая разница кого.
Но оказалось, что желающих поучиться йоге набралось такое количество, что Шумской физически не мог бы их всех взять даже в две группы. Пришлось провести определенный отбор кандидатов по физическим и психологическим параметрам.
Сформировали две группы по десять человек, и занятия начались. Через три года Виктор с блеском защитил докторскую диссертацию, непонятно как и где изыскав для ее написания время – преподавание основных предметов, научная работа, личные занятие йогой, скрытые от посторонних глаз, и занятие с группами.
Однажды, где-то через пару месяцев после защиты, один из его учеников, что посещал занятия по йоге, тайно провел в зал, где проходили их тренировки, девушку, с которой недавно познакомился и за которой ухаживал. Похвастаться, понятное дело, порисоваться, к тому же ей было ужасно любопытно, чем это он занимается.
Вот и привел, выписал пропуск посетителя для входа в институт, провел через черный ход в зал и усадил с краю на скамейку за спиной учителя.
Звали девочку Леночка по фамилии Сиротина, было ей семнадцать лет, и она только-только поступила в иняз Мориса Тореза, где изучала английский и французский языки.
И с первой секунды, как только увидела вошедшего в зал Виктора Марковича, Леночка совершенно неподвижно просидела все занятие, неотрывно глядя только на него. А когда занятие закончилось, она, не обратив никакого внимания на подошедшего к ней парня, как завороженная приблизилась к Шумскому и попросила умоляющим голосом:
– Пожалуйста, возьмите меня заниматься! – и смотрела на него расширившимися от восторга глазами.
– Вам так нравится йога? – удивился он такому горячему рвению незнакомой девушки.
– Нет, – призналась она. – Мне нравитесь вы. Вернее, я не смогу жить, если не буду видеть вас.
Честно говоря, даже сильно продвинутый в искусстве сохранять внутреннее равновесие и спокойствие, Шумской оторопел от столь прямолинейного заявления, сделанного со всей искренностью и эмоциональностью, не оставлявших места для расчетливости и иных примитивных побуждений.
И он, чтобы как-то успокоить девочку, готовую уже расплакаться от собственного поведения и переполнявших ее эмоций и чувств, предложил ей пойти вместе в кафе, посидеть и за чашкой кофе или чая обсудить, что ей там привиделось и напридумывалось.
Через три месяца они поженились. Ей семнадцать, ему тридцать два – пятнадцать лет разницы. Марк Александрович остался крайне недоволен этим браком. Ну еще бы!
