– То есть твой папа из разряда таких гениальных личностей? – уточнил Алексей.
– Думаю, да, – кивнула Алиса. – Может, и не мирового уровня, но где-то очень близко, как мне кажется. И мама его решения принимает безоговорочно. Тут еще дело в том, что своего отца она практически не знала. Бабушка родила ее в восемнадцать лет, а дед после свадьбы сразу ушел в армию. А когда вернулся, они развелись, и через несколько лет у каждого образовалась новая семья. Моя мама с отчимом сразу же не нашли общий язык и ужасно конфликтовали все годы, что жили вместе. В этой семье родилось еще двое детей, и мама оказалась там на правах вечной няньки и помощницы по хозяйству. А деться некуда было: у родного отца своя семья и тоже дети. В общем, ее конфликт с отчимом только разрастался, и тогда она решила во что бы то ни стало уйти из дома. Хорошо, что путь выбрала правильный: училась отлично, получила серебряную медаль и поехала поступать в Москву. И спасибо, что родители не отказали ей в этом желании, а спонсировали учебу в Москве. Думаю, бабушка просто обрадовалась, что можно отправить дочь подальше. Кстати, я с семьей мамы никогда не виделась и в Астрахани не бывала. Так получилось. Ну а в Москве мама сразу же встретила папу. И он для нее стал не просто мужем, а воплощением всех ее детских и девичьих грез и даже больше того. Поэтому она слушает его как наставника, проводника, самого главного человека в своей жизни, впрочем, у них никогда не возникало противоречий, хотя повторюсь: мама сильная личность и имеет свое мнение, просто оно всегда совпадает с папиным. Так было и тогда, когда они уезжали. Папа решил, что я, когда вырасту, должна сама выбирать, где мне жить: в европеизированном мире или в азиатском. Где мне будет комфортней. Поэтому я приняла решение, что получу образование в России.
Родители уехали, и Алиса осталась с бабушкой и дедушкой.
Для шестилетней девочки жизнь со старшими Шумскими оказалась непростым испытанием и первое время стала просто мучением для всех троих.
Ну, начнем с того, что Алиса привыкла к совершенно иному укладу жизни, распорядку, к занятиям и царящей в доме атмосфере. У них с родителями в семье все происходило размеренно, спокойно и по определенным правилам.
Алису не отдали в садик, а воспитывали дома. Папа уходил на работу, мама оставалась с девочкой, и у них имелось множество занятий – мама медитировала, Алиска не мешала, а играла рядом в свою медитацию, совместная йога с мамой и приготовление еды, хозяйские хлопоты тоже вдвоем, под неспешные напевы матр, прогулки по два часа в день в любую погоду, потом они играли в развивающие игры. Вечером возвращался папа, они ужинали втроем, и Алиса уходила играть в свою комнату, а мама училась под руководством папы. И все это в атмосфере индийского антуража квартиры и всей их жизни – без суеты и спешки, в своем гармоничном мире.
И тут вдруг совершенно иная жизнь!
То есть кардинально иная! Кроме одного пункта – дедушка Марк, так же как и папа, уезжал утром на работу и так же много работал, часто и по выходным.
А все остальное! Алиса с мамой были скорее как подружки: делали все вместе, смеялись постоянно, уроки Алисы проводили как игры, занимались домашними делами, а бабушка все-таки была бабушкой в привычном понимании общества и правил того времени. То есть типичные отношения: я старший и главный, ты маленький и подчиненный, и руководила Алисой, поучала и наставляла безапелляционным тоном.
И еще смотрела телевизор и внучку призывала смотреть мультики. А вот этой ерундой в семье Алисы не баловались совершенно. То есть телевизор у них имелся в доме, но скорее как предмет мебели, включали его крайне редко, в основном только тогда, когда приходили гости.
Алисе было так тяжело вписываться в эту новую непонятную ей жизнь с ее жесткими законами и правилами, совершенно девочке непонятными, она часто плакала и пыталась, как могла, на доступном ей уровне и языке объяснять бабушке Жанне Игнатьевне, что ей не нравится, отчего ей плохо и почему она капризничает.
Да и с дедушкой общение не заладилось. Папа, хоть строгий и требовательный во всем, что касалось уроков и обучения, не перегружал занятиями, и строгость эту девочка не особо чувствовала на себе. А вот в жизни Виктор Маркович не запрещал дочери практически ничего – она вольна была выражать себя, как ей заблагорассудится, он лишь направлял ее энергию в безопасное русло и многое рассказывал, объяснял, показывал. Большую часть времени, когда папа был дома, Алиска проводила у него на руках, плечах и коленях, бесконечно что-то рассказывая и задавая тысячу вопросов, а он только улыбался загадочно и терпеливо отвечал на все ее «почему и отчего».
А тут дед.
Строгий, закрытый, всегда на определенной дистанции ото всех. Хотя внучку он любил беззаветно и баловал, но так же, как и бабушка, был убежденным приверженцем традиционного воспитания и отношения с детьми. И так он скрепя сердце согласился на эту ее йогу, и никаких иных уступок ждать от него не приходилось.
Так что пришлось маленькой Алиске перестраиваться на жизнь совсем в иных условиях. Тяжело ей было. Но папа звонил регулярно и долго разговаривал с ней по телефону, объяснял что-то, понятное только им двоим, и постепенно Алиса адаптировалась, привыкла к новой жизни.
Да тут взяли и свалились иные перемены. Откуда не ждали.
Алиса как раз пошла в школу, в первый класс, а месяца через два Марк Александрович… объявил жене, что хочет развестись.
Вот такой поворот! Старый партиец, аппаратчик с определенными строгими устоями и правилами жизни чиновников высшего звена, и вдруг развестись! Это в шестьдесят-то лет!
А на дворе девяносто третий год, очередной переворот. Вот и в их отдельно взятой семье случилась революция с переворотами, потому как Марк Александрович не просто хотел развестись, а жениться на другой женщине, на тридцать лет его моложе, своей новой помощнице по работе.
И знаете что?
Жанна Игнатьевна его отпустила со спокойной душой, даже сама вещи аккуратно складывала и паковала и помогала деду переезжать на новое место, пока на съемную квартиру. А потому что претензий никаких к мужу не имела и, самое главное, – не имела никаких ожиданий и иллюзий по поводу их дальнейшей совместной жизни.
И не упрекала, не обвиняла ни в чем, а ровно наоборот, всегда с уважением говорила о бывшем муже, подчеркивала, что благодарна ему.
А все потому, что они с Марком Александровичем давно перестали быть близкими людьми, делить радости-горести и быт пополам. У него своя жизнь, настолько насыщенная трудностями новых правил игры, диктуемых переменами в стране, интригами и борьбой за свое место, что он практически и дома-то не бывал. А когда приезжал, то, чтобы что-то рассказывать, объяснять и делиться с женой своими служебными проблемами и делами, у него уже никаких душевных и физических сил не оставалось, да и желания тоже.
