Тихо проглотив комок в горле, я боялась, что даже минимальное бульканье может разорвать этот момент полного блаженства. Его губы приклеились к моему плечу, и лишь руками я осмелилась на робкие движения. Я нежно погладила Шейна по спине. Мне так хотелось не отпускать его; оставаться в этих объятиях до тех пор, пока меня медленно не поглотят, как огарок свечи, но знала, — это невозможно.
Теперь, когда всё было кончено, когда зверь каким-то образом насытился, остался только едкий запах секса, наше неровное дыхание и жгучий страх снова заглянуть друг другу в глаза.
— Твою мать… — пробормотал он скорее себе, чем мне.
Возможно, разум начал шептать ему что-то на ухо, или Шейн перестал блуждать в тумане, который на некоторое время накрыл его рассудок, и снова начал видеть.
Он провёл рукой по волосам и отстранился, едва подняв взгляд.
Мои глаза его не интересовали, отнюдь — он тщательно избегал их, стараясь не пересекать воображаемую линию, закреплённую в нескольких сантиметрах под моими губами.
Меня охватила нервная дрожь, его быстрый уход не помог, как и суровый взгляд, которым Шейн одаривал моё тело. Чувствовала себя словно под микроскопом: беззащитной, голой, как червь, и подвергнутой пристальному вниманию мужчины, из-за которого я совсем потеряла рассудок.
Первым моим инстинктом было прикрыться. Самих по себе рук не хватало в этой столь неблагодарной задаче, их было недостаточно, чтобы спрятать всё тело. Шейн, со своей стороны, сделал то, что ему удавалось лучше всего: быстро оделся и повернулся ко мне спиной.
Если раньше в моей груди сердце билось беспокойно, то теперь оно забилось в бегстве. Я схватила свою одежду, разбросанную по полу, и с тем же остервенением, с каким позволила себя раздеть, надела её на себя. Руки так тряслись, что даже застегнуть молнию оказалось задачей почти непосильной.
Я услышала какой-то шум, но мне было всё равно, я уже давно перестала следить за движениями Шейна. На самом деле я лишь хотела собраться и уйти. Моё тело, теперь практически отвыкшее от прикосновений мужчины, казалось, не соглашалось, однако смущение, от которого краснели щёки, имело абсолютный приоритет.
Что говорят в таких случаях? Спокойной ночи и спасибо за самый невероятный секс в моей жизни?
Если бы только Шейн не был похож на дикого жеребёнка, загнанного в слишком узкий загон…
Я сглотнула и уткнулась в свою шаль с бахромой.
— Теперь… мне пора.
Это был даже не мой голос. То, что выходило из меня, напоминало странную мешанину между песчаной хрипотцой и пронзительным писком.
Я должна уйти.
Должна была уйти немедленно.
Я схватилась за ручку с решимостью беглеца.
— Подожди! — прогремело за моей спиной. В груди с той же силой возобновилось смятение, а может быть, и сильнее, чем раньше. — Я провожу тебя домой.
Я кивнула без малейшего сопротивления. В конце концов, что ещё я могла сказать?
Несколько шагов, которые мы прошли вместе, были очень тихими. Такими тихими, что шум растоптанной травы получался оглушительным. Наше короткое путешествие казалось бесконечным и в то же время слишком коротким. Мне хотелось, чтобы Шейн держал меня за руку, чтобы в успокаивающем жесте его пальцы искали мои. Но это было лишь легкомысленное желание женщины, слишком одинокой и такой глупой, чтобы дорого заплатить за своё безрассудство.
Завтра мне предстоит справиться с ранами, которые я сама себе нанесла, оказавшись к нему слишком близко. Завтра я начну залатывать своё сердце, но сейчас я лишь хотела, чтобы он снова коснулся меня.
— Спасибо, что проводил.
— Долг, — процедил Шейн сквозь зубы.
— Конечно. — Я опустила глаза на полированную древесину крыльца, снова сглотнув. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — ответил он, засунув руки в карманы джинсов и пристально глядя на деревья, спрятавшиеся в темноте.
— На что ты смотришь?
— Ничего, мне показалось… — Шейн покачал головой. — Должно быть, ошибся.
— Что ты видел?
— Так, ничего. Мне просто показалось, что между деревьями что-то есть; тень, которая ускользнула, когда я обернулся.
Я прищурилась, пытаясь вглядеться в темноту, но ничего не увидела.
— Наверняка это было животное, здесь многие бродят по ночам.
— Да, действительно.
— Тогда… Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — повторил он снова. Лучше было покончить с этим неловким моментом. Я отвернулась и вставила ключ в замок.
— О'Рейли?
— Хм?
Я снова посмотрела на него лишь долю секунды, а потом в горле мгновенно пересохло. С нежностью, которую я никогда не видела у него раньше, он убрал прядь волос с моего лица и заправил за ухо. Шейн наклонился и коснулся моих губ. Это был лёгкий, нежный поцелуй, но чреватый невысказанными обещаниями.
Быть может, в итоге и не нужно будет ничего латать. Возможно, моё сердце продолжало быть целым.
Глава 21
Джоанна
Коробка на пассажирском сиденье дребезжала, как крышка на старом кофейнике. Вообще-то, на довольно большом и тяжёлом кофейнике.
Утром, проводив Шарли в школу, я зашла к Марте, как делала каждый понедельник. К настоящему времени эта встреча в начале недели стала неотъемлемой остановкой.
Совет фестиваля собирался не в зале заседаний или библиотеке, как можно ожидать. Здесь, в Лоуэр, люди любили поболтать за дымящейся чашкой и полной тарелкой, поэтому: какое место может быть лучше, чем «Зелёная гора»?
Заседание продлилось почти час, и, в общем, как председатель комитета, я осталась довольна результатами. Нам ещё многое предстояло сделать, но мы были на верном пути. Марджери Бенкс позаботится о платформах для парада, Марта занималась подготовкой к кулинарному конкурсу, Гленда Уолкер связалась со всеми СМИ в округе и за его пределами, а все остальные присутствующие выполняли свои задачи с большим энтузиазмом. У меня тоже было задание, выполнять которое никто не хотел: объехать соседские городки, раздать листовки и вывесить афиши. Инициатива не вызвала у меня особого энтузиазма, но поскольку добровольцев не было, а я исполняла обязанности председателя, то сделать это предстояло мне. Во всяком случае, это делалось ради благого дела. Закончив встречу, я набралась терпения и загрузила в машину коробку из типографии и поехала домой.
Отремонтированный Ford Edge, похоже, не оценил крутой подъём к моему участку. Колёса то проседали, то на что-то натыкались, заставляя подвеску хрипеть. Эта грунтовая дорога постепенно превращалась в кучу рытвин и ухабов, которые рано или поздно пришлось бы устранять, если я не хотела снова разбить машину. Я могла бы спросить Майка, знает ли он кого-нибудь, кто может отремонтировать, но…
Я покачала головой.
Майк не собирался помогать мне, не в этот раз. Наши отношения прямо сейчас были… скажем сложными.
Я припарковалась перед домом и чуть не вздрогнула, когда увидела его. Шейн сидел на третьей ступеньке моего крыльца. Рукава свитера подтянуты до предплечий, локти на расставленных коленях, а между пальцами зажата сигарета.
Я проглотила десятки мыслей о предыдущем вечере и открыла дверцу.
— Доброе утро, — поздоровалась я смущённо.
Совсем нелегко было встретиться на «следующий день», снова смотреть ему в глаза с осознанием того, что произошло.
— Доброе утро, — ответил он. Шейн поднялся на ноги, швырнул окурок в землю, и раздавил подошвой ботинка.
— Как… почему ты здесь?
— Ждал тебя.
— Ах, — выдохнула я, не в силах придумать что-нибудь получше. — Почему ты ждал меня?
С напускным безразличием, которое больше походило на состояние замешательства, я опустила взгляд, зажала зубами губы и обошла вокруг машины.
— Я пришёл, чтобы вернуть тебе это. Думаю, твои. — Шейн показал мне связку ключей, и уголки моего рта, которые с тех пор, как увидела его, голосовали за улыбку, опустились, хотя и незаметно.
— На бирке написано «Городская библиотека Лоуэр Виллидж», — указал он, — поэтому я и предположил, что они выскользнули из твоего кармана прошлой ночью.
